Ирина Сизова о развитии виртуальных музеев в России
Когда речь заходит о цифровизации, нельзя не упомянуть стремительное развитие виртуальных музеев. Однако если на словах все довольно понятно, на практике появляется множество проблем. Новая работа доцента департамента менеджмента Ирины Сизовой и ее коллег посвящена вопросу законодательного регулирования виртуального музея в России. О ней — в новом интервью.
— Что такое виртуальный музей?
— Ответить на этот вопрос не так просто. Я работаю в этой сфере почти двадцать лет, и за это время единодушия среди музейных специалистов и исследователей так и не получилось достигнуть.
Есть одиозные в научных кругах фигуры, которые продвигают мнение, что виртуальный музей — это только тот, который существует в цифровой среде, и у него нет аналогов в реальном мире. Эта позиция начала формироваться в начале 2000-х годов, но поддержки не получила до сих пор. Это связано с тем, что технологии стремительно развиваются. Например, появилось такое понятие, как «цифровой двойник», которое начало широко использоваться, в том числе и в музейной сфере. На мой взгляд, сейчас цифровой двойник подменяет по смыслу виртуальный музей.
Но и здесь все не так однозначно. Под цифровым двойником понимается практически все: и наличие оцифрованной копии музейного предмета в интернете, и виртуальная выставка.
В России есть два музея, которые создали полный цифровой двойник своих коллекций, — это Дарвиновский и Пушкинский музеи в Москве. Они не используют понятие «виртуальный музей» в своей практике, прибегая только к термину «цифровая копия». Цифровой двойник не только помогает сделать музеи доступнее для посетителей, но и упрощает работу по перемещению музейных предметов. Как известно, с экспонатами нужно обходиться крайне бережно — лишний раз перемещать их не рекомендуется. Цифровая копия музея помогает спланировать изменения в экспозиции без физического контакта с предметами.
К сожалению, мы наблюдаем ситуацию, когда законодательство запаздывает. Решать, что такое виртуальный музей, нужно было еще в 2010-х годах. Сейчас же, после 2020 года, решение просто необходимо. Важно юридически закрепить понятие «виртуальный музей», после чего перейти к определению цифровых двойников.
Для меня виртуальный музей — это то, с чем можно познакомиться в цифровом мире. Это не полная копия, то есть не цифровой двойник. Это своеобразный симулякр, посредством которого человек может познакомиться с музейными предметами и обстановкой. Но, что важно, взаимодействие с виртуальным музеем не даст полного представления о выставке.
— Является ли в таком случае сайт музея уже «виртуальным музеем»?
— Исходя из нынешней ситуации — да. Все, что каким-то образом представлено в интернете, можно назвать музеем: будь то сайт государственного музея или частная коллекция.
— Как пандемия коронавируса повлияла на музейную сферу?
— Поделюсь своим опытом. В марте 2020 года я отложила немного в сторону свое на тот момент исследование музейного образования и стала больше внимания уделять тому, как музеи адаптируются к новым условиям.
В первую неделю после введения масштабных ограничений было затишье. Крупные мировые музеи, среди которых Эрмитаж, Третьяковка, Пушкинский музей, конечно, смогли перестроиться быстрее других. Почти сразу начали предлагать виртуальные экскурсии и рассказывать о них в своих социальных сетях. Я предполгаю, что у них на тот момент уже были оцифрованы предметы и имелся человеческий ресурс для быстрого перехода в «цифру» — чего нельзя сказать о других музеях. Только дней через 10–14 после закрытия, посмотрев на лидеров сферы, начали выходить в новый для себя виртуальный мир и остальные музеи. Нужно понимать, что музейные сотрудники зачастую не готовы работать виртуально. Они любят живую аудиторию и взаимодействие с ней.
Волну вынужденной «музейной цифровизации» подхватило и Министерство культуры. Оно начало активно помогать некрупным музеям и предоставлять свои площадки и ресурсы.
