«Ольга Павловна, вы жили в эпоху Петра Первого?»
Может показаться, что такой вопрос возникает на уроке истории, но нет. Так дети проявляют свою фантазию на уроках русского языка и литературы. А ещё они могут спеть и станцевать. Как с этим справляться, а также о классном руководстве и репетиторстве мы спросили Ольгу Орлову. Это интервью открывает цикл разговоров с молодыми преподавателями, репетиторами, наставниками о радостях и трудностях выбранной профессии педагога. Респондентами согласились стать мои близкие друзья, поэтому все диалоги ведутся в неформальном тоне.
Ирина Летуновская: Расскажи, как ты связана с преподаванием?
Ольга Орлова: Я устроилась на работу, когда ещё училась в университете, потом осталась в этой же школе, обычной общеобразовательной. Преподаю в пятых и седьмых, к тому же являюсь классным руководителем пятого класса.
ИЛ: Расскажи, какой ученицей была ты? Какие предметы любила больше всего?
ОО: Когда я училась в школе, больше всего любила физкультуру, терпеть не могла математику, по русскому языку вообще была тройка, если вспомнить мои сочинения. У меня в любимчиках была литература. Но стихотворения я не любила при всех рассказывать, всегда оставалась отдельно. Я любила читать. Это меня, пожалуй, спасало и спасает до сих пор.
ИЛ: Насколько сейчас мечтательны дети, или они больше мотивированы на учёбу?
ОО: Они совершенно не мечтательны, не умеют фантазировать. Они могут только танцевать, петь, очень нужен творческий подход особенно для уроков русского языка. Насчёт мотивации: у них отсутствует желание учиться, что в пятом классе, что в седьмом. Но мы говорим не о всех детях. Есть те, кто уже в пятом понимают, что пойдут в университет. Остальные в конце каждой четверти закрывают долги. Даже когда мы работаем на уроках литературы, говорить о фантазии не получается. Они у меня могут только спросить: «Ольга Павловна, вы жили в эпоху Петра Первого?». Они в эту сторону фантазируют.
ИЛ: Что проходят в пятом классе по литературе?
ОО: В пятом классе, если брать поэзию, это Тютчев. Мы, естественно, проходили и «Муму», и «Крестьянских детей», и «Бородино».
ИЛ: «Бородино» мы точно проходили в пятом, а вот «Муму» не помню.
ОО: Их «Муму» больше всего вдохновил, но единственные вопросы, которые сыпались в конце: «Почему Герасим убил Муму?». Сколько мы разбирали, они так и не поняли.
ИЛ: Расскажи, почему Герасим убил Муму?
ОО: Потому что он был ответственным, слишком хорошо относился ко всем людям и понимал, что не сможет со спокойной душой уехать из деревни от той барыни, которая его, можно сказать, приютила. Хотя приюта он и не просил. В итоге всё, что он получил в этом доме, только издевательства. Но если бы он оставил её [собаку] на улице, то неизвестно, что бы с ней случилось. Скорее всего, она просто погибла бы от голода и холода.
ИЛ: Сейчас ты учительница, а кто был Учителем для тебя?
ОО: В школе это была Светлана Алексеевна [прим. учительница русского языка и литературы], она задала определённый темп моей деятельности. А в остальном, если говорить об университете, есть, конечно, большое количество преподавателей, на которых стоить ориентироваться. Люди горят своим делом, а для нашей деятельности это самое главное. Если ты не любишь то, чем занимаешься, то рано или поздно всё выгорит. Это случится, скорее всего, через год.
ИЛ: Ты ещё репетиторствуешь, есть возможность сравнить. Как тебе кажется, в чём разница, что требует большего включения?
ОО: Работа в школе намного сложнее. Это то, что тебя обязывает готовиться к урокам, сдавать множество ненужной документации, которая, в первую очередь, нужна ни учителю, ни администрации, а Министерству образования.
ИЛ: Я заострю вопрос: учителя в школе не только рассказывают что-то у доски?
ОО: Да, они ещё и документоведы, как минимум. Когда нам присылают тысячу и одну табличку, которую нужно заполнить, причём ещё вчера, а сказали нам только сегодня, это превращается в работу человека, который выгорает спустя год. А репетиторство… Для меня, пожалуй, это новая жизнь. Репетиторские уроки я обожаю, вкладываюсь в них по максимуму, поэтому, естественно, ты и там выкладываешься по максимуму, и здесь. Но разница в том, что там ты работаешь на аудиторию двадцать человек, а тут индивидуально с одним. Ты уже знаешь, как с ним работать, что ему непонятно, как сделать так, чтобы он понял. Плюс дети более мотивированные. Они приходят, зная, чего хотят — поступить в МГУ, МГИМО. Баллы никуда не уходят, и ЕГЭ никто не собирается отменять, а русский язык вообще нужен всегда.
ИЛ: Ты занимаешься репетиторством только русского языка?
ОО: Да, литературу я не беру. Я не считаю, что её знаю так, что могу взять на себя ответственность готовить детей к экзаменам. Хотя мне придётся, если кто-то, например, в девятом выберет литературу в качестве обязательного [экзамена].
ИЛ: Литература требует больших сил, в русском языке только правила?
ОО: Да. Литература больше про чувства и эмоции, а русский про чёткие границы и правила.
ИЛ: Распространено мнение, что школьный курс литературы довольно ограничен, административен. Например, «в этом произведении автор хотел сказать, что…» и длинный список того, что же хотел сказать Тургенев. Как с этим?
