«В основе нашей программы лежит глубокое и всестороннее изучение восточных языков»

В преддверии приемной кампании 2021 года академический руководитель программы «Востоковедение» Милана Юрьевна Илюшина рассказывает об особенностях обучения, нововведениях, языковой подготовке и перспективах студентов в области востоковедения.

Фото из архива НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург

— Милана Юрьевна, в 2020 году востоковедная программа НИУ ВШЭ заняла первое место по качеству приема бюджетных студентов и второе, после МГУ, — по качеству студентов, принятых на внебюджетной основе. Это выдвигает«Востоковедение» Питерской Вышки в ряд самых рейтинговых с точки зрения абитуриентов программ современной России. Как вы можете прокомментировать эти факты?

— В последние годы к нам действительно поступают лучшие выпускники петербургских и московских школ, а также средних учебных заведений всех регионов России. Многих абитуриентов привлекает программа обучения, рассчитанная на пятилетний, а не на четырехлетний период, что влияет на качество обучения, а также наш принципиальный подход к востоковедению как комплексному и мультидисциплинарному изучению стран Востока, а к востоковедному образованию — как к творческому процессу, в котором студент имеет право и возможность влиять на формирование своей образовательной траектории. И, конечно, это качество преподавания восточных языков, о чем я готова рассказать подробнее.

— Качество языковой подготовки на востоковедной программе — безусловно, важнейший вопрос, который интересует абитуриентов. Расскажите, что нового ожидает тех, кто поступит на вашу программу в 2021 году?

— Во-первых, это тот новый образовательный контент, проще говоря — содержание учебной программы первых трех лет обучения, с которым в ближайшее время можно будет познакомиться на сайте. И во-вторых, речь идет о предоставляемом пятилетним бакалавриатом широком спектре применения восточных языков — от чтения классических древних текстов до овладения речевой культурой масс-медиа и специальной лексикой коммерческих переговоров и документов. В этом году абитуриенты в качестве основного восточного языка смогут выбрать арабский, китайский или японский. При условии успешного освоения пятилетней программы выпускники будут владеть им на профессиональном уровне, достаточном и для научно-исследовательской деятельности, и для прикладной переводческой работы.

Занятия в языковых группах по разным аспектам ведут два-три преподавателя, в том числе носители языка. На старших курсах к преподаванию восточного языка привлекаются не только преподаватели-практики, но также кандидаты, доктора наук и ученые со степенью PhD. Их занятия проходят в формате лингвострановедческих коллоквиумов, которые дают не меньше знаний, чем обычные лекции и семинары.

— И все-таки, что нового будет в языковом компоненте программы?

— Если совсем новое — хинди в качестве второго восточного будет предложен  студентам, которые поступят на нашу программу в 2021 году. Индия — страна с богатой культурой, огромным демографическим потенциалом, устойчивой демократической системой и одной из крупнейших (по объему ВВП) экономик мира. Изучение этого языка откроет совершенно новые перспективы профессионального роста для будущих востоковедов, прежде всего арабистов и китаистов.

— В недавнем обращении руководителя Департамента востоковедения и африканистики Евгения Ильича Зеленева говорится о стратегическом курсе вашей программы на усиление роли студента в выборе его индивидуальной траектории обучения. Расскажите подробнее, в чем состоит эта свобода выбора и как студент практически ее реализовывает?

— В первые дни сентября происходит выбор основного восточного языка. Окончательное решение о распределении по языковым направлениям принимает по итогам собеседования Академический совет программы. Разумеется, мнение студента, указанное в его документах при поступлении, учитывается, но при этом может быть скорректировано, если объективные данные указывают на то, что студенту целесообразно изучать другой основной восточный язык. Это одновременно и первый выбор, и первый серьезный тест на соответствие желаний первокурсника его возможностям.

Со второго курса начинается изучение второго восточного языка, который студенты выбирают самостоятельно. Это может быть арабский, иврит, персидский, турецкий, вьетнамский, китайский, корейский и японский и, наконец, названный мною выше хинди (при условии набора необходимого для формирования группы числа студентов).

Концепция изучения второго восточного языка имеет для нас принципиальное значение и предполагает, что студент уже на бакалаврском уровне будет использовать этот язык в своих исследовательских и учебных целях. Иными словами, речь идет не о дополнительном восточном языке, а о вполне самостоятельном аспекте образования, который может принципиально повлиять на будущую карьеру.

— Есть ли у вас есть примеры, когда второй восточный язык для карьеры оказывался важнее первого?

— Да, такое бывает, когда студенты с основным китайским и вторым вьетнамским, корейским, японским и даже арабским, а арабисты со вторым турецким или ивритом отправляются на языковую стажировку на четвертом курсе в страну, соответствующую второму восточному языку. Так, студенты, изучающие вьетнамский язык, регулярно выбирают для языковой стажировки университеты Вьетнама, студенты-китаисты проходят стажировки в Японии и Корее. Некоторые студенты продолжают образование на магистерских программах в университетах стран своего второго восточного, например, в Турции. Будем откровенны — это скорее исключения из правил, но они прекрасно иллюстрируют ту свободу выбора, которую имеют наши студенты, формируя свою образовательную траекторию.

Кроме того, в учебный план включено изучение второго (помимо английского) европейского языка, выбор которого студенты также осуществляют самостоятельно и также, нередко, в соответствии с изучаемым восточным языком. Например, для арабистов это может быть французский, а для индологов  индийский английский — хинглиш.

— Хинглиш — это особый язык?

— Да, это распространенный в Индии смешанный язык на основе английского и нескольких местных языков.

— Значит ли, что ваша программа, в первую очередь языковая?

— Действительно, в основе нашей программы лежит глубокое и всестороннее изучение восточных языков. Но это только основа, фундамент, инструмент, используя который студент продолжает строить свою индивидуальную образовательную траекторию, а затем — и профессиональную карьеру. К слову, востоковедные карьеры бывают весьма причудливыми и удивительными — от исследовательской кабинетной работы до практической деятельности в странах Азии и Африки в самых разных сферах — экономических, дипломатических, политических. Важным элементом подготовки к непредсказуемым поворотам карьеры востоковеда является майнор — полноценный учебный день занятий по практически любой невостоковедной программе на втором и третьем курсах, который студенты выбирают самостоятельно. Майнор дает дополнительные знания и навыки по политологии, data science, филологии, менеджменту, антропологии, экономике и праву и позволяет нашим студентам расширить свой востоковедный интеллектуальный багаж знаниями из других научных дисциплин.

— Какие востоковедные дисциплины, помимо языков, входят в программу обучения?

— На первых двух курсах студенты осваивают базовые востоковедные дисциплины — лингвистику, историю и источниковедение, географию стран Азии и Африки, антропологию. На третьем курсе — самый важный шаг после выбора основного восточного языка: разделение на две специализации. Первая специализация — «Общество и культура стран Азии и Африки» — ориентируется на развитие навыков академической и исследовательской деятельности. Вторая —  «Политическое и социально-экономическое развитие стран Азии и Африки» — имеет практико-ориентированный характер, сохраняя элементы научно-исследовательской работы. Обе специализации дают студентам возможность в будущем заниматься как научной, так и практической деятельностью, лишь на два-три года откладывая принципиальное решение вопроса, к какому роду востоковедной деятельности (исследовательскому, преподавательскому или практико-ориентированному) посвятить следующий этап своей жизни.

— В чем особенность востоковедного образования в НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург по сравнению с востоковедными программами более чем двадцати других российских университетов?

— При всей внешней схожести востоковедного образования в различных университетах РФ, программы обучения в каждом из них совершенно разные, по-разному преподаются даже восточные языки, не говоря уже о страноведческих и общих теоретических дисциплинах.

Так вот, имея близкую по духу образовательную модель с нашими коллегами в НИУ ВШЭ Москвы, создавая общее востоковедное образовательное пространство, развивая межкампусные учебные курсы, мы сохраняем специфику и неповторимость наших образовательных программ. В чем же эта специфика и неповторимость востоковедного образования в НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург?

Прежде всего, в востоковедной программе бакалавриата НИУ ВШЭ —  Санкт-Петербург делается упор на академическое образование, то есть не только на подготовку востоковедов-практиков, но и на развитие у студентов навыков научно-исследовательской работы в области фундаментальной востоковедной науки: лингвистики, литературоведения, истории, культурной и социальной антропологии, международных отношений, экономики, политологии, культурологии и ряда других отраслевых наук.

Буквально с первого курса наши студенты включаются в работу Студенческого научного общества Департамента востоковедения и африканистики, научно-учебных групп, которыми руководят самые опытные и авторитетные преподаватели, присоединяются к проектным исследованиям под руководством ученых из Российской академии наук, научных институтов и центров. Не стоит забывать, что во всем мире от Японии и Китая до США и Канады карьера ученого с международным именем — это не только весьма престижное, но и экономически выгодное занятие.

А как стать ученым с международным именем, как выйти на глобальную научную траекторию, как стать получателем престижных грантов и целевого финансирования?  Именно этому и пытаются научить своих студентов востоковеды НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург.

— Как быть тем, кто не видит или пока еще не видит себя в роли ученого или исследователя, кому по душе активный образ жизни и живое человеческое общение в сферах, далеких от академической науки, например, в бизнесе, медиасфере, политике или искусстве? 

— Прежде чем ответить на этот вопрос, давайте посмотрим на биографии крупных бизнесменов, топ-менеджеров, видных журналистов и политиков. Большинство из них, как принято говорить, «остепененные», то есть имеют степень кандидата, доктора наук или PhD. Полагаете, что это случайность? Едва ли! Нынешний президент России и его предшественник — кандидаты наук, почти все лидеры основных фракций российского парламента — доктора и кандидаты наук, то же самое можно сказать о многих министрах правительства и их заместителях, дипломатах и главах крупнейших корпораций. Ученые степени имеют ныне действующий заместитель министра иностранных дел РФ М. Л. Богданов, бывший посол РФ в Кувейте, Турции и Израиле П. В. Стегний, бывший посол РФ в Саудовской Аравии, а ныне профессор НИУ ВШЭ А. Г. Бакланов и многие другие видные российские дипломаты и политики.  Есть, конечно, исключения, но и в этом случае «неостепененные» руководители стараются привлечь в свое окружение тех, кто имеет репутацию серьезного ученого или креативного исследователя. Чем дальше мы уходим от пресловутых 90-х и нулевых, тем острее осознается потребность в образованных, более того — дипломированных на самом высоком уровне специалистах. Гуманитарная сфера здесь совсем не отстает от естественных и технических наук, скорее наоборот: если в естественных и технических областях больше ценятся специалисты-практики, то в гуманитарной сфере — чем выше научная квалификация, тем более престижную и выгодную работу вам могут предложить.

Вывод из сказанного мы делаем такой: не всякому суждено и нужно становиться ученым, но в области востоковедения, где развитие науки идет опережающими темпами, каждому студенту следует попытать счастья на научном поприще, попробовать добиться научного признания, а уже потом решать, продолжать ли научную карьеру или использовать свое научное оснащение для построения карьеры в вышеназванных практических сферах, где научная квалификация, поверьте, будет оценена высоко — прежде всего благодаря ее уникальности.