«Городские легенды»: социолог Надежда Нартова о любимых местах в Петербурге

Сегодня мы отправимся на прогулку по Коломне и Васильевскому острову с Надеждой Нартовой, руководителем магистерской программы «Современный социальный анализ». Она смотрит на город социологически — через людей, сообщества и память. Где в Петербурге проще всего почувствовать забвение, чем хороша усадьба Державина на Фонтанке и в каком клубе можно послушать джаз — в интервью.

Фото НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург

Место, которое вдохновило на исследования

Поскольку я — социолог, город для меня скорее не про архитектуру, историю или городское развитие, а про людей и их жизнь в нем. Про освоение и забвение, повседневность и память, которые неразрывно связаны с биографией человека. Так, например, маршруты, места и даже темпоральность города будут разными у студента или семьи с маленьким ребенком, у работающего взрослого или пенсионера. Люди по-разному ощущают жизнь в районах, когда только заселились, освоились или же уехали. Наряду с наличествующим материальным городом появляется воображаемый — связанный с опытом, воспоминаниями, обретениями и утратами. Есть места, куда можно вернуться, но есть и те, куда путь заказан: бывшие квартиры, например. С ними связан огромный кусок жизни, но прожить его вновь не получится. Не будешь же стучать в дверь к новым жильцам! Да даже если и пустят — там все другое. 

А еще мне очень интересно смотреть на то, как люди создают сообщества, проявляют себя в городе, меняют что-то или, наоборот, не меняют.  В последние годы все активнее развиваются соседства: как домовые, так и районные. Домовые чаты значительно облегчили коммуникацию с соседями. Не нужно обходить квартиры, проводить собрания жильцов, писать бесконечные объявления, хотя это тоже сохранилось. Достаточно просто послать сообщение. Так соседи делятся новостями, проблемами, одалживают инструменты или продают ненужную мебель.

Но, конечно, дело не только в удобстве. Петербург — большой город, а большим городам свойственна обезличенность. Люди прогуливаются по улицам, вглядываются в лица окружающих — и среди них ни одного знакомого. В каком-то смысле соседские сообщества пытаются переиграть ситуацию, создать внутригородские связи и персонифицировать пространство. Люди переписываются, объединяются, начинают высаживать цветочки во дворах или встречаться за пробежкой «на районе». Развивается локальный бизнес, который ориентируется на конкретных жителей близлежащих домов. Появляются новые цветочные лавки, кофейни, маникюрные салоны и книжные магазины. Так жизнь в городе локализуется, получает лицо и привязку к месту.

Любимый дом в Петербурге

У меня нет любимого дома, зато есть любимое время суток — раннее утро. Когда в моей жизни только начались поездки без родителей, я сильно скучала по городу. Возвращение всегда было важным моментом путешествия. Я выходила в пять утра с дешевого московского поезда, шла пешком домой по еще сонным и пустым улицам, помпезным и облезлым одновременно. Но при этом казалось, что я с ними один на один. Город принадлежит мне, а я — городу.

Место, о котором хочется рассказывать всем и каждому

Коломна. Впервые я побывала здесь лет 25 назад. Район произвел на меня удручающее впечатление: обшарпанная улица Писарева, полуразрушенная Яани Кирик… В общем, что-то страшное. Подумала: «Здесь я точно не хочу жить никогда». И вот 11 лет назад мы с семьей переехали в Коломну, и сейчас я просто не представляю жизни в другом месте.

Хотя Коломна находится в 15 минутах от Невского проспекта, в ней чувствуется некая провинциальность. Это совсем не туристическое место, скорее район для своих. Здесь много мест, до которых средний петербуржец не дойдет. Недавно моя дочь во дворах улицы Писарева показала мне магазин The Bootleggers. Там не только торгуют особенной американской одеждой и обувью, но и устраивают кинопоказы, тематические мероприятия… Я и не знала о таком, а он уже три года тут работает!

За что я люблю Коломну? Это классический городской разночинный квартал, в котором селились очень разные люди — и рабочие с верфей, и богачи. Развиваясь в первую очередь как жилой район, полный мелочных лавок, чайных и трактиров, Коломна имеет множество переплетающихся между собой историй. Например, шоколадную, связанную с именем Григория Николаевича Бормана: он основал на улице Писарева во второй половине XIX века кондитерскую фабрику «Жорж Борман», знакомую нам теперь под названием «Кондитерская фабрика имени К. Самойловой». Или тюремную: городская тюрьма, известная как Литовский замок, просуществовала почти сто лет в Матвеевом, а тогда Тюремном переулке, и была — почти как Бастилия — захвачена и разрушена в 1917 году матросами и рабочими, которые не только выпустили всех заключенных, но и сожгли само здание.

Коломна — очень музыкальный район. Здесь и сцены Мариинского театра, и Дом Музыки во дворце великого князя Алексея Александровича, «Союз Печатников» в доме 17 на одноименной улице с очень интересными камерными концертами. За музыкальной программой можно сходить и в Яани Кирик, и в храм Святого Станислава. Да и просто из окон часто слышно, как кто-то занимается и репетирует.

А еще я люблю джаз. Это очень сложная музыка: разная, ритмичная, очень эмоциональная и — в то же самое время — интеллектуальная. Очень петербургская. Но, в отличие от классики, в Коломне с джазом  не густо. Поэтому всем любителям джаза рекомендую один из старейших джазовых клубов — JFC на Шпалерной, особенное место.

С Петербургом у меня ассоциируется не только музыка, но и фотография. Мне очень нравится «Росфото» — музей с огромной фотоколлекцией. Вот тут я отдыхаю душой, хотя почти не снимаю, даже по работе! В музее часто проходят выставки про Петербург, в них всегда есть элемент игры и узнавания. С одной стороны, ты смотришь на город чужими глазами, удивляешься новым ракурсам, но с другой — узнаешь какие-то места, что-то вспоминаешь, ищешь сходства в настроении. Получается такое взаимное признание.

Место, которое хочется держать в секрете

Кажется, таких нет. Наверное, мне не очень нравится, когда секреты появляются из ниоткуда. Сейчас все чаще закрывают дворы. Я это прекрасно понимаю: все-таки вопрос безопасности, да и от бесконечных толп туристов устаешь. Но город на то и город: он должен быть открытым, и дворы — тоже. 

Иногда я люблю приходить в усадьбу Державина на Фонтанке — там совершенно чудесный сад. Или Измайловский сад у Молодежного театра, тоже хорошее место. На Фонтанке вообще мало зелени, одни дома, поэтому видеть такие островки среди камней — приятно. 

Фонтанку я всегда любила за спуски к воде. Казалось бы, Петербург — морской город, но ты поди доберись до залива! Реки как раз дают доступ к воде, и посидеть рядом с ними за разговорами — милое дело. Мы с друзьями в молодости частенько устраивали на спусках у Фонтанки импровизированные пикники.

Место с любимой историей

Я бы вернулась в Коломну начала XX века, время театрально-поэтической свободы. По ее улицам регулярно прогуливались актриса Вера Комиссаржевская и режиссер Всеволод Мейерхольд. А в театре, который Комиссаржевская открыла на Офицерской улице, впервые показали спектакль по «Балаганчику» Блока… Во всем этом была какая-то избыточная насыщенность, карнавальность. В обычной жизни такая эстетика мне не близка — я сама намного более строгий человек, но яркость, бурление и творческий поиск меня завораживают.

С духом бунтарства для меня связано еще одно место. Оно гораздо ближе к нам по времени, но осталось только в памяти. Это рок-клуб «Молоко», который работал на Перекупном переулке в конце 1990-х — начале 2000-х. Такой маленький подвальчик, без особой аппаратуры, с кустарным дизайном и огромным драйвом. Я жила тогда неподалеку и ходила туда как домой. В «Молоке» и вполне известные группы вроде  Tequilajazzz, и на тот момент