«Городские легенды»: историк Игорь Кузинер о любимых местах в Петербурге
Знакомьтесь: Игорь Кузинер, коренной петербуржец и старший преподаватель департамента истории. Оставив карьеру инженера, он начал изучать старообрядцев-странников и получил степень PhD. Вместе с исследователем вы отправитесь на экскурсию по старообрядческим кладбищам Петербурга, залезете на чердаки домов на проспекте Стачек и найдете остатки кирхи в деревне Заозерье. Обо всем этом — в материале.
Место, которое вдохновило на исследования
У меня получилось скорее наоборот: не место вдохновило на исследование, а исследование начало подсказывать места, косвенно с ним связанные. Поскольку я изучаю старообрядцев-странников, то назову Громовское старообрядческое кладбище неподалеку от Балтийского вокзала. Сейчас это место сложно заметить с дороги: церковь снесли еще в советские годы. Впрочем, там остались молельня и руинированные склепы богатых старообрядцев — собственно, тех же купцов Громовых, богатых петербургских старообрядцев и владельцев лесной биржи.
Долгое время вокруг Громовского кладбища существовал культурный центр старообрядцев. Не радикальных нонконформистов, которых я изучаю, а встроенных в купеческие сети. Почему именно здесь? Получилось так, что петербургские старообрядцы последовали за московскими. В Москве интеллектуальные базы старообрядцев находились как раз на кладбищах — Рогожском и Преображенском, там же появились их церкви. До XVIII века старообрядцам не разрешали строить церкви в черте города. Однако в конце XVIII века в Россию пришла эпидемия оспы, она же совпала с послаблениями в религиозной политике. Именно на этих эпидемических кладбищах начали появляться первые церкви старообрядцев, которые объединили единомышленников. Логика была такая: оспенные кладбища сами по себе считались маргинальными, никакой полицмейстер бы туда не забрел. А значит, можно было спокойно собираться. Так старообрядческие сообщества и начали появляться ближе к окраинам. С Громовским кладбищем в чем-то похожая история: это сейчас оно почти в центре, а в XIX веке место находилось на выселках, вдали от чужих глаз.
По облику старообрядческое кладбище немного отличается от обычного. Кресты на нем смотрели в другую сторону, и над ними вешали голбец — это что-то вроде домика. Впрочем, за последние сто лет эти границы несколько размылись… Голбцы теперь делают и над обычными крестами, и могилы давно смотрят в разные стороны. К тому же в советские времена на старообрядческих кладбищах начали хоронить и тех, кто к этой вере не относился.
Любимый дом в Петербурге
Мне скорее нравятся некоторые районы — и то мои предпочтения зависят от настроения и цели прогулки. Если мне понадобится красивый вид, я пойду на Соляной переулок. Рядом с Мухой (Академией имени Штиглица. — Прим. ред.) есть отличные каменные столики. Там можно подождать друзей, чтобы потом вместе пойти на улицу Некрасова. Встречать закаты лучше всего на спуске у Фонтанки, который находится по другую сторону Фонтанного дома.
Долгая история связывает меня с Нарвской. По первому образованию я — инженер, и мне доводилось работать по специальности: прокладывать интернет-кабели в домах на проспекте Стачек. Так что если у вас барахлит интернет в том районе, знайте — инженер из меня хуже, чем историк! Прежде чем проложить кабель, требовалось осмотреть объект, поэтому я регулярно лазал по местным крышам и чердакам. Примерно тогда это место и запало мне в душу. Я полюбил гулять вокруг него, хотя раньше там было легко заблудиться.
В районе Нарвской много мейнстримного конструктивизма, яркий пример — кинотеатр «Прогресс». Но мне всегда больше нравились улицы, параллельные проспекту Стачек, где таких зданий поменьше. С этими местами у меня связаны довольно приятные воспоминания: например, я прогуливался там, когда поступил в вышкинскую аспирантуру. Да и само здание Вышки на Промышленной остается для меня значимым, хотя вокруг него сложно где-то зависнуть надолго.
Еще мне нравится район Елизаровской — в детстве мой учебный год регулярно начинался с того, что я покупал портфели, тетрадки и учебники на книжной ярмарке в ДК имени Крупской. И книги я потом искал чаще всего именно там — пока не перешел на электронные.
Еще в этом районе находится симпатичный спуск к воде, где я когда-то отмечал свадьбу. Тихое место со своей особой атмосферой. Безликие толпы хипстеров в одинаковой одежде — точно не про этот спуск. Не хочется ругать какие-то новые места вроде «Севкабель Порта» — там тоже есть жемчужины вроде «Мачт», где моя подруга работает арт-директором. Но в порту как-то нет души… Впрочем, ее и у меня нет — я же тоже хипстер.
