Кирилл Шамиев – победитель конкурса эссе GAIDPARK – ЗИМА 2017
Постепенно традицией становится не только участие наших студентов в зимних и летних школах GAIDPARK, проводимых Фондом Гайдара, но и победа в конкурсах эссе, организуемых в рамках этих школ. Этой зимой победителем конкурса эссе стал Кирилл Шамиев, студент четвертого года обучения, перехвативший эстафетную палочку у Вики Полторацкой, теперь уже выпускницы нашей программы, победившей в конкурсе летом 2016 года.
Проходящая сейчас в Репино Зимняя школа GAIDPARK собрала 100 студентов со всех уголков России, интересующихся историей нашей страны и ее развитием на современном этапе. Сразу четыре студента нашей программы прошли отбор на школу и принимают в ней участие – Валерия Карас, студентка 2-го курса, Любовь Алтухова, Егор Коробкин и Кирилл Шамиев, студенты 4-го года обучения. К нашей радости, эссе Кирилла, являющееся главным основанием для отбора на школу для любого желающего принять участие в GAIDPARK, было признано жюри лучшим.
С разрешения организаторов GAIDPARK – ЗИМА 2017 здесь мы делимся эссе Кирилла на тему «Между властью и рынком. В чем ошиблись реформаторы?».
Между властью и рынком. В чем ошиблись реформаторы?
С 2014 года Россия впала в эпоху непрекращающихся политических рисков и изменений. Вроде бы европейская страна, которая только что провела высоко оцененную западным обществом Олимпиаду, в одночасье стала реваншистским государством с милитаристской пропагандой и агрессивной внешней политикой в глазах западных лидеров. Поиск причин происходящего последние три года неизбежно приводит к эпохе ранних 1990-х годов. Именно тогда были заложены основы сегодняшнего развития нашей страны.
После подписания Беловежских соглашений и провала создания нового союзного государства 2 января 1992 года Правительство Е.Т. Гайдара начало имплементацию радикальных экономических преобразований, которые привели к созданию частной собственности и капиталистической экономики. По воспоминаниям Гайдара, реформы были начаты поздно и во многом были обусловлены естественной необходимостью – когда административно-командная система показала свою полную недееспособность, города стояли на пороге голода. Члены команды реформаторов вспоминали, как в режиме ручного управления первое время перенаправляли составы с зерном из одного города, где запасов продовольствия хватало на два дня, в другой – где осталось еды не более, чем на день. Это и многие другие факторы не оставляли выбора Правительству – либо либерализация и резкий переход к рынку, либо развал Российской Федерации как государства.
Современные эксперты-экономисты обычно соглашаются с тем, что в той ситуации иного варианта экономических реформ просто не могло быть – слишком ужасны были условия, с которыми столкнулось Правительство. Тем не менее, сегодня мы видим, как большая часть населения России, согласно опросам общественного мнения, так и не видит пользы от рыночной экономики, выступает за административные меры регулирования и крайне негативно относится к Правительству Ельцина-Гайдара. Что же было сделано не так? Почему люди, получившие Макдональдс и BMW, иностранных туристов и открытые границы со всем миром, западную литературу и кинофильмы, прямые иностранные инвестиции и возможность создавать свой бизнес, так сильно разочарованы в изменениях того времени?
Первым, наиболее очевидным ответом на вопрос покажется реакция на резкое падение благосостояния населения – государство провело реформы, которые ухудшили жизнь большей части населения, поэтому граждане не полюбили рыночную экономику. Однако эта позиция ведет к тому, что нелюбовь к рынку должна была появиться в каждой постсоциалистической стране – ведь везде произошло падение уровня жизни. Тем не менее, в Польше, Венгрии, Прибалтике и других успешных постсоциалистических странах рынок сегодня относительно хорошо функционирует, а население влилось в мировой экономический процесс. В чем же тогда различие между политическими процессами 1990-х в России и в вышеперечисленных странах?
Одна из причин кроется в том, что французский политический деятель середины XIX века Шарль де Монталамбер описал как «Vous avez beau ne pas vous occuper de politique, la politique s'occupe de vous tout de même». Обычно это фразу используют, осуждая политический абсентеизм. Однако в другой интерпретации она хорошо описывает то, что не было сделано в новой России: в начале 1990-х была упущена важнейшая часть государственного строительства – становление и реформа политической системы страны. Сегодня видно, как стратегия приоритета экономических изменений над политическими не привела к становлению устойчивой демократической системы. Реформаторы не уделили должного внимания политической реформе, поэтому политические вопросы постепенно стали приоритетней экономических.
Таким образом, если бы я был членом команды реформаторов начала 1990-х годов, то поставил бы своим приоритетом формирование устойчивых демократических федеративных и республиканских политических институтов вместе с радикальными экономическими преобразованиями. Полагаю, что наиболее благоприятные условия реализации политических изменений были у Сергея Михайловича Шахрая, заместителя Егора Тимуровича Гайдара, курировавшего государственно-правовую политику во время проведения экономических реформ. Почему Шахрай, а не Гайдар или Ельцин? Сергей Михайлович среди реформаторов-экономистов был одним из немногих, кто профессионально изучал право и публичную политику, хоть и в советском, искаженном виде. В дальнейшем он стал одним из авторов реформ в области местного самоуправления и административной службы, крупнейшим экспертом в области государственного строительства.
Таким образом, на месте Сергея Шахрая я бы поставил своей целью провести политические преобразования в 3 областях:
1. Реформы в области институтов, формирующих процесс борьбы за власть (politics) – смешанная связанная электоральная система, 3% заградительный барьер, прямое избрание гражданами депутатов муниципальных советов, мэров и губернаторов городов и регионов, депутатов региональных законодательных органов власти, формирование избирательных комиссий из числа членов парламентских партий и представительных органов власти;
2. Реформы в области институтов, формирующих процесс принятия решений (policy) – создание президентско-парламентской системы, разработка и внедрение административной реформы, гражданского и парламентского контроля за полностью подчиненными президенту силовыми структурами, создание формально закрепленных публичных договоров со всеми субъектами федерации России и правил их пересмотра в Совете Федерации, обеспечение полной независимости судей от других ветвей государственной власти через выстраивание открытой и прозрачной системы сдержек и противовесов;
3. Реформы в сфере создания политической общности (polity) – обширная PR кампания, объясняющая смысл, последствия и методику проведения экономических и политических реформ, массовое просвещение в сфере основ финансовой и политической грамотности, механизмов функционирования и преимуществ демократических и капиталистических институтов, дискредитация советской власти через рассекречивание всех документов НКВД и реализация политики новой гражданственности.
Будет лукавством сказать, что эти реформы необходимы только в целях становления демократии как ценности в Российской Федерации. Безусловно, демократический политический режим крайне важен с гуманистической точки зрения, однако описанные выше институты на самом деле могли помочь Правительству успешней осуществить намеченные экономические реформы. Политические изменения послужили бы своего рода «подушкой безопасности», которая не позволила бы стратегически нужным, но горьким для общества экономическим преобразованиям разбиться о волну популизма и негативной общественной реакции.
Процесс реализации всех реформ в каждой стране можно символически изобразить в виде отраженной английской букв J. Суть этой модели в том, что есть исходная точка с относительно сносным функционированием системы. В этой системе есть много проблем, но люди к ним привыкли, знают, как их решать и обходить препятствия. Однако правительству очевидно, что такое состояние дел рано или поздно приведет к тотальной дисфункции – институты имеют свойство подвергаться эрозии и последующему развалу. Образно говоря, пока советские граждане покупали замороженную неощипанную курицу с заднего входа универмага, группе московских экономистов было очевидно, что через три года куриц не будет вообще, а универмаг превратится в наркопритон.
Однако когда правительство решает провести реформы, например, начать либерализацию хозяйственной деятельности, происходит то, что американский политолог Филипп Шмиттер назвал «долиной слез» – привычная для общества система перестала функционировать, граждане недовольны и считают, что их жизнь стала только хуже. Именно в этот момент демократические политические институты играют свою важнейшую роль – они существенно ограничивают возможности тех, кого политолог Джоэл Хеллман назвал «промежуточными победителями», радикалов и популистов, предлагающих вернуть все назад или кардинально поменять курс правительства. В таком случае у правительства появляется определенный запас времени и ресурсов для завершения реализации своих идей, пока бюрократия и общество приспосабливаются к изменениям. В зависимости от качества реформы постепенно происходит улучшение функционирования институтов – на месте универмагов начинают появляться супермаркеты с охлажденной свежей курицей с ближайшей птицефермы, да еще и со скидками для пенсионеров в утреннее время.
Описанные выше изменения, начиная с принятия Конституции, нужно было делать в 1991 году, когда общественная поддержка демократии, рыночной экономики и президента Ельцина была наивысшей. Только завершился ГКЧП, показавший несостоятельность политической системы СССР и открывший окно возможностей для проведения политического курса. Схожий сценарий был реализован в Польше или Эстонии. Несмотря на вероятное поражение на первых после реформ выборах Президента и ассоциированных с ним политических сил Совета народных депутатов, победителям опрокидывающих выборов пришлось бы либо продолжать общее направление реформ (в коалиции с другими силами), либо уходить в отставку – когда ручное управление невозможно, приходится следовать общим правилам и трендам.
Описанные выше изменения существенно бы изменили развитие нашей страны и мира в целом. Как мы видим сегодня, несмотря на сравнительно слабую экономику, Россия все равно является государством, обладающим большим влиянием на мировую политику. Можно с большой долей уверенности предполагать, что скорее всего пример и влияние Москвы заставили бы многие постсоветские страны демократизироваться вслед за Россией. Однако каким бы был мир, никто не скажет – остается только лишь пробовать.