Я бы сказала, что к июню все: и большие, и маленькие музеи — окончательно привыкли к новому формату. Как говорится, нет худа без добра. Пандемия способствовала ускоренной цифровизации музейной сферы.
— Чему посвящено ваше исследование?
— Для начала хочу поделиться тем, с чего все началось. Я работала со студенткой, которая решила посвятить свой диплом одному из университетских музеев. Как правило, у таких музеев очень маленькое физическое пространство, предметы расположены очень кучно. Даже при индивидуальном посещении находиться в таком музее некомфортно из-за тесноты. Студентка задалась целью создать виртуальный музей. Я со своей стороны ее поддержала и сама начала погружаться в тему.
Во время работы мы столкнулись с рядом вопросов, главный из которых — что считать виртуальным музеем? Начали искать ответы в законодательстве, подключили к работе мою коллегу-юриста. И обнаружили, что законодательно виртуальные музеи никак не регулируются. Право, очевидно, запаздывает и следит за тем, что происходит на практике. Однако и обширной практики еще пока нет, она только начинает зарождаться.
— Насколько права на интеллектуальную собственность осложняют процесс цифровизации музеев?
— Попадая в музей, предмет становится его физической собственностью. Однако интеллектуальные права могут принадлежать автору, если он еще жив, или не истекло семьдесят лет после его смерти. Просто так распоряжаться своими экспонатами музеи не могут, эта сфера сильно зарегулирована законодательно. Например, перемещение одного предмета только внутри музея сопровождается немыслимым количеством документов.
Здесь появляется вопрос, можно ли выставлять оцифрованный экспонат в интернете без разрешения правообладателя? С коллегами мы пришли к следующему выводу: предметом владеет музей — это значит, что он может делать с ним все что угодно, в рамках действующего законодательства. Соответственно, спрашивать разрешение у правообладателя музей не должен. Если проводить параллель с презентацией предметов искусства на физических площадках, то можно заметить, что правообладатель не может оспорить передвижение музейного предмета из одного места в другое, так как музей, будучи собственником, вправе самостоятельно распоряжаться им. За правообладателем сохраняется только интеллектуальная собственность.
К сожалению, с перемещением музейных предметов в виртуальной среде пока все сложно. Как я уже говорила, у нас есть законодательные пробелы. В нашем исследовании мы как раз и занимались тем, что выявляли эти пробелы и определяли направления дальнейшего развития.
— Какие возможные направления развития вы выделили?
— Одно из них — развитие законодательной базы. Мы понимаем, что закрывать пробелы в праве нужно как можно скорее, чтобы не возникало новых серьезных проблем.
Другое направление развития — это разграничение понятий «виртуальный музей» и «цифровой двойник». Сейчас не совсем понятно, какая концепция приживется.
Ну и в целом, развитие информационных технологий в музее: от истории их становления до включения самых современных из них в работу с посетителями и презентацию музейных предметов в экспозиционно-выставочном пространстве и сети Интернет.
— Как студенты, интересующиеся музейной сферой, могут ее изучать?
— Музейная сфера — очень междисциплинарное поле для исследований. К ней можно подступиться с совершенно разных сторон: экономика, право, социология, психология и так далее.
Сейчас актуальной темой для изучения я бы назвала финансирование музеев. Если лет пять назад любимым словом финансистов музейной сферы был «фандрайзинг», то сейчас им становится «эндаумент». Но пока неясно, насколько эффективен и целесообразен этот механизм. А примеры успешной реализации можно пересчитать по пальцам.
Наиболее актуальными темами я бы еще назвала современные технологии и их внедрение в работу с посетителями или в выставочную активность, государственно-частное партнерство, информационные технологии.
Многие перечисленные темы остаются малоизученными по сей день, поэтому любой может прийти и найти что-то для себя. И надо помнить, музейная сфера — это очень живое и постоянно изменяющееся исследовательское поле.