Чему учат востоковедов в Питерской Вышке? Рассказывает Мария Солощева
Студенты образовательной программы «Востоковедение» погружаются в мировоззрение других культур и учатся выстраивать коммуникацию между Россией и странами Востока. На программе можно изучать четыре языка: два восточных и два европейских. Какие есть особенности у образовательной программы, почему студенты учатся пять лет и какие курсы изучают, рассказывает академический руководитель программы Мария Солощева.
— Мария Алексеевна, какие научные дисциплины изучают студенты бакалаврской программы «Востоковедение»?
— Студент востоковедной программы НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург изучает два восточных и два европейских языка. Образовательный процесс идет на русском и английском. Основной восточный язык студент нашего бакалавриата изучает все пять лет обучения. Второй восточный язык мы рассматриваем как часть специальности наравне с первым. Студент выбирает его самостоятельно и изучает два или три года по выбору. Возможность выбрать второй европейский язык делает наше образование еще более универсальным и предоставляет выпускникам больше возможностей после выпуска.
Наряду с лингвистической подготовкой, мы уделяем повышенное внимание историческим, культурологическим и религиоведческим аспектам обучения. Исходя уже только из одного этого понятно, что востоковедное образование носит междисциплинарный характер.
Востоковеду важно изучать отношения России со странами Востока. В современных обстоятельствах это особенно важно, поскольку за последний год векторы международных отношений претерпели радикальные изменения. Вместе с языковой подготовкой, исторические и другие страноведческие дисциплины являются ядром нашей программы, в сумме это около 50 % учебных дисциплин.
В формировании второй половины образования принимают участие сами студенты, самостоятельно выбирая образовательные курсы и приобретая индивидуальный набор компетенций в таких областях, как экономика и социология, бизнес и менеджмент, лингвистика и история, культурология и антропология. Сочетание обязательной базовой части обучения, прежде всего в области изучения восточных языков, с широким блоком предметов по выбору страноведческого и концептуального характера — отличительная особенность нашей программы.
— Какие курсы, на ваш взгляд, можно назвать «фирменным знаком» вашей программы?
— На первом курсе — это «Введение в востоковедение», задачи которого выходят далеко за рамки обычного введения в специальность. Этот предмет включает в себя общую характеристику востоковедения как образовательной модели и как самостоятельного научного направления, историю востоковедения, введение в регионоведение, геополитику, религиоведение, культурологию и искусствоведение.
Второй курс, который я определяю как инновационный, — «Социальная антропология стран Востока». Он формирует у студентов понимание того, что одним из главных объектов востоковедного знания выступает человек в различных этнокультурных пространствах: арабском, японском, корейском, вьетнамском и др.
Я бы выделила курс, достаточно традиционный для исторических специальностей, но в интерпретации нашей программы имеющий мировоззренческое значение. Я имею в виду курс «Источниковедение стран изучаемого региона», который учит студентов отличать первичные источники от иного рода текстов, а главное — отличать достоверное от ложного, заслуживающее доверие — от фальсификации. Если говорить несколько высокопарно, то это курс, который учит отличать истинную науку от разного рода имитации научной деятельности.
Ну и, наконец, это «Научно-исследовательский семинар», где студентов 1–2-го курсов обучают методологии научного знания различных отраслевых наук — филологических, исторических, социальных, культурологических и даже юридических.
— На сайте программы указано, что она «сочетает лучшие традиции петербургской востоковедной школы с новейшими достижениями науки о Востоке». Расскажите, пожалуйста, как это проявляется?
— Как я уже сказала, у нашей программы есть набор предметов, составляющих базовую — обязательную для всех — часть программы. Эта часть программы опирается на традиции петербургской востоковедной школы, в которой много внимания уделяется лингвистической, исторической и антропологической подготовке студентов. Это значит, в центре внимания востоковедов оказывается не общество в целом, не государство и его институты, а человек в определенных обстоятельствах, его речь, поступки, мысли и в конечном счете — его мировоззрение в целом.
