Анастасия Саблина о магистратуре, телесных модификациях и музыкальной dark-сцене Санкт-Петербурга

Выпускница программы "Современный социальный анализ" о хобби, интересах, работе в лабораториях Питерской вышки и планах на будущее

Мы продолжаем цикл статей о программе «Современный социальный анализ» от  первого лица.

Анастасия Саблина, стажер-исследователь Центра молодежных исследований,  выпускник магистерской программы «Современный социальный анализ» 2016 года.

Бакалавриат в Вышке

Я закончила гимназию в Челябинске. В мае, неожиданно для себя и окружающих поняла, что буду поступать в Санкт-Петербург, хотелось просто уехать из города и что-то поменять в своей жизни. В итоге я выбрала три питерских ВУЗа и два челябинских, изначально думала поступать на журналистику и романо-германскую филологию в СПбГУ или Герцена, нужно было выбрать третий ВУЗ, тогда мама и наткнулась на хорошие отзывы о Вышке – инновационном и крутом ВУЗе, новаторском в плане обучения. В Приемной комиссии мне помогли с выбором направления, сказали, что если мне нравится общаться с людьми и заниматься разными проектами, то лучше всего идти на социологию.

Магистратура

У меня никогда не стоял вопрос, какую российскую магистратуру выбрать. Мне кажется, есть всего два варианта  - Вышка и Европейский Университет в Санкт-Петербурге. В Европейский мне не очень хотелось идти, и я решила остаться в родной alma-mater. Мне безумно нравились мои преподаватели, благодаря им и Центру молодежных исследований я влюбилась в социологию.

Любимые предметы…у нас была рефлексивная социология – один из самых важных предметов, который меня лично, как исследователя, поставил в некоторый «тупик». Мы  проводили мини-исследования. Я, например, брала интервью у сотрудников секс-шопов, тогда в поле я поняла, что наталкиваюсь на некоторые собственные стереотипы и убеждения. В этом плане рефлексивная социология  ставит множество вопросов тебе, как исследователю, ты осмысляешь собственные «границы», «рамки», как и у других людей. И то, что я получила на этом курсе, меня очень сильно продвинуло вперед.  

На самом деле была масса курсов, полезных для научной и исследовательской деятельности. Почти все в магистратуре было невероятно интересным и очень крутым. Правда, поскольку я училась на бакалавриате в Питерской Вышке, то для меня некоторые вещи проговаривались не в первый раз. Так получилось, что в группе были и те, кто до этого не изучал социологию, поэтому в самом начале нам старались дать общую базу.

Исследования

Мои курсовые работы на первом и втором курсе бакалавриата были просто кошмарны. На третьем я захотела поменять тему. Моим научным руководителем была Сабирова Гюзель Ансаровна, я подошла к ней и сказала, что мне нравятся телесные модификации и я хочу их изучать. Когда я жила в Челябинске, в моей тусовке было много неформалов, они делали себе пирсинг, и меня это очень интересовало. К концу третьего курса я поняла, что бодимодификации – это именно та тема, которая меня серьезно интересует. Потом в магистратуре я писала курсовую про play-piercing проект, тогда он был единственным в России.

Play-piercing – это театрализованное представление, во время которого моделям делают пирсинг на сцене.  Проект, который изучала я, сформировался вокруг потрясающего мастера телесных модификаций. В тот год участники сообщества перешли от обычного пирсинга к более сложным и опасным модификациям, к примеру, сплиту – разрезанию вертикально части языка пополам. Обычно это делается в условиях не-публичности, а в play-piercing проекте все происходило на сцене, во время работы мастера дополнительно разбрызгивалась искусственная кровь. На Хэллоуин они проводили что-то вроде выступления, стилистически основанного на шаманских ритуалах. Это было невероятно интересно с точки зрения театрализации, это был настоящий перформанс. Вообще выход таких практик как пирсинг в публичную сферу – это всегда огромная провокация, во которой происходит разрыв нормативности.

В рамках курсовой я брала интервью с мастерами и участниками сцены, а анализ видео-материалов помог мне более объективно взглянуть на сценическое действие.

Работа в Центре молодежных исследований

Видимо у меня любовь к необычным сценам, кейсам и культурам, потому что сейчас я работаю в Центре молодежных исследований, изучаю музыкальную dark-сцену Петербурга. Dark-сцена – это, в первую очередь, электронная музыка, но она предполагает определённую стилистику, лирику песен, которые относятся к «темному» концепту, воспроизводству «мрака». Dark-сцена очень разнообразна, например, там есть dark ambient – такая музыка предполагает переход к другому состоянию и сознанию. Но я изучаю темную индастриал сцену, она близка к киберготике, и это очень интересно. Она, порой, сильно пересекается с косплеем, особенно с вселенной Вархаммера. С другой стороны, стилистически ребята – исполнители и танцоры – выглядят как киберготы. И второе направление моего исследования, это Witch house. Он приобрел необычайную популярность – среди участников много молодых ребят, которые влияют на данную сцену и переопределяют ее.

Планы на будущее

Я, если честно, на данный момент пока в раздумьях, потому что мысль об учебе заграницей держит меня «в заложниках», и я думаю, что я буду поступать на PhD за рубеж. Мне бы хотелось продолжать работать в Центре молодежных исследований и заниматься эмпирикой в проектах. Сейчас у меня идет поле, и я дичайшем восторге от того, что я наблюдаю, и от людей, с которыми я общаюсь – не только как исследователь, но и как человек. Это удивительный опыт, и поэтому пока я вижу свое развитие в работе в Центре молодежных исследований.