• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

«Это не влияет на мою свободу»

Наш четвёртый диалог получился воодушевляющим. Лада рассказала о том, кто и что повлияли на её выбор, как выстраивать уроки, чтобы комфортно было обеим сторонам, а также поделилась своими планами о том, как не терять мотивацию и развиваться наравне с учениками.

«Это не влияет на мою свободу»

Фото Лады Корчевской-Азаренковой, коллаж Полины Ярош

Расскажи о себе: как ты связана с преподаванием, кому и что преподаёшь?

Меня зовут Лада. Я преподаю английский и финский языки. Я стала преподавателем, по большей части потому, что в моей семье мама и брат преподают английский, папа — историю. В каком-то смысле это было унаследовано, семейная традиция, хотя я никогда не думала, что преподавание  будет моей основной профессией. Но так случилось, что я поступила именно в педагогический вуз (прим. РГПУ им. А.П. Герцена). На тот момент у меня не было других альтернатив, количество набранных на ЕГЭ баллов не соответствовало другим моим изначально предпочитаемым вариантам, поэтому я поступила на факультет лингвистики. Потом стала преподавать в качестве подработки и выбрала это направление своей основной профессией, когда окончила вуз.

Вспомни школьные годы: какой ты была ученицей? Какие предметы любила? Как тебе было в школе?

В школе мне было ужасно.

В какой именно?

Да, стоит уточнить, у меня было четыре школы. Наверное, единственной, где я чувствовала себя более-менее хорошо, это наша 51, где мы учились вместе с моим интервьюером. Но все остальные школы были для меня скорее опытом, потому что то, как меня учили, каким образом из меня вытягивали знания, не совсем соответствовало тому, как бы мне хотелось обучаться. Да, поэтому школьный опыт был для меня неприятным, особенно моя первая школа и предпоследняя школа, в которой я проучилась до середины одиннадцатого класса. Также у меня был опыт учебы в петербургской школе последние полгода одиннадцатого класса. И этот опыт я бы назвала, наверное, самым уникальным. В том смысле, что он не был ни положительным ни отрицательным, был чем-то между. Я очень мало времени посвящала непосредственно учёбе, в основном готовилась только к ЕГЭ. Всё свободное время я  гуляла по Петербургу, пыталась социализироваться. А что касается самого болезненного опыта, это было связано именно с методикой преподавания. Сейчас я стараюсь выстраивать свои собственные занятия таким образом, чтобы они были чем-то противоположным тому, как в своё время учили меня.

Можешь ли ты систематизировать, что тебе кажется важным в педагогике в плане качеств и системы преподавания языков?

Да, что касается стиля и манеры преподавания, то, конечно, самое главное для меня — уважение к учащемуся, отсутствие попытки выстраивать иерархию между преподавателем и учеником. Некие равноправные отношения, где отсутствие взаимопонимания, прежде всего, недоработка педагога. К любому ученику можно найти подход. Другое дело, если ты частный педагог, а не школьный, то ты имеешь возможность выбирать себе учащихся, которые соответствуют твоим представлениям о том, как они должны выглядеть. Если ты выбираешь в качестве сознательного решения работу в школе, то должен понимать, что не имеешь права винить учеников в том, что у них что-то не получается. Это целиком твоя ответственность: то, как они учатся, то, как они ведут себя. И это самое сложное, что может быть, потому что это огромное количество людей, разные классы, разный возраст, но, опять же, если ты идёшь в школу, то ты должен понимать, что не имеешь права унижать учащихся и винить их в том, что у тебя не получается найти с ними контакт. Наверное поэтому я не выбрала для себя эту профессию — школьного педагога, потому что я понимаю, что мне не хватает опыта, терпения, понимания того, как это всё выдержать. В этом смысле частное преподавание намного проще: если я не могу найти контакт с учеником, понимаю, что не хочу этого делать, то просто отказываюсь. А второй вопрос я забыла.

Второй вопрос касается методик, способа преподавания языков. Есть ли какие-то особенности? В чём специфика?

