«Это просто такая работа, с отсроченным результатом»
Мы беседовали с Марией Соколовой ещё весной, когда она работала учительницей начальных классов в частной альтернативной школе. И пусть сейчас она уже перешла в другую деятельность, далёкую от преподавания, её опыт может быть полезным. Как находить ключик к детям и чем преподавание в начальных классах отличается от работы в среднем и старшем звене? Ответы на эти непростые вопросы ищите в нашем новом материале.
Расскажи о себе: как ты связана с преподаванием, кому и что ты преподаёшь?
Я третий год работаю в частной альтернативной школе «Самолёт». Де-юре это образовательный центр, не школа, потому что они не должны подстраиваться ни под какие законы и ГОСы. Но де-факто — это школа. Дети, которые там учатся, на домашнем обучении. Я работаю с маленькими детьми, но сейчас у меня даже четвёртый класс появился, то есть я прошла все этапы начальной школы. У меня был первый, второй, третий и четвёртый. Преподаю русский, вела ещё чтение в первом и во втором классах.
Ты сказала, что школа альтернативная: альтернативная по формату? Или есть ещё какая-то особенность, возможно, образовательный уклон?
Да, альтернативная — вообще странное понятие. С одной стороны, это альтернатива государственному образованию, потому что все дети, которые посещают эти школы, насколько я знаю, на домашнем обучении. Просто разные школы выбирают разные методики. Оказывается, существует большой мир альтернативного образования: много всяких направлений, более или менее творческих. По структуре это всегда разные вещи: кто-то сохраняет классово-урочную систему, кто-то не сохраняет, есть школы, где нет уроков в обычном понимании, и классов тоже нет.
Как у тебя проходят занятия?
У нас в школе сохранена классово-урочная система. Урок длится час, даже для маленьких. Понятно, что маленьким детям тяжело сидеть час, но если в обычной школе они все 40 минут проведут за партами, то у нас обязательным условием является смена деятельности, чтобы они играли в какие-то подвижные игры, обсуждали что-то, сидя на коврике. То есть ты должен постоянно переключать их с одной деятельности на другую. Сначала, как правило, идёт какая-то фронтальная работа, ты им что-то объясняешь, или вы делаете какое-то упражнение. Или сначала вы сидите в круге и что-то обсуждаете, а потом пересаживаетесь и что-то записываете. Последние двадцать минут, добавленные к обычному сорокаминутному уроку, — работа по выбору. В моей школе очень насыщенная образовательная среда. Это коллекция игр, материалов, могут быть Монтессори-материалы, если это русский и математика; если это первый класс, то это какие-то буковки, вырезанные из дерева, которые ты складываешь в слова. Это могут быть какие-то игры, например, «Падежи на виражах», когда они пытаются сложить карточки на поле, а потом сами себя проверяют. Это тоже, оказывается, большой мир настольных игр, связанных с предметами. Двадцать последних минут урока дети сами выбирают себе компанию, игру или материал, т и занимаются этим. Ты им помогаешь: иногда объясняешь правила новой игры, иногда просто играешь с тем, кто не нашёл себе компанию, игру.
Сколько детей в классе?
Детей в классах разное количество, там всё так часто меняется. Сейчас существует договорённость, что не больше четырнадцати. У меня во втором классе тринадцать, в третьем тоже, а в четвёртом мало, потому что многие уехали, их семь человек всего.
А какая система оценивания, если она [школа] негосударственная?
Они не получают оценок, но контрольные каким-то образом оцениваются.Чаще всего мы стремимся к тому, чтобы оценка считалась в процентах. Например, 70% — молодец. Это принципиальная позиция, чтобы на детей оказывала влияние не внешняя мотивация — «я делаю и работаю на оценку», а я делаю, потому что интересно. Основной принцип строится на субъектности. Но понятно, что они когда-то выйдут в другой мир. Этим детям, которые учатся якобы дома, даже если они учатся в таких центрах, альтернативных школах, обычные аккредитованные, государственные школы предоставляют услуги аттестации. Ты можешь ходить на неё хоть каждый год, прошёл/не прошёл. Тебе там, конечно, ставят оценку. С оцениванием дети всё равно так или иначе сталкиваются, но не внутри [нашей] школы.
