Олег Лебедев: «Нравственный авторитет школы основывается на том, в какой мере школа говорит правду и поступает справедливо»

Олег Ермолаевич Лебедев, доктор педагогических наук, профессор, член-корреспондент Российской академии образования, эксперт магистерской программы НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург «Управление образованием», в год своего 90-летия выпустил книгу «Воспитание в школе: диалектика прошлого и будущего». Презентация книги прошла в рамках методологического семинара с участием студентов и преподавателей магистратуры.

Фото из личного архива Олега Ермолаевича Лебедева

Зачем

Я писал эту книгу, чтобы определить свою позицию по проблемам воспитания, которые сейчас привлекают достаточно широкое внимание профессионального сообщества и общества в целом. Написанная в 2021 году, рукопись была передана в издательство в самом начале 2022 года, после чего в нее не вносилось никаких изменений. Дальнейшие события показали, что тема воспитания является востребованной, актуальной и достаточно острой. 

Почему проблема воспитания является сегодня столь значимой? Одна группа оснований связана с происходящими в стране и со страной событиями. На второе основание я натолкнулся почти случайно, перечитывая работу Владимира Зинченко «Психология доверия», в которой он обращается к вопросу национальных особенностей и пишет о том, что обращение к архетипическим чертам русского характера, как правило, происходит в том случае, когда надо решать идеологические или политические задачи. За этим, на мой взгляд, стоит достаточно серьезная проблема, вопрос, на который важно ответить, — если наша воспитательная деятельность имеет определенный адрес, то каким образом мы можем учитывать в ней базовые черты национального характера многонационального народа, чтобы построить систему воспитательной работы?

О чем

Книга стала продолжением дискуссий о том, как оценивать систему воспитания в школе в советское и постсоветское время. Работа задумывалась как научная, а к любой научной работе, включая курсовые и магистерские, можно предъявить три требования, которые исходят из смысла самой исследовательской деятельности, — это требование объяснения (что работа объясняет), утверждения (что работа доказывает, утверждает) и отрицания (что в ней отрицается). Что-то принимая, мы непременно что-то отрицаем, против чего-то выступаем. Исходя из этих трех требований, попробую объяснить, о чем в книге идет речь.

Что объясняется 

На мой взгляд, изложенное в книге дает возможность объяснять проблемы управления в системе образования. Проблемы управления порождаются особенностями самой системы образования, которая отличается многообразием противоречивых возможностей и может давать самые разные, зачастую противоречивые результаты: может воспитывать конформистов и нонконформистов, энциклопедистов и дилетантов, исполнителей и инициативных людей. Здесь возникают вопросы: какие возможности будут востребованы основными игроками — государством, обществом, обучающимися и другими? Как возможности переходят в действительность?

Как раз при переходе возможностей в действительность и могут возникать различные управленческие проблемы. Они связаны с тем, как оценивается потенциал, что из него отбирается и как реализуется. При этом на отбор возможностей и оценку ситуации влияют процессы, происходящие в системе образования и вне ее. Эти процессы могут не только не совпадать, но и противоречить друг другу. Наиболее значимые противоречия — это возможные противоречия между социальными и личностными ценностями. Ценное для общества не всегда ценно для личности, и ценное для личности не всегда интересует общество. Степень согласования социальных и личностных ценностей может определять основные проблемы управления. На мой взгляд, проблема управления образовательной системой — это как раз проблема компромисса.

Что утверждается

Я пытаюсь обосновать, что советская система воспитания, реализуемая в школе, не была эффективной, потому что в соответствии с главенствовавшей тогда идеей коммунистического воспитания реализовать цели такого воспитания в полном масштабе не удалось. Александр Зиновьев, автор книги «Зияющие высоты», оценивая результаты воспитательной деятельности советской школы в 30-е гг. ХХ века, совершенно справедливо пишет, что из советской школы вышли не только те, кто мог бесконечно защищать существующий общественный строй, но также и диссиденты, увидевшие расхождение между утверждениями и реальной жизнью, и принимавшие участие в репрессиях палачи. Если система образования дает такие противоречивые результаты, оценить ее как эффективную нельзя. 

Я объясняю это тем, что система коммунистического воспитания отдала полный приоритет социальным ценностям, которые были изначально заданы. Любая система, ориентированная на заданные ценности при игнорировании личностных, эффективной быть не может. В условиях многочисленных и слабо прогнозируемых изменений общества становится неэффективной попытка заранее определить взгляды, к которым должны прийти учащиеся. В этих обстоятельствах на первый план среди целей воспитания выходит развитие способности к самоопределению своей позиции и ответственности за эту позицию.