На первом занятии с новыми учениками я обращаю внимание на то, что получается у них хорошо, а что не очень. Я начинаю сужать методику того, как я буду с ними работать. Когда ты ещё не знаешь ученика, то предлагаешь ему весь спектр своих возможностей, потом понимаешь, что ему лучше подходит, что хуже, и реорганизуешь все эти процессы и подбираешь индивидуальные материалы. Если у кого-то, например, всё хорошо с грамматикой, потому что человек очень старательный, но замкнутый, ему нравится просто сидеть, решать и записывать что-то в тетрадку, то ты понимаешь, что с ним нужно заниматься разговором. Нужно внушать ему, что те вещи, которые он говорит, даже если он говорит их как-то неправильно, боится высказывать своё мнение или ошибиться — всё это имеет право на существование. Ошибок в обучении не существует, потому что ошибка рассматривается с точки зрения, например, неправильного ответа по грамматике и т.д., но это не ошибка в глобальном смысле. Они [ошибки] подлежат исправлению легко, а вот ошибки учителей, которые заставляют учеников бояться отвечать, это, к сожалению, выправляется с очень большим трудом. Я стараюсь дать человеку понять, что он со мной свободен делать всё, что он может, всё, чего он боялся делать. Для меня важно сделать так, чтобы человек вообще не боялся. Потому что внезапно окажется, что у него намного больше способностей, ресурсов и всего, чего он считал, что у него нет.

Какой возраст твоих учеников?

Самый разный. Самый маленький ученик у меня был в прошлом году, он был в первом классе, 6 лет. Самый возрастной — дама, 89 лет.

Ого, широкий разброс. Удивительно!

Получается найти контакт с разными людьми. Дело в готовности открываться чужому, потому что для многих детей это намного сложнее, чем для взрослых. Те в какой-то момент адаптируются: у них есть работа, они вынуждены иметь дело с разными людьми. С ними проще находить контакт. А дети очень часто попадаются закрытые, воспринимают даже частного преподавателя как врага, потому что у них, у большей части, есть негативный школьный опыт. Но как только ты даёшь понять ребёнку, что здесь не надо бояться, надо успокоиться и получать удовольствие. Иногда это приходиться делать путём того, что мы разбираем их любимые компьютерные игры. С шестилетним малышом мы рисовали персонажей его любимых комиксов. Постепенно, выводя их из зоны комфорта, можно вывести их на более широкий уровень.

Был ли у тебя опыт занятий с репетитором? Повлияло ли это на твоё представление о том, как это должно быть устроено? Или, наоборот, не должно.

Да, конечно. У меня было много репетиторов: и хороших, и не очень. Были преподаватели, которые вдохновляли меня, я что-то невольно перенимала, в том числе это и мои родители. Например, я очень чётко усвоила, что ни в коем случае нельзя давать ребёнку почувствовать, что если сразу не получается, то это от природы. Например, плохая память. Плохая память — это неразвитая память. Все подобные нюансы подлежат корректировке, и необходимо найти способ показать это ученику. Были репетиторы, с которыми было невозможно скучно, занятия, на которых я засыпала, потому что они механически отрабатывали свой час. Когда я рассказывала об этом маме, она возмущалась и говорила: «Они ведь лучшие преподаватели в городе, всем они нравятся, а тебе вот нет». И это тоже то, что я стараюсь не делать. Обобщение — это вообще деструктивный прием. Особенно когда ты частный преподаватель и твоя задача — найти индивидуальный подход к каждому ученику. Таким образом, я всегда отталкиваюсь как от негативного, так и положительного опыта, который получила. Но если от негативного я отталкиваюсь сознательно, обдумываю, какие вещи для меня недопустимы, то положительные моменты я скорее перенимаю подсознательно, копирую их, не обращая на это особого внимания.

Ты преподаешь языки: должна ли ты постоянно учиться, чтобы поддерживать уровень. Как это происходит?