Одна из моих знакомых, работающая в государственной школе, сказала, что в «началке» есть молодые учителя, но это отдельный мир, с которым они не так часто взаимодействуют. Я хотела спросить про эту систему. Понятно, что она отличается, но насколько вы, как учителя младших классов, интегрированы в целостную структуру школы?
На самом деле, я думаю, что в других школах это действительно может быть так, потому что всё поделено на ступени. Когда ты говоришь об этом возрасте, то люди, работающие с детьми предподросткового или подросткового возраста, просто тебя не понимают, потому что у них другие проблемы, с которыми они сталкиваются. Но это та школа, которая росла из началки. Здесь это самая главная ступень. Всего в школе пока только шесть классов, потому что те дети, которые пришли четыре года назад из других школ в стартап, в новую школу, доросли до шестого класса. А когда дорастут до седьмого, откроется и он. Началка — такая колыбель, тут всё отрабатывается. Конечно, у нас старшая ступень — это четвёртый, пятый, шестой — немного отделены, они в другом здании. Да, может между ступенями меньше связи, но это потому, что пространство разделено, и, конечно, дети взрослее. Ты себя чувствуешь по-другому и работаешь с этим возрастом по-другому. У нас просто разные проблемы.
Насколько эмоционально тяжело работать с детьми? Интуитивно понятно, что тебе приходится больше затрачивать сил на работу с детьми 7-9 лет, больше с ними взаимодействовать.
Можно сказать, что зависит от того, какой у тебя был до этого опыт. Например, для моих коллег, у которых есть свои дети, это всё естественно. Когда я пришла, вообще не понимала, почему дети так со мной общаются. Они же долго привыкают, а когда привыкнут, и вы настроите общение, будет комфортное существование. До этого они тебя не принимают, специально могут вредничать, обесценивать. Ты сразу всё это переводишь на себя, думаешь, что ты никчёмный. Да, поначалу сложно. Может быть, когда у тебя есть опыт, и ты просто пришёл в новый коллектив, в новую школу, к новым детям, для тебя это не так травматично. Но так как у меня это был первый опыт вообще: и работы, и работы с детьми, было сложно. Но даже спустя полгода всё становится хорошо. Они [дети] действительно много возвращают: радостно, когда что-то прорастает, видишь, что они что-то запомнили. Опять же, если это предподростковый возраст, то там всё сложнее, потому что, если эти вредничают как маленькие дети, то там уже хамят, могут что-то неприятное сказать. Там это тоже отдельная степень привычки, смирения.
Как тебе кажется, какие качества важны для преподавателя/учителя? Или какие качества в тебе развились благодаря этому опыту?
Настойчивость, я думаю, важна. Эмпатия. Важно сопереживать детям, тогда они тоже начинают тянуться. Вот так сходу ничего больше не идёт на ум.
Вернёмся к тому, что нет ФГОСов, которым вы должны следовать. Всё равно школа, как некая институция, имеет внутренние правила. На что ты опираешься, когда выстраиваешь свой урок? Откуда берёшь идеи?
Есть какая-то методическая помощь, потому что для каждого предмета в школе есть методист. Особенно в начале эти советы были существенным подспорьем, я много обращалась за ними, сейчас, конечно, меньше. Сейчас это скорее уже какой-то надзорный орган. Иногда методисты приходят ко мне на урок и смотрят. Когда я выстраиваю урок, что-то, понятное дело, я смотрю в интернете, как это можно сделать интересно, потому что там много всяких материалов, которые связаны не просто с планированием урока, но и с его механикой. Например, игры, которые можно просто скачать, вырезать и использовать на уроке.
