Как менялся дискурс государственной власти вокруг взросления: новое исследование Центра молодежных исследований

В новой работе эксперты Центра молодежных исследований проанализировали документы молодежной политики России с 1991 до 2020 года. Важным выводом стало то, что молодость со временем начинает восприниматься как автономный этап жизни человека, а молодежь — как ресурс и готовая к мобилизации группа. Поговорили об исследовании и его актуальности с Надеждой Нартовой и Дарьей Петруниной.

© iStock

— Почему исследования о молодежи всегда актуальны в России? 

Надежда Нартова: 

— Сразу оговорюсь: такие исследования актуальны всегда не только в России, но и во всем мире. А почему они остаются актуальными? Потому что описать ныне существующую молодежь, исходя из прошлого опыта, практически невозможно. Контекст, в котором бытуют поколения, постоянно изменяется. Сегодняшняя молодежь живет в условиях, в которых не жили предыдущие поколения. И в этих новых реалиях молодежь формируется, самоопределяется, развивается. Из-за постоянной смены контекста новые поколения не могут быть такими же, как предыдущие. 

Эта изменчивость и делает тему актуальной. Взрослые всегда хотят понять, что из себя представляет современная молодежь. Ведь именно она приходит на смену старшим поколениям и, соответственно, она будет определять политику и культуру будущего. 

Дарья Петрунина: 

— Но не только изменчивый контекст может повлиять на изменения внутри молодежи. Например, годы условной стабильности в России тоже сформировали поколение молодых людей. Важно и то, что контекст не всегда оказывает влияние. Случается, что молодежь сама выбирает траекторию развития, тем самым меняя привычную логику взросления. 

Нам как исследователям важно изучать молодежь в контексте смены поколений. Это помогает лучше понимать то, что может произойти в будущем.

— Какую роль играет государство в формировании молодежи? 

Надежда Нартова: 

— Молодежная политика — это часть социальной политики почти любого современного государства. Зачастую эта политика объединяет в себе комплекс программ и услуг для молодых людей, включая систему образования, трудоустройства, жилищного обеспечения и так далее. Комплексность мер необходима для того, чтобы человек из зависимого положения ребенка комфортно перешел в автономное. 

В России молодежь — это приоритетное направление государственной политики. Ведь от молодежи зависит будущее страны. Государство видит своей целью образование, контроль и патриотическое воспитание молодых людей. А также мобилизацию инновационного потенциала молодежи.

— В какой момент молодой человек переходит во взрослость? 

Надежда Нартова: 

— В нашей статье описаны классические маркеры взрослости: окончание образования, выход на рынок труда, переезд от родителей, брак и рождение первого ребенка. Но в целом взрослость — это автономность. Автономный взрослый может обеспечивать свою жизнь сам. Он может принимать решения, рассчитывать ресурсы. 

Однако автономия не говорит о том, что взрослые люди неуязвимы. Могу предположить, что это как раз самая уязвимая социальная группа. Случись что, взрослые оказываются наименее защищенными. В сравнении с другими группами у них меньше сервисов поддержки от государства. Но при всей уязвимости взрослых мы предполагаем, что они могут жить самостоятельно и не зависеть от других. 

Дарья Петрунина: 

— Конкретной точки перехода из молодости во взрослость фактически нет. В какой-то момент человек может начать осознавать себя взрослым, сепарироваться от родителей, даже завести семью, но все равно продолжать свыкаться с ролью взрослого, учиться им быть. Становление взрослым — нелинейный процесс. Взрослый человек может иметь слабости, может возвращаться к жизни с родителями, может не работать. Проблемы есть у всех. 

— Что такое приватизация становления взрослым? 

Надежда Нартова: 

— Государственные структуры предполагают некое линейное взросление. Иными словами, социальные институты организованы так, что человек будет соприкасаться с ними поэтапно. Например, сначала система образования, далее программы для молодых семей. 

Индивидуальные транзиции гораздо более гибкие и вариабельные. При индивидуальной транзиции ответственность за взросление находится на самом человеке. Они могут не нуждаться в тех услугах, которые предполагает линейный подход. Молодежь с нелинейной транзицией во взрослость оказывается в слепых зонах, то есть система не может их распознать. Приведу пример. Если молодые люди не женятся и не создают семью до 30 лет, они автоматически считаются застрявшими в детстве, маленькими «Питерами Пэнами». Это происходит потому, что доминирующий дискурс ожидает от них другого поведения. 

Индивидуальная стратегия взросления может отражаться на разных сторонах жизни. На работе могут не повышать в должности, если ты выглядишь так, как не принято у взрослых, например, носишь кеды. В этом случае отказ от повышения не связан с навыками и компетенциями работника. Другой пример: удовольствие от работы, не связанное с деньгами, желание пробовать разное — все это будет маркироваться взрослыми как безответственное поведение. 

Как изменился режим перехода во взрослость с 90-х годов по настоящее время? 

Дарья Петрунина: 

— В 90-х новые государственные институты в России только зарождались. Из-за огромной нехватки ресурсов и множества сопутствующих проблем был реализован режим избирательного патернализма. Грубо говоря, государству нужно было оказать экстренную помощь тем, кто находится в критическом состоянии, и дать свободу тем, кто может позаботиться о себе сам. В условиях ограниченных ресурсов государство отдало приоритет молодежи, испытывающей острые проблемы, тогда как молодежь, относительно справляющаяся со своей жизнью, осталась за рамками государственной поддержки. В то время использование молодежи как ресурса было невозможно в силу того, что это была довольно нестабильная социальная группа. 

Сейчас ситуация прямо противоположная. Молодежь стала относительно стабильной группой. По крайне мере, с точки зрения государства, у которого появилась возможность до максимума снизить патерналистскую заботу и усилить риторику ответственности молодежи за общественное и государственное благополучие. Теперь молодежь дискурсивно конструируется как обязанные государству и полезные для него граждане.

Надежда Нартова: 

— Интересно то, что во время крайней нестабильности в 90-е годы горизонт взрослости все-таки был. Перед государством стояла задача получить взрослых, которые смогут работать и платить налоги. Сейчас же горизонта взрослости нет. Мы видим группу, которая существует прямо здесь и сейчас, наделенная грузом ответственности за общее благосостояние страны. Что с сегодняшними молодыми будет завтра, пока сказать сложно. 

— Каковы будущие перспективы исследования?

Надежда Нартова: 

— Опубликованная работа — это всего лишь часть большого исследования про взросление молодежи. Она охватывает только нормативную сторону вопроса. Изучая дискурсивные режимы нормативных документов, мы хотели понять, что происходит с молодежной политикой, в каких структурных условиях происходит взросление. А есть ведь еще и практика. И это совсем другая история. 

В нашем проекте намного больше задач, которые еще только предстоит решить. 

Дарья Петрунина: 

— Если честно, мы написали эту статью еще в 2020 году, в самом начале нашего исследования. Именно эта стадия работы дала понять всей исследовательской команде, каков контекст и какова роль государства.