Да, очень важно не останавливаться на том уровне, которого ты достигаешь. Даже если большинство людей приходит либо с нулевым, либо с начальным уровнем. Часто бывает, что преподаватель вместе со своими учениками застревает где-то на середине и не чувствует необходимости развиваться дальше, потому что его всё устраивает. Конечно, нельзя топтаться на одной площадке, потому что рано или поздно тебе захочется выйти либо на какой-то более высокий уровень преподавания, например, готовить ко вступительным экзаменам или к поступлению, собеседованию в посольстве, либо тебе захочется самому как-то продолжать учиться. Например, я всё-таки собралась и подала документы в профессиональный колледж в Финляндию. Если мне удастся поступить, то этим летом я уеду на учёбу. Это для меня был своеобразный толчок, что мне нужно сейчас взять себя в руки. Я считаю, что нужно очень много читать на том языке, который ты преподаешь, чтобы поддерживать свой уровень. Я заказала себе все самые продвинутые учебники, причём в печатном виде. Сижу и прорешиваю их, стараюсь как можно больше слушать подкастов, смотреть сериалы, фильмы — погружать себя максимально в ту среду, в которой работаю, потому что, когда ты преподаёшь для нулевого и начального уровней, то неизбежно опускаешься на несколько уровней ниже того, чем сам владеешь. Чтобы не регрессировать, нужно постоянно задавать себе высокую планку.

Во-первых, поздравляю. Это очень-очень круто! Надеюсь, что всё получится. Я рада, что ты вернулась к финскому, помню, что у тебя были проблемы.

Да, это правда. У меня был очень сильный откат после того, как я ездила учиться по обмену. Я вдруг поняла: «А зачем идти дальше, если мне и так хорошо, если мне комфортно?». Я как-то очень пресытилась, потому что три года своей жизни существовала в микромире финского языка, часами ежедневно занималась. В какой-то момент возникло отторжение, поэтому в течение четырёх лет я игнорировала финский, насколько это было возможно. Я пользовалась тем, что у меня уже было накоплено, но не хотела углубляться, поставила себя на стоп. Даже нашла себе альтернативное обучение — занималась музыкой. И, наверное, мне это нужно было для того, чтобы прийти в себя.

Следующий вопрос про рабочее и личное, потому что всё равно это гибкий график: сообщения, проверка домашнего задания, подготовка к урокам. Насколько тяжело репетитору / преподавателю разграничивать это время?

Да, это, действительно, достаточно сложно. Все мои попытки как-то это систематизировать и ограничить разбиваются о невозможность привести это к какому-то единому ритуалу: сейчас я занимаюсь только работой, а потом своими делами. Конечно, это всё часто перемешивается. Иногда я проверяю домашние задания с планшета, сидя в ванне; например, будучи в постели читаю какие-то тесты, корректирую работы, но я не страдаю от этого, поэтому у меня нет такой необходимости. Всё-таки это то, что я делаю не только в качестве своей работы: я и сама занимаюсь языком, иногда проверяю чьё-то задание и что-то узнаю новое для себя . Для меня одно перетекает в другое. Границы очень размыты. Но, кончено, у меня бывает время, когда я понимаю, что не готова заниматься финским ни как работой ни как увлечением, поэтому я пишу ученику, что проверю домашнее задание завтра. И это нормально, потому что когда-то ученики не присылают тебе задание, и ты реагируешь на это спокойно. В этом смысле работа требует большой гибкости, хотя это и не всегда комфортно мне как человеку, изначально привыкшему к точности и пунктуальности. К сожалению, в профессии репетитора случается хаос, не все ученики уважают личное время репетитора. К этому приходится привыкать. В один день у тебя может быть пятнадцать учеников, а на следующий день сразу трое напишут, что они решили не заниматься. Тебе приходится всё перестраивать, от чего-то отказываться, менять местами. Но в целом для меня это комфортно. Самое важное, что мои ученики не привязывают меня к определённому месту, потому что я преподаю онлайн, соответственно, во сколько бы занятия не начинались и во сколько бы не заканчивались, в глобальном смысле,  это не влияет на мою свободу.

Зависит ли от твоего опыта потраченное на подготовку время?