Что детям нравится больше всего: им нравится вырезать или им нравится что-то подвижное?
Детям младшего возраста сто процентов очень нравится всё, что связано с ручным трудом. Есть, конечно, исключения, но дети в этом возрасте очень любят уроки искусства, где можно полепить, повырезать, особенно когда это интересные идеи. Когда я только пришла работать, мне посоветовали, чтобы этого на уроках было как можно больше. Если ты изучаешь буковки, пусть они вырезают их, если ты читаешь книжку, например, «Волшебник изумрудного города», чтобы они рисовали эту карту. Если они изучают корни, чтобы они тоже что-то клеили, откуда-то вырезали, потому что эта тактильность важна. Они через неё пока ещё изучают мир, только перестраиваются на какой-то другой способ познания. Дети, которых я веду, ещё любят писать сочинения. Не на заданную тему, ты можешь писать про всё, что угодно. Например, недавно ученик написал текст о том, что бы было, если бы он был карандашиком. Им это правда нравится, они в это играют. Ещё любят читать и оценивать тексты друг друга. Мне кажется, это успех в моей карьере, что большинство любит писать. Идея в том, что если они полюбят писать, то потом когда-то им придёт важность, что писать можно ещё и грамотно.
Насколько много сейчас молодых специалистов в альтернативном образовании, в твоей школе?
Много, есть и до тридцати, и около тридцати. И даже после. Но я бы не сказала, что они как-то отличаются от меня, других коллег. Все довольно активные, молодые. Но мне не с чем сравнивать, может, и в обычных школах много молодых специалистов.
Расскажи, какой ученицей ты была в школе. Помнишь ли ты себя в начальных классах?
Какие-то отдельные вспышки про начальную школу помню. Наверное, они не особо учебные, хотя сразу было понятно, что мне тоже нравится писать. Ученицей я была тревожной. Не была отличницей, но очень переживала, если с чем-то было совсем не очень, например, с физикой.
Что ты думаешь насчёт того, что дети могут тебя не запомнить? Всё-таки у маленьких детей большой отрезок жизни в школе впереди. Возможно, результат твоего труда не будет таким заметным.
Я думаю, что кто-то, действительно, не будет помнить. А кто-то может быть и запомнит. Понятное дело, что потом это всё сгладится. У нас есть традиционный церемониал: если ты уходишь из школы, то ты как-то прощаешься с детьми, вы говорите о том, что прошли вместе, может быть, даже какие-то памятные подарочки делаете. Это не сохранит навсегда твой облик в их сознании, но, может быть, что-то останется. Я иногда думаю, что мне хотелось бы, конечно, чтобы я их чему-то научила, чтобы что-то запомнилось, помогла им как-то. Чтобы это была не просто работа, а работа с каким-то выхлопом. И мне кажется, даже если иногда думаешь, что никто ничего не понимает, не запомнит, что всё зря, эти усилия всё равно когда-нибудь прорастут. Это просто такая работа, с отсроченным результатом.
Насколько сейчас мечтательны дети?
Хороший вопрос. Всё по-разному. Детки как будто отличаются, есть прямая зависимость от гаджетов в этом возрасте, фантазируешь ты или нет, много ты читаешь или мало. Вообще, эта школа и альтернативное образование привлекает детей XXI века, которые всегда теперь будут окружены гаджетами, пытается их как-то перенаправить. уже в таком маленьком возрасте очень прагматичны, ни о какой особой фантазии пока что говорить не приходится. Это, кстати, в текстах отчетливо видно: может он про себя что-то рассказать, придумать и помечтать или не может. Но в целом я бы сказала, что здесь очень много фантазёров. Кто что только не придумывает. Школа пытается как-то отработать этот навык.
Сейчас ты учительница, а кто бы учителем для тебя? Это не только про школу/университет, возможно, это кто-то из твоего окружения. Твой пример.
