Стажировка в США: часть первая

Две сотрудницы ЦМИ – Алина Майборода и Елена Онегина – с конца августа проходили стажировку в Университете Висконсина, Мэдисон, и только что вернулись в Россию. Сегодня мы взяли интервью у Алины и поговорили о конверсационном анализе, исследованиях аутизма, манга-studies и особенностях жизни в Америке.

Как вы попали в Америку?

В начале прошлого года был объявлен конкурс на стажировку для PhD-студентов Университете Висконсина, поддержанную CarnegieCorporationofNewYork. Этот проект был направлен на создание сетей и площадок коммуникации для ученых из США и России. Мы выиграли конкурс и отправились в Мэдисон на 4 месяца. В самом университете мы посещали семинары и лекции, где выступали со своими исследованиями и получали комментарии от коллег, знакомились на общих собраниях. Также можно было выбрать курсы по своему усмотрению. Я выбрала курс по манга-studies, курс по обоснованной теории, курс по этнометодологии и конверсационному анализу (CA). Последний курс меня очень заинтересовал и помог расширить мои знания в качественной социологии.CA располагается на пересечении социологии, социальной психологии. В Америке конверсационный анализ очень популярен. В России метод практически не используется: есть исследователи, которые переводят тексты и сами этим занимаются, но их немного.

Более подробно почитать, как сразу две сотрудницы ЦМИ попали на полугодовую стажировку в Америку можно по ссылке.

Расскажи подробнее про конверсационный анализ.

Я очень люблю этнометодологию. Конверсационный анализ зародился из этнометодологии. Это анализ повседневных взаимодействий. Фактически представители CA занимаются исследованием структуры организации разговоров эмпирически  - в конкретных языковых ситуациях. То, как мы строим разговор и то, как мы взаимодействуем друг с другом – под этим существует очень строгая последовательность и много правил. К примеру, Г. Сакс – основатель метода – занимался изучением звонков в центр предотвращения самоубийств, другие исследователи изучают последовательность и структуру разговоров между пациентами и врачами, анализируют то, как структурно производится разговор между клиническим психологом и пациентом во время теста на аутизм. Эмпирические данные в этом подходе – это реальные аудио и видеозаписи, выполненные в рамках тестирования.

Чем еще вы занимались?

Кроме того, что мы разбирали, как транскрибировать интервью в рамках СА (спойлер - сложно), а также как анализировать полученные данные, треть нашего курса была посвящена изучению с помощью конверсационного анализа аутистического спектра. И это то, что открылось с новой стороны – я не думала, что я буду с этим каким-то образом связана в плане исследовательских интересов. Но Висконсинский университет, мне кажется, один из самых крутых в области социальных исследований аутистического спектра. Это было полезно и с исследовательской стороны, и для общего развития, - узнать, как критикуются и анализируются тесты для работы с детьми аутистического спектра. У тебя есть определенный протокол, и ты, как клинический психолог, задаёшь ряд вопросов, но когда ты их задаёшь, ты пользуешься своим commonsense. И это влияет очень сильно на то, как ты оцениваешь ребенка. Проблема в том, что твой commonsense построен совершенно на других правилах общения, нежели у детей с аутистическим спектром. Аутистический интеллект имеет ряд очень серьезных ключевых отличий, и тут происходит дисконнект. Ты спрашиваешь одно, ребенок не реагирует так, как ты хочешь, потому что ты неправильно сформулировал, и своим вопросом, телодвижением и commonsense дал неправильный сигнал. Это безумно интересно.

Да, звучит и правда очень интересно!

Профессор, который у нас вел, занимается этой темой уже сорок лет. Даже когда мы просто встречались и разговаривали с ним, и я говорила, что в России есть пара фондов, которые этим занимаются и социология аутизма не развита от слова вообще, он говорил: «Ну, здесь, к сожалению, тоже так начиналось. Большой путь, но вместе с тем есть много точек, где развития не происходит и остается старая риторика». В России вообще спор большой о том, сколько человек на душу населения с аутистическим спектром, но в Америке, если я не ошибаюсь, это каждый 86-ой.

Это довольно много…

Это вопрос диагностики и определения. В России тоже по разным подсчетам каждый сотый. Но до официального диагноза доходит не каждый. Это вопрос того, что у нас диагностируются только наиболее сильно проявляющиеся симптомы, а всё остальное остаётся вне поля зрения.

Как проходили ваши занятия?

Это не формат строгой структуры, где кто-то кого-то учит, а вопрос обмена идеями, мнениями. Например, наш семинар по обоснованной теории проходил так: мы брали отрывок из интервью у каждого участника семинара и три часа сидели и кодировали. Обсуждали, выясняли, - то, как фактически открытое кодирование с триангуляцией и должно проходить. И это не вопрос лекционного формата, это вопрос наращивания знаний через такие практики. Профессор, с которой мы общались, кодирует все вручную, у неё огромное количество листов, всё полностью переписано. Там огромное количество процедур: избирательное, осевое… я не представляю, как она это делает, но делает безумно круто. Она человек с огромным опытом в обоснованной теории, занимается исследованием исследователей, которые работают в сфере онкологии.