Да, к каким-то занятиям я не готовлюсь вообще, потому что я заранее знаю, что буду давать тому конкретному человеку, с которым у меня сейчас урок. Есть занятия, которые я полностью даю из головы: мы начинаем урок, я всю теорию расписываю из головы на виртуальной доске, мы разбираем примеры. Я чётко представляю, на какой странице какого учебника будут упражнения, которые я сейчас дам этому ученику. Мне достаточно пятнадцать минут перед занятием: прогрузить все учебники и дождаться ученика. А есть ученики, к занятиям с которыми мне приходится готовиться, потому что это ребята, которые сдают ЕГЭ, есть те, которые очень продвинутые в языке, и мне нужно подумать, какие задания им дать, в случае если я не уверена, справится ли с ними ученик. Нужно подумать над запасными вариантами. Всё зависит от ученика и от опыта, потому что в начале своего пути преподаватель готовится и к простому занятию, он пока ещё не так хорошо знает пособия, как себя вести в тех или иных ситуациях. Я преподаю уже, наверное, 5 лет, и могу сказать, что чувствую себя очень комфортно даже с новыми учениками. Если ко мне приходит человек и я его вижу впервые в жизни, практически нулевая вероятность, что я растеряюсь. Сказалось и то, что мои родители преподаватели, я очень часто в детстве сидела на их занятиях. Я сидела на задней парте, рисовала свои раскраски и одним ухом, конечно, всё слушала, впитывала, наблюдала. Наверное, какие-то вещи мне даются очень легко, потому что я выросла в этом.

Не пугает ли отсутствие стабильности: есть работа, которая всегда будет, потому что мне её кто-то обеспечивает. А когда ты сам должен это делать, то, с одной стороны — свобода, а с другой, большая ответственность.

Безусловно, бывают моменты, когда очень резкие перепады между избытком учеников и их недостатком. Обычно это связано с сезоном, часто это бывает летом. Иногда это бывает в неприятные моменты, когда в феврале случился большой кризис, некоторые были вынуждены отказаться от занятий, потом в сентябре, двое моих учеников призывного возраста были вынуждены оставить занятия. Один-два ученика не так критично, но, когда уходит, например, сразу пять шесть человек, это сильно сказывается. Но меня это никогда не пугало. Я всегда понимала, что смогу найти себе альтернативную занятость. Это может временный вариант подработки в онлайн-школе, поэтому я не отказалась от этого в своё время, когда летом была вынуждена туда устроиться. Это достаточно стабильная платформа, где дети оплачивают сразу полгода или год занятий. Ты понимаешь, что они от тебя никуда не денутся. Если ты только не дашь им какой-то серьёзный повод, но со мной такого ещё не происходило. Но в целом нужно продумывать такие моменты. Например, бывают такие периоды, когда слишком много учеников, ты понимаешь, что хотелось бы отказаться от некоторых, чтобы было свободнее. Я этого не делаю, потому что в такие моменты я откладываю деньги на то время, когда у меня будет недостаток в учениках. Поэтому даже летом, когда у меня может вообще не быть никаких учеников, у меня всегда есть какие-то накопления, на которые я могу существовать какое-то время.

Теперь блиц: английский или финский?

Финский.

Почему?

Английский для меня это то, что я делаю фоном, что-то естественное. Это легче. Я говорю на нём достаточно свободно. К большей части занятий, исключая егэшников, я не готовлюсь просто потому, что слишком хорошо разбираюсь в этой области. Она не приносит мне такого драйва, ощущения того, что я в любой момент могу наткнуться на что-то новое. С финским же наоборот. Я все ещё считаю, что недостаточно хорошо им владею, поэтому каждое моё занятие по финскому — возможность узнать какое-то новое слово, выражение, вспомнить очередное правило по грамматике, попрактиковать его устно, разговаривая с учениками. Это та область, в которой мне хотелось бы развиваться. Кроме того, я прекрасно понимаю, что это не самая популярная и востребованная область среди изучающих языки. Финский пока не сдают на ЕГЭ. Те, кто его учат, делают это для того, чтобы переехать в Финляндию, соответственно, такие люди, во-первых, готовы платить больше, во-вторых, имеют большую мотивацию. Чаще всего это подростки 15-16 лет, которые намереваются поступать в колледж. С ними интереснее работать. Кроме того, я очень эмпатична, в том смысле, что я легко ставлю себя на их место и понимаю, что совсем недавно я испытывала те же ощущения, что и они. Я тоже очень хотела поступить, уехать по обмену, узнать, что это такое — жить в Финляндии и говорить на этом языке непосредственно с финнами, поэтому для меня это всё ещё живые и пока что новые ощущения. Я решила развиваться более углублённо в этой области: вести свои социальные сети, снимать видео. Я постоянно что-то делаю, пишу какие-то субтитры к финским сериалам, мультикам, выкладываю материалы, которые сама создаю. Мне это приносит удовольствие. Я могу сделать в этой области что-то своё новое, что ещё не было никем до меня создано, намного больше вариантов для развития, чем в английском.