ОО: На самом деле, когда ты ведёшь литературу, как предмет в школе, нет никаких наработок, только твои. Урок ты составляешь сам, единственное, на что ты можешь ориентироваться как учитель, это методички, но это не обязывает тебя ими пользоваться. Даже на уроках русского языка это так не работает. Ты скорее всего просто загубишь свои уроки, это нереально. По литературе всегда появятся новые вопросы. Да, ты должен разобрать основные проблемы, чтобы дети в девятом классе смогли это вспомнить и проговорить, написать, например, итоговое сочинение. Но у каждого учителя свой план.
ИЛ: Ты, как учитель, боишься каких-то произведений? Например, «Тихий Дон» Шолохова или «Войну и мир» Толстого? Представляешь, как будешь с этим справляться, или ты не планируешь так далеко?
ОО: Не люблю загадывать. Я иногда пугаю детей, если они сейчас не читают произведения на тридцать страниц, рассказы Чехова на две, то как они потом в десятом, одиннадцатом собираются читать? На самом деле, «Война и мир» — это хорошее произведение для детей, которые готовятся и к сдаче литературы, как экзамена, и к сдаче просто всех экзаменов. Как мне говорила моя учительница: «Читайте, дети, классику, в классике всё уже давно написано».
ИЛ: Один из самых важных вопросов: есть ли у учителей/репетиторов каникулы? И насколько тяжело разграничивать рабочее и личное?
ОО: Единственное, что ты должен соблюдать, это личные границы в общении с учеником. Про каникулы животрепещущая тема. Мы отдыхаем в новогодние каникулы, на 8 марта и 23 февраля, у нас есть отпуск. Например, в этом году я выхожу в отпуск с 3 июля, на работу возвращаюсь 27 августа, это максимум. Весенние и осенние каникулы учителя проводят в школе: занимаются уборкой кабинетов, ведением документации, особенно те, кто в течение года этого не делает, плюс работа за компьютером, починка принтеров, подготовка новых уроков, поэтому как таковых каникул нет. Летних, к сожалению, не хватает. За такой тяжёлый год работы два месяца очень мало.
ИЛ: А как ты выстраиваешь границы общения с детьми и родителями? Важно ли иметь какие-то правила? Например, не звонить в нерабочее время?
ОО: По поводу общения с родителями и детьми в социальных сетях у меня, например, сразу была позиция никакого Вконтакте, максимум Вотсап. Вы не можете мне писать после шести, потому что моё рабочее время закончилось, и, соответственно, звонки родителей и учеников в девять вечера тоже, чаще всего, под запретом. Я только заканчиваю репетиторство, все вопросы можно решить на следующий день в школе. Эта временнáя рамка часто нарушается, поскольку я классный руководитель. Тебе приходится не считаться со своими принципами, потому что звонят мамочки, и ты не можешь не ответить. Но я родителям открыто говорю, что работаю вечером. Я им перезваниваю, когда освобождаюсь, чаще всего, это девять часов. Иногда звонят родители, чтобы спросить про домашнее задание, исправить оценки, но обычно по таким вопросам всё же пишут. Они, конечно, очень уважительно относятся к тому, что я всегда отвечаю, поэтому, когда звонят, говорят, как им неудобно меня отвлекать.
ИЛ: Сколько занимает подготовка к урокам?
ОО: Если говорить за себя, то я никогда не готовлюсь к урокам.
ИЛ: Это хорошо или плохо? Тебе легче импровизировать?
ОО: У меня это всегда импровизация, потому что я не умею читать подготовленный текст. Даже если контрольная работа, то ты что-то отрабатываешь дома, но чаще всего это происходит в дороге на работу. Другие учителя готовятся, я спрашиваю, не жалко ли им времени, которое они могли потратить на семью, а тратят на работу, которая не оплачивается. Говорят, что жалко, но они не могут импровизировать. А мне повезло.
ИЛ: Теперь блиц: кино или книга?
ОО: Книга.
ИЛ: Какая любимая книга?
ОО: Это сложно.
ИЛ: Можно тогда про фильм.
ОО: А если фильм, то это «Стажёр», я его пересматриваю постоянно.
ИЛ: Про пожилого мужчину?
ОО: Да, мужчину. Ему 70 лет, вдовец. Он — мой любимчик. Он снова вышел на работу, потому что не может сидеть дома, соответственно, снова вернулся в то же здание, где когда-то работал, но в другую компанию, к коллективу, который на 30-40 лет его моложе. Это очень сложно. Мне всегда хочется быть такой же, чтобы у меня осталось столько же энергии, потому что все учителя в 70 выглядят уже очень уставшими людьми.
ИЛ: Интересно, а как сейчас в школе с молодыми учителями?
ОО: Большая часть коллег это от 25 до 40 лет, для педагогической деятельности это ещё молодой.
ИЛ: Завершающий вопрос: русский язык или литература?
ОО: Легче учить детей русскому языку, и люблю я больше всего преподавать именно его. Это не означает, что я стала хуже преподавать литературу. Просто там больше про эмоции, а я люблю, когда есть правила, ты с ними работаешь, дети готовятся. А так ты приходишь, дети ничего не читали, вам приходится делать это вместе, и всё желание пропадает. Или выучить стихотворение. Тоже не учат, хотя тренируется память. У меня есть ученик, который подходит, рассказывает одно четверостишье из пяти или семи и говорит, что у него память, как у рыбки.
ИЛ: Зато честно.
ОО: Да, честно, но что с этим делать? Никак не заставишь, поэтому, однозначно, русский.
Беседовали Ирина Летуновская и Ольга Орлова
Редактировала Ирина Летуновская