Место, о котором хочется рассказывать всем и каждому
Раньше я не только рассказывал о Петербурге, но и активно показывал его иностранцам, которые останавливались у меня в гостях по каучсерфингу. Все зависело от запросов человека. Как-то раз у меня жил норвежец, которого вообще не интересовали музеи и достопримечательности. Он сказал: «Я буду делать то же, что и ты всю неделю». И в итоге мы съездили с ним в Стрельну, прибрались на могиле моей бабушки, прочистили слив на даче, прошлись по барам…
А как-то раз у меня останавливалась иранская пара, которой, наоборот, хотелось всего мейнстримного. Я отвел ребят в ресторан славянской кухни, где женщины в народных костюмах выносили им стопки горилки и бутерброды с салом. Для людей, которые никогда не были в Восточной Европе, это очень классный опыт! Кстати, с этими же иранцами я впервые за всю жизнь отправился на экскурсию по рекам и каналам Петербурга: сидел под пледиком, любовался закатом. В экскурсии, разумеется, не вслушивался — а то начал бы спорить, что-то уточнять…
Еще каждому путешественнику стоит сходить на Сенной рынок. Это одно из самых внешне неприглядных и не лакированных мест в Петербурге, зато покупать фрукты здесь — самое оно. Иногда, правда, нужно немного поругаться с продавцами, чтобы тебе не положили всякой гнили. Но если не жадничать и не гоняться за совсем дешевыми фруктами за 20 рублей, можно найти очень неплохие за 40.
Как исследователь религиозного ландшафта, я бы посоветовал посетить Феодоровский собор неподалеку от Московского вокзала. Идеальное место для первой встречи с православием. Там можно не покрывать голову платком, присесть, если устал, — очень дружелюбно! К тому же местные священники прекрасно говорят на английском. Еще один вариант — обойти храмы разных религиозных конфессий, расположенные на Невском проспекте. А их здесь их очень много — недаром Александр Дюма назвал эту улицу «проспектом веротерпимости». Для начала можно отправиться в Петрикирхе, затем — в базилику Святой Екатерины Александрийской, а оттуда — медленным шагом к храму Лурдской Божией Матери на Ковенском переулке. Но лучше всего — пройти этим маршрутом в сочельник по Григорианскому календарю, мы со студентами так делали. Все поют песни, разыгрывают сценки, предлагают безалкогольный глинтвейн и очень надеются, что ты останешься праздновать именно с ними!
Место, которое хочется держать в секрете
Прежде всего, Петроградка — по разные стороны от Большого проспекта. В Пушкарском саду на улице Воскова есть часовня, построенная на месте явления Богоматери. А на Лахтинской улице когда-то жила Ксения Блаженная: отсюда она носила кирпичики к часовне, которую строила на Васильевском острове.
Еще мне приходит в голову улица Репина на Васильевском острове — самая узкая в Петербурге. Очень тихая, вымощенная камнем, — и оттого сильно напоминающая Выборг. Однако у этой улицы печальное и мрачное прошлое: зимой в первые годы блокады Ленинграда здесь располагался морг под открытым небом.
Вообще в советское время город был менее централизованным, чем сейчас. Петроградка и Васька были намного более популярными, а их Большие проспекты действительно соответствовали своим названиям. Жизнь не строилась вокруг одного лишь Невского. Но в нулевые в Петербурге начался культурный и ресторанный бум, эти места стали сильно второстепенными. Все самое интересное открывалось поближе к Невскому, а вывески на Петроградке и Ваське часто менялись, заведения и магазины не приживались, было много коммуналок… И вот я снова вижу, как в эти места возвращается жизнь. В городе появляются новые центры, и это очень круто!
Место с интересной историей
Таких сразу несколько. Прежде всего — часовня Ксении Блаженной на Смоленском кладбище. Это место притяжения для многих, потому что там можно попросить Ксению о помощи. Как-то я и сам так сделал. После бакалавриата мне было никак не устроиться на работу, и моя бабушка сказала: «Сходи к Ксении, оставь записочку». И сбылось, я правда быстро нашел работу тогда.
Есть у меня жутковатая личная история про здание университета Бонч-Бруевича на Мойке. В совсем раннем студенчестве я подрабатывал там охранником и вот после ночной прогулки по Невскому попросил знакомых пустить меня внутрь — подождать, когда откроется метро. Я поднялся наверх, закрылся в какой-то аудитории и прикорнул. И через какое-то время меня разбудили звуки рояля… Откуда они взялись — неизвестно. Рояль на все здание был один, и находился он ну очень далеко — в актовом зале.