Наша программа ориентирована на рынок труда, что выражено в ее высокой вариативности. Первокурсники выбирают первый восточный язык, а в конце первого курса они определяют второй восточный язык и майнор. За два года студенты знакомятся с основными областями знания в сфере гуманитарных и социальных наук, а затем у них есть выбор между двумя специализациями: «Общество и культура стран Востока» и «Политическое и экономическое развитие стран Востока». Для студентов, которые будут поступать в этом году, будет доступен и следующий уровень специализаций, когда внутри каждого из вышеназванных научных блоков появятся более узкие и конкретные специализации: международные отношения, политология, экономика, искусствоведение, социология и др.
Студенты нашей программы делают выбор каждый год, и он не ограничивается языками, специализациями и факультативами. Значительную часть учебной нагрузки составляет проектная практика. Она формирует у студента индивидуальные практические навыки: под руководством преподавателей студенты выполняют проектные задания, за которые они в университете получают оценки, а в будущем будут получать зарплату. Вот примеры заданий, которые выполняют наши студенты на проектах: анализ программ школьного образования в Китае, Корее и арабских странах; поддержка пабликов на восточных языках или о Востоке, подготовка аудио- и визуальных материалов для образовательных онлайн-программ нового поколения, сочетающих образовательный контент с художественной формой его представления; проведение различных публичных мероприятий, конференций, выставок и так далее.
— Чем занимаются востоковеды? В каких областях они востребованы?
— В современном мире и Западу, и Востоку для лучшего понимания друг друга не хватает специалистов, способных грамотно организовать взаимное общение. При этом они должны стоять не на какой-то одной, а сразу на двух культурных платформах. То есть сознавать русскую и, например, китайскую или арабскую культуры не как непримиримо различные, а как единый культурный массив, где культуры не вытесняют, а взаимно дополняют друг друга. Этому, собственно, и учат востоковедов, это привлекает к нам абитуриентов и дает возможность хорошего трудоустройства нашим выпускникам.
Для успеха практически любого международного проекта востоковедная экспертиза становится столь же необходимой, как, например, экономическая или юридическая. Кто этого не понимает, тот проигрывает. Одна из причин, приводящих к провалу международных проектов, — отсутствие взаимопонимания, а порой и взаимной информированности участников друг о друге. Сейчас, когда поворот на Восток становится для России практически неизбежностью, значение профессиональных востоковедов как экспертов, аналитиков, просто специалистов, которые сопровождают проектную деятельность со странами Востока, многократно возрастает.
— Расскажите, пожалуйста, об особенностях образовательной программы.
— Во-первых, востоковедный бакалавриат в петербургском кампусе — пятилетний, как и в московской Вышке. Это позволяет обучающимся получать полноценное языковое, гуманитарное и, я бы даже сказала, академическое образование.
Отличие востоковедной программы питерского кампуса от программы Школы востоковедения московского кампуса состоит, в частности, в том, что наши студенты изучают два восточных языка. Причем вторые восточные языки изучаются по авторским программам по модели «2+1» — два года обязательных занятий и один факультативный.
Наша программа предоставляет возможность сочетать первый восточный язык со вторым восточным языком другого региона. К примеру, китаист может изучать вьетнамский, корейский, хинди или японский, либо выбрать в качестве второго восточного языка арабский, персидский, турецкий или иврит. Такие нестандартные сочетания становятся все более актуальными сейчас, когда Китай, выступая с глобальными инициативами, увеличивает количество совместных проектов и масштабы взаимодействия со странами Ближнего Востока и Африки.
Второе важное отличие питерской востоковедной программы — изучение двух европейских языков: обязательного английского, а также немецкого, французского или испанского по выбору студента. Второй европейский язык не обязательно привязан к региону первого или второго восточного языка. Студент может выбрать его, исходя из желания продолжить образование или получить работу в одной из стран или международных организаций, где требуется знание определенного набора восточных и европейских языков.