Следующий вопрос: кино или книга?

Сложный вопрос. Я бы сказала, что кино.

Почему?

Действительно, сложный вопрос. Кино — это, своего рода, быстро усваиваемые впечатления. Если книга требует какой-то дополнительной интерпретации, визуализации, больших усилий для того, чтобы это воспринять, то кино даёт тебе сразу все эмоции, которые ты жаждешь. Например, хочешь погрузиться в какую-то историю, прочувствовать её с разных сторон. Вот тебе сразу видеоряд, музыка, различные события, которые за тебя уже кто-то интерпретировал, и дал в готовом виде. Кино, даже если оно самое утончённое и непростое для восприятия, тем не менее более легко усваиваемое, чем литература. Для меня, во всяком случае. Допустим, у меня есть полтора часа, и мне нужно подумать, что бы я предпочла: книгу или фильм, то я выбрала бы второе.

Тогда назови любимый фильм или, возможно, режиссёра.

Мне очень нравится фильм «Петровы в гриппе». Я пересматривала его несколько раз. И, как мне кажется, это одна из самых впечатляющих работ режиссёра. Несмотря на то что я смотрела все его работы, и многие из них мне кажутся достаточно прогрессивными для того контекста, в котором мы существуем сейчас, «Петровы в гриппе» произвели на меня совершенно неизгладимое впечатление. Этот фильм вытащил из меня все в кучу слипшиеся переживания относительно того, что происходит сейчас, и что происходило до этого. Мне кажется, что грипп, который переживают Петровы, это тот грипп, который переживает вся наша страна. И те смутные явления, которые видятся этим героям, это то, в чём мы все существуем, то, чем мы подпитываемся, и от чего мы страдаем одновременно.

Я слышала, что фильм критиковали те, кто читал книгу. Что ты думаешь по поводу книжных экранизаций?

Я начинала читать книгу, но по определённым причинам в своё время не закончила. Я бы сказала, что большинство фильмов не соответствуют своему первоисточнику. Этого режиссёра часто ругают за то, что он снимает вещи не совсем близкие к первоисточнику. В том числе это касается фильма «Лето», который представляет собой вольную фантазию об ушедшей эпохе. Этот фильм часто осуждали именно те, кто жил в то время, потому что по их представлениям это не то, что переживали они сами. Но, как мне кажется, человек не живший в то время, не писавший эту книгу и не проживавший эти эмоции, не может достоверно передать вещи, которые от него хотят услышать. Но это и не его задача. Он вполне конкретно это формулирует в каждом своём интервью, поэтому для меня скорее важно, что эмоционально все его фильмы действуют всегда невероятнейшим образом. Они бьют прямо в цель, и они берут меня за всё живое, что есть внутри. Это то, зачем я прихожу смотреть его фильмы. Конечно, у всех разные запросы: кто-то хочет посмотреть экранизацию, кто-то увидеть визуализацию своего мнения, представления и впечатления. Но это явно не тот режиссёр, кому стоит предъявлять подобные требования, поэтому, наверное, всё упирается только в это.

 

Беседовали Ирина Летуновская и Лада Корчевская-Азаренкова
Редактировала Александра Костина