Нравственный авторитет школы основывается на том, в какой мере школа говорит правду и поступает справедливо. Если этого не происходит, нравственный авторитет школы теряется и тогда исчезают возможности для эффективной программы воспитания. Воспитание основывается на доверии. Если в полной мере доверия нет, компенсировать его отсутствие за счет технологических инструментов нельзя. 

Что отрицается

Отрицается дихотомия образовательного процесса, то есть попытка разделить его на обучение и воспитание. Рассмотрение воспитания как особого вида деятельности, что находит отражение даже в терминологии — «воспитательная деятельность», «воспитательный момент урока», «сейчас нас будут воспитывать» — рискованно тем, что воспитание начинает сводиться к определенной ритуализации и даже примитивизации. Последние десять лет предпринимаются попытки уйти от деления воспитания на направления: эстетическое, нравственное, экологическое, половое и прочее, потому что воспитание на самом деле целостно.

Вместе с тем необходимо различать процесс и результат воспитания. На практике и в нормативных документах они нередко сливаются, благодаря чему формируется представление, как будто бы осуществление тех или иных мероприятий дает обязательный эффект и можно считать, что цель достигнута. На самом деле если учащихся бесконечно долбить одной и той же, считающейся важной идеей, то можно получить противоположный результат. Но можно достигнуть цели, совершенно не разглагольствуя на данную тему, — за счет практической деятельности, проявления ответственности. В связи с этим надо различать, в чем заключаются социальные цели воспитания, а в чем педагогические. 

Чтобы процесс воспитания давал ожидаемые результаты, он должен строиться на создании ситуаций выбора, в рамках которых человек сам принимает ответственное решение: занимает ту или иную оценочную позицию, выбирает способ поведения и так далее.

Мне кажется, нужно исходить из того, что важным фактором воспитания является вся организация образовательного процесса. Образовательный процесс, в зависимости от того, как он организован, востребует разные качества ученика. В одном случае важно, чтобы сидели и молчали, послушно выполняя все задания, в другом — востребованы любознательные, задающие вопросы, возражающие, имеющие свое мнение. Воспитывает сам процесс, сложившийся в школе образ жизни: как говорят, о чем, как относятся. При этом никаких слов про воспитание может и не быть.

Преодоление разрыва между обучением и воспитанием относится также и к теории, потому что теория педагогики делится на отдельные разделы, тогда как в жизни теория воспитания и теория образования и обучения фактически слиты. Значит, иной может быть и сама структура педагогической науки. Объектом исследования педагогической науки могут стать трансформационные процессы, происходящие в системе образования, а предметом исследования — возможность управления этими трансформационными процессами.

Наталья Алексеевна Заиченко, академический руководитель МП «Управление образованием»

Размышления о  «диалектике прошлого и будущего» очень кстати для сегодняшней школы. Но это всегда так случается, если Олег Ермолаевич замысливает сказать что- то профессиональному сообществу через статью, доклад или книгу.

Любая среда может быть неудобной для целей воспитания, и никакое время не бывает простым для выращивания человека.  Олег Ермолаевич всегда очень точно чувствует время и находит те смыслы, которые важны для школы именно в этот период ее развития.  В этой книге о воспитании нет назиданий и советов, только размышления мудрого человека, профессионального управленца, исследователя, аналитика. 

Для читателя познавательна ретроспектива государственной политики «воспитания поколений», выраженная в документах 50-х годов прошлого века. Интересны доказательные суждения Олега Ермолаевича о трансформационных процессах  советско-постсоветской школьной системы. Неожиданно вчитываешься в тему управления воспитательным процессом с утверждением о том, что «Воспитание в системе образования является слабоуправляемым процессом, что обусловлено его непрерывным характером».

Особенно выпукло, для меня лично, звучит та часть книги, которая обращена к текстам Дмитрия Сергеевича Лихачева. Через это обращение Олег Ермолаевич актуализирует проблему формирования культурного пространства школьника. Именно так — не образовательного, как это привычно в сегодняшней риторике, а культурного, в котором человек идентифицирует себя. Одновременно с темой культурного самоопределения школьника поднимается «лихачевская тема»: предупреждение об опасности мифологического сознания. Это тонкий  и,  одновременно, яркий, провоцирующий своей простотой,  инструмент воспитания. Сегодня мифы рождаются на наших глазах. Важно воспитывать в поколении умение отличать мифы от научного знания, прежде всего — в истории и культуре. Спасибо автору за это напоминание.     

И необходимо добавить: эта книга не для легкого чтения. Она для такого читателя, которому привычно: читая — думать; анализировать — прочитав. Стиль общения Олега Ермолаевича и в жизни, и в книге — непрерывная презентация возможностей для свободы суждений. Это и есть «диалектика прошлого и будущего» в действии. Спасибо автору за возможность подумать.