И еще мне почему-то вспомнился эпизод про Малоохтинское старообрядческое кладбище. В начале XX здесь проповедовала хлыстовка Дарья Васильевна Смирнова, которая объявила себя «богородицей». К ней на поклон приезжали как сами хлысты, так и эзотерически настроенные люди вроде писателя Михаила Пришвина. Последний в своих мемуарах написал, что на этих сборищах чуть ли не кровь пили. Но это все, конечно, ерунда.
Любимое место в Ленобласти
Прежде всего, деревня Малое Райково, где я каждый год проводил летние каникулы — примерно до 20 лет. Казалось бы, обычная, ничем не примечательная деревня, но через нее можно проследить историю XX века. Мы со студентами завели проект и начали собирать по архивам информацию о том, что там происходило последние 150 лет. Эта деревня прошла через все — разрушение местной церкви, репрессии, оккупацию… Жаль только, почти никого не расспросить об этом месте. Самый старый житель этой деревни — мой отец. Ему уже 84 года, и он не самый надежный источник по истории этого места.
В том же Кингисеппском районе есть две роскошные заброшенные усадьбы. Первая — усадьба Альбрехтов в Котлах, вторая — Утешение — в английском стиле, с антуражем, как в фильмах про Шерлока Холмса, и до нее можно добраться только своим ходом.
Еще я всегда интересовался финским населением Ленобласти. Прозвучу романтически — но для меня это нечто вроде Атлантиды. Давно ушедшая эпоха, но искать ее следы — крайне увлекательно. Однажды я узнал, что неподалеку от моей родной деревни в Заозерье была довольно большая кирха, и отправился на ее поиски. Расспрашивал местных жителей, но никто не мог сказать мне, где это. И вот я увидел какую-то рощицу… Вгляделся — а там могильные кресты, совсем простые, из двух металлических пластин. И фамилии все финские. Прошел слегка вглубь и увидел, что от кирхи остался один лишь ряд кирпичей в фундаменте.
За что вы ненавидите Петербург
За плохую реставрацию. Я не ретроград, мне наплевать на «Лахта-центр». Как по мне, он хорошо смотрится — равно как и новое здание Мариинского театра и многое другое. Но мне не нравится, когда старые дома реставрируют дешевыми материалами или, наоборот, строят новое, но пытаются играть в старину — на Басковом переулке есть такой дом в русском стиле. Мне кажется, лучше уж совсем не реставрировать здание, чем делать это убого, ну или совсем сносить его и строить на его месте что-нибудь стеклянное.
За что вы любите Петербург
Когда я какое-то — пусть и недолгое — время жил в Москве, то понял, что люди там живут ради успеха — материального, семейного, личного. Там у жизни чувствуется определенная линейность: завтра ты должен быть лучше, чем вчера — в зарплате, в должности, во всем. Более того, ты постоянно должен поддерживать свой статус: есть в подходящих ресторанах, покупать одежду в определенных магазинах… А в Петербурге можно до конца жизни оставаться дураком и фриком, и никто тебе ничего не скажет.
Мне кажется, в Петербурге какие-то другие категории успешности. Ты можешь до конца жизни изучать коптский язык, быть внештатным корреспондентом «Фонтанки», заниматься историей старообрядцев и при этом считаться интересным человеком. Буквально можно зайти в «Хроники» и встретить знакомого, который скажет своим друзьям: «А это у нас Игорян, он старообрядцами занимается!» И в ответ услышать: «О, старообрядцами, вот это круто!» А сколько ты при этом зарабатываешь — вообще не так уж важно, на это никто не смотрит.
Блиц: метро «Нарвская» или метро «Спортивная»
Вообще я был на всех петербургских станциях, потому что когда-то работал в метро. У меня даже есть фавориты — «Волковская», «Звенигородская», «Обводный канал». «Волковская» мне нравится своим панно с дачным пейзажем — там изображен довольно забавный кот. Но если выбирать между «Спортивной» и «Нарвской», то летом — «Спортивная», зимой — «Нарвская».
В районе новой «Спортивной» можно посидеть на спуске с видом на Тучков мост и на Петровский стадион — там я, кстати, был как-то раз, когда команда «Тосно» играла в Высшей лиге. Кажется, поболеть за эту команду тогда собрались всего 20 человек…
Что до «Нарвской», то, во-первых, сама станция очень старая — как и все на красной ветке от «Площади Восстания» до «Автово». Эти станции — первые в Петербурге, они строились еще в сталинское время, хотя открылись уже после смерти вождя. Но сталинские вайбы там очень мощные — особенно в служебных коридорах, которые выглядят как тюремные подвалы. А во-вторых, сам район Нарвской архитектурно пластичен. Сталинские высотки там перемежаются с трехэтажными желтыми домиками. Если же посмотреть на Нарвскую со стороны проспекта Стачек, то она падает на площадь, как волна.
Кузинер Игорь Эдуардович
Департамент истории: Старший преподаватель