Мама. Да, хочу быть как мама.
Как это повлияло на тебя?
Умная мама. Она начитанная. Интеллектуалка. Ещё была в школе очень приятная учительница литературы. Когда я поступила в университет, по-другому посмотрела, как это всё было. Но когда училась в школе, мне было приятно находиться на её уроках. В музыкалке была женщина, которая очень много вкладывала в меня. Я сейчас думаю, что она вкладывала в меня даже своё личное время, внеурочно занимаясь. Меня это не особо радовало, а сейчас я думаю: «Ничего себе!». Если подытоживать о ролевой модели, то мне встречались умные, начитанные и идейные, пламенные женщины. Страстные в плане образования.
Есть ли у учителей каникулы? Насколько важно и сложно разграничивать рабочее и личное?
Частное и рабочее в плане времени?
Интересный вопрос. И в плане времени, и в контексте того, о чём ты говорила — вкладывать дополнительные силы, которые ты можешь не тратить.
У учителей есть каникулы. У нас такая система: пять недель — учебный модуль, потом неделя каникул. Дети отдыхают, мы в это время всё равно работаем. К нам приходят их родители, мы пишем портреты, родители задают вопросы, у нас есть встречи с учителями. Понятное дело, что график другой, он немного посвободнее, но в целом мы работаем. Когда я думаю, что она [преподавательница в музыкальной школе] вкладывала своё личное время, меня это восхищает, но, мне кажется, что учителю очень важно уметь оставлять работу на работе, закрывать все вопросы и заниматься своей жизнью, личными проблемами и делами. Передо мною есть примеры такого отчаянного трудоголизма, меня это, скорее, пугает, чем вдохновляет сейчас. Когда много вкладываешься, ты начинаешь, наверное, чего-то требовать от ребёнка. Это тоже как-то не здорóво, потому что дети развиваются в собственном темпе, они не должны подстраиваться под твои планы. Мне кажется, что пример с учительницей в музыкальной школе немножко другой. Всё-таки я сейчас работаю в школе, где у меня много учеников, я не выделяю любимчиков. А там были индивидуальные занятия, была цель прийти к какому-то результату. Она вкладывалась для того, чтобы тоже достичь этого результата.
Блиц. Какой у тебя любимый фильм или любимая книга?
Раз у нас школьная тематика, это не то чтобы мой любимый режиссёр, мой любимый фильм, но я недавно посмотрела [фильм] Динары Асановой «Ключ без права передачи». Там есть эта тема: молодая учительница настолько была погружена в работу, что и свободное личное время проводила со своими учениками. В этом есть что-то нездоровое.
Хотела бы ты ещё что-то добавить? Близкое тебе.
Не знаю, что бы такое одно назвать. Я писала в университете работы по творчеству Довлатова, потому что он мне интересен. Если мы говорим про школьную тематику, то я всегда любила сказки. И, кстати, удивительно, что не все дети, с которыми я сейчас работаю, меня понимают. Я довольно поздно их ещё читала, в их возрасте точно. А они уже: «Мы что, маленькие?». И всякие приключенческие романы. Я назову такие книги.
Сказки народные или, например, сказки братьев Гримм?
Всё. У меня была советская серия «Сказок народов мира», там и персидские, и индийские.
Завершающий вопрос: как думаешь, будешь ли ты продолжать работать в школе? Как ты видишь своё развитие?
Я планирую уходить из школы, не потому, что мне там некомфортно, а потому, что хочется попробовать что-то другое, и всё-таки я не педагог по образованию. Иногда у меня появляется синдром самозванца, потому что кроме того, что ты знаешь предмет, ты ещё должен знать что-то про детей. Я усваиваю это путём опыта, а не через академические знания. Меня это смущает. Да и хочу просто попробовать что-то другое, чтобы не засиживаться долго на одном месте.
Беседовали Ирина Летуновская и Мария Соколова
Редактировала Александра Костина