Третье отличие — это пролонгированный во времени процесс выбора специальности, когда собственно будущую профессию студент выбирает не в момент поступления и на всю жизнь, а как минимум на протяжении первых двух, а иногда и трех лет обучения. Согласитесь, сделать выбор, быть ли лингвистом или историком, экономистом, политологом или социологом, в 17 лет или в 20 лет — это принципиально разные вещи.
— Почему студенты учатся пять лет, а не четыре года?
— Если говорить о классическом востоковедном образовании, то оно и в XX, и в XIX веке было пятилетним. Так что, можно сказать, мы просто вернулись к классической модели пятилетнего востоковедного образования, которое позволяет дать студенту профессиональное знание языков, фундаментальное гуманитарное образование и при этом обеспечить специализацию по одной из отраслевых дисциплин.
Немаловажно, что годичные или семестровые стажировки в странах изучаемого региона проходят без отрыва от учебного процесса и оформляются как академическая мобильность, а не с помощью академического отпуска. Уезжая даже на десятимесячную стажировку за рубеж, студент не теряет связь с университетом, поддерживает контакт с научным руководителем курсовой работы, руководителями проектов, присутствует онлайн на занятиях и даже сдает экзамены. Это происходит согласно индивидуальному плану студента, который он принимает в качестве дорожной карты, которой ему надлежит следовать весь период стажировки.
— Какое сочетание языков может оказаться наиболее перспективным? Или это не так важно?
— Как я уже сказала, мы стараемся дать возможность студентам проявить интуицию и даже предвидение, не советуя им конкретные сочетания языков. Решение принимает сам студент на основе услышанного на лекциях, прочитанного и увиденного за стенами университета и, конечно, на основе организованных преподавателями консультаций. Выбирая второй восточный язык, студент формирует не только уникальную образовательную траекторию, но и содержание своего будущего резюме.
Я, как академический руководитель, всегда предлагаю студентам посмотреть на выбор языка с точки зрения потенциального работодателя, которому могут быть интересны те или иные знания и навыки. Если выбор представляется мне не самым очевидным, я прошу студентов предоставить развернутую письменную аргументацию в пользу выбранного языка. Как правило, это помогает студенту увидеть свою ситуацию как бы со стороны, критически посмотреть на собственные аргументы и порой — изменить принятое решение в пользу более традиционной образовательной траектории.
— На странице программы указано, что на старших курсах языковые занятия проходят в формате лингвострановедческих коллоквиумов. Что это за формат?
— Дело в том, что языковые занятия по восточным языкам, особенно на старших курсах, проводятся по нескольким аспектам — язык прессы, деловая переписка, практика перевода академического текста. Лингвострановедческие коллоквиумы — это практические занятия, на которых обсуждают страноведческие темы, вопросы этнопсихологии в форме дискуссий на восточных языках. Они обогащают знания студентов не только в области языка, но и повышают общий уровень образования и страноведческой культуры.
— Расскажите, пожалуйста, о преподавателях на программе.
— Директор Института востоковедения и африканистики профессор Евгений Ильич Зеленев как-то заметил, что из более чем 70 преподавателей Института возраст только шести человек, включая его самого, старше 50 лет. Средний же возраст наших преподавателей — 36 лет, то есть у нас один из самых молодых преподавательских востоковедных коллективов в России.
В то же время около половины преподавательского состава, включая преподавателей языка, — доктора и кандидаты наук. Примерно 15 % всех преподавателей являются носителями языка.
Наконец, самое главное: наш проект объединяет людей, которые пришли не просто преподавать язык или читать лекции. Все они объединены вокруг концепции программы. Если угодно, они приняли на себя ответственность работать по тем стандартам, которые утверждены Академическим советом. Это делает наш коллектив единой командой, стремящейся не только передать свои знания студентам, но и создать особую образовательную творческую среду. Эффект от коллективных усилий поможет нашим выпускникам в итоге получить более высокое образование, чем то, которое имеет каждый отдельный их преподаватель. Может быть, это не всегда получается, но именно к этому стремится наш преподавательский коллектив.
Узнать подробнее о количестве мест и вступительных испытаниях можно на странице программы. Информация о поступлении находится в разделе для абитуриентов бакалавриата.