Мы сами проводили два семинара по Nvivo, но Nvivo в этом плане не помогает тебе как исследователю кодировать, это не аналитический инструмент, а прикладной, который помогает тебе всё организовывать и сортировать, не иметь десять тысяч  печатных листов, а всё делать в программе. То есть не только мы чему-то учились, но и делились с коллегами знаниями.

Были ещё активности, например, мы помогали студентам, изучающим русский язык и школьникам, которые интересуются российской культурой. В одной из школ была неделя международных культур, и мы вместе с коллегами рассказывали про Россию и другие страны. Со школьниками пяти, шести лет мы играли, смотрели «Машу и медведя». В общем, помогали сделать другую культуру ближе. Наверное, это был мой первый опыт, когда я взаимодействовала с детьми пяти, шести лет в формате воркшопа.

Помимо семинаров, где мы обсуждали свои темы и методологические находки, у меня была лекция для студентов, которые изучают русский язык. Я рассказывала, какие исследования мы проводим, какие существуют молодёжные сообщества, сцены в России в формате живого общения. Главная задача Карнеги-фонда и этой стажировки в том, чтобы наладить такие взаимные сети и поделиться не стереотипным восприятием, а идеями, методологическими находками и углубить свои знания в качественной или количественной социологии.

Расскажи про университет!

Весь город сконцентрирован фактически вокруг университета. Там учится 55 тысяч человек и сам кампус состоит из около 200 зданий. Американская система – кампусная система, когда ты живёшь на кампусе или рядом, и у тебя двести крутых зданий и помещений, где ты с утра и до вечера находишься. Много коворкингов, пространств, где можно поработать. Кинотеатр, театр, музыкальные холлы. Кинотеатр, кстати, бесплатный. Представь: два месяца назад вышли «Мстители» и вот уже они показываются в этом кинотеатре. Обучение платное, мало есть каких-то полных стипендий, но если ты талантлив, то какая-то часть твоей оплаты будет покрыта. Суммы в пределах 15 тысяч долларов за год – довольно существенные. Есть несколько библиотек, в одной из них можно даже взять PSP, камеру, ноутбук и всё остальное на несколько дней. И есть огромная главная библиотека, этажей семь-восемь, где можно брать литературу или сидеть работать. Я находила две книги по манга-studies, которые меня интересовали. И вся инфраструктура построена вокруг кампуса. У PhD-студентов и магистров менее плотный график учебы, у тебя может быть всего три-четыре курса за полгода, и ты ходишь четыре раза в неделю на одну-две пары. Но нагрузка очень серьезная, потому что основной акцент делается не на том, что ты наслушиваешь во время пары, а на самостоятельную подготовку. Поэтому ты много пишешь, читаешь, смотришь.

Еще у кампуса есть своя набережная, и мы до середины декабря там сидели, работали, смотрели на водичку.

Над чем вы работали всё это время?

Над диссертацией. Либо ты должен писать статью, либо работать над текстом. Вместе с тем у меня был курс по манга-studies, который мне очень помог в плане понимания. Есть подход «культура соучастия», которая рассматривает аниме и мангу как культуру, где фанаты могут производить культурный продукт и практики, которые их объединяют. С другой стороны, есть манга-studies на медиадепартаменте, куда я ходила, где изучается развитие манги и японской традиции аниме с точки зрения визуальной культуры, с точки зрения литературы, с точки зрения того, какие жанры, образы и пойнты передаются. Это было очень интересно и полезно. Мы же не можем постоянно изобретать велосипед. Исследователи, которые занимаются визуальной культурой и изучением литературы имеют довольно большую историю развития манга-studies. Это сильно помогло в моей диссертации.

Полгода в Америке. Как это было?

Было необычно и порой сложно. Есть какие-то вещи, которые ты переосмысливаешь, в плане кухни, доступа к услугам, привычек. Есть вещи, которые тебе безумно нравятся и в этом плане, например, как сделана инфраструктура для маломобильных людей. Все улицы и публичные пространства адаптированы для передвижения на коляске, равно как адаптирован и общественный транспорт… это такая инклюзивность, которой очень сильно не хватает в России.

Были непривычные еще моменты: когда ты пишешь дату, ты спотыкаешься, потому что там месяц пишется спереди, потом число. Это когнитивно выбивает из колеи. И да, налоги, которые платятся сверху. В этом есть и положительная и отрицательная сторона. Положительная – ты видишь, сколько налогов ты каждый раз платишь. Отрицательная - у тебя всегда цена указана без налогов и ты не знаешь каждый раз, какую сумму тебе нужно отдать. Покупаешь бутылку воды за доллар и 8.5% ты платишь налогов на кассе. Налог зависит от штата. И так со всеми покупками: такси, медицинские услуги, авиабилеты.

Если мы просто говорим про то, как жилось вне университета - все, что касается еды и стиля жизни, это непривычно. Мэдисон – столица Висконсина. И считается, что это большой город. Население там 300 тысяч человек. Вопрос в том, что, когда ты переезжаешь с Питера, тебе первое время не очень привычно. Потому что жизнь у тебя день заканчивается в пять-семь вечера, все уходят домой и максимум, куда ты можешь попасть – это в зал до девяти вечера. Всё остальное закрыто. Есть бары, одна главная улица, где жизнь не останавливается, но всё остальное… Для меня это было непривычно: если в Питере я могла в 22 часа пойти в зал, там пришлось привыкать. Но потом мне даже понравилось – у тебя такая размеренная жизнь, ты знаешь, что у тебя несколько пар, выступление, а потом ты свободен.

Как в маленьком городе…

Да, но с поправкой, что город считается столицей штата, и что поделать есть. Но за центром у тебя одноэтажная Америка с лужайками. И без автомобиля очень сложно. Тут и расстояния, и инфраструктура, подразумевающая, что в магазин ты едешь на машине. Автобусы, конечно, есть, и довольно дешёвый проездной, если ты студент.

Жители Мэдисона нацелены на то, чтобы деньги оставались в комьюнити и neighbourhood - слово очень важное. Поэтому владельцы ключевых кафе, магазинов и даже супермаркетов в центре находятся в neighbourhood. Несколько человек собирается и делает супермаркет, и прибыль распределяется между ними. Это такая очень сильная сосредоточенность на то, чтобы все глобальные корпорации и сети были за пределами центра города, лучше где-то далеко, такое сопротивление глобализации. Здесь есть принципиальная гражданская позиция – ты ходишь в местные магазины, где авокадо может стоить в три раза дороже, но ты будешь знать, откуда оно привезено, и оставлять деньги в комьюнити. То же самое в отношении кафе и других заведений.

Делятся штаты на консервативные и демократические, это был демократический штат, соответственно, там толерантное отношение ко всему, что связано с признанием общих прав и свобод. Там лужайки становятся пространством политического участия. Если происходит какое-то событие в neighborhood или в стране или в мире, которое тебя затрагивает – ты на лужайке выставляешь таблички и таким образом протестуешь против загрязнения озера, военных самолетов по соседству и т.д. Личное участие очень развито, как мне показалось. Собрания, на которых обсуждают актуальные повестки, или когда ты приходишь и делаешь донат в йога-центр, который рядом с тобой. Такое повседневное участие в жизни своего neighbourhood, своего города, своего штата.

Штат славится сельским хозяйством и сыром. Разумеется, когда у тебя есть свое сельское хозяйство и свое производство - тебе не выгодно приглашать крупных игроков, чтобы они скупали у тебя всё по наименьшим ценам.

Удалось ли вам попутешествовать?

Да, несмотря на то, что график был плотный, и было много безумно интересных курсов, по которым, например, хотелось параллельно читать ключевые работы по исследованию аутизма и смотреть, что в России происходит по этому вопросу, но мы ездили. Это уникальная возможность. Четыре месяца ты в нерабочие дни можешь путешествовать. Я ездила в Лос-Анджелес, на Гранд-Каньон, в Санта-Монику, в Вегас даже заскочила по пути посмотреть. Ездили мы на несколько дней отдохнуть к Атлантическому океану. В этом плане дешёвые билеты авиасообщения играли нам на руку. Мы объездили, наверное, штатов 15. Пытались совместить и научные цели, учебные, рабочие, с тем, чтобы всё посмотреть. Ещё в Нью-Йорке были. Ну и мы жили в трех часах езды от Чикаго, так что в Чикаго мы ездили частенько. Чикаго – прекрасный, волшебный город, центр которого похож на Питер ритмом жизни.

Что теперь?

Сейчас я доделываю статью, которую писала там – про гендерные режимы на аниме-сцене. Это ключевая задача, и тоже обязательная вещь – итоговая конференция, где все участники делятся своими результатами. Это будет в начале июня. Это вопрос не только того, что ты съездил, поучился и поделился знаниями, но и обобщил, сделал статью, публикацию по результатам работы.

 

Мы попросили Алину порекомендавать литературу по темам из интервью:

Про исследования онкологии:

Fujimura, Joan H. 1996. Crafting Science: A Sociohistory of the Quest for the Genetics of Cancer. Cambridge, MA: Harvard University Press.

Про аутизм:

Forthcoming. D. W. Maynard and Jason Turowetz. Autism, Testing, and Diagnosis: A Commonsense Approach. Chicago: University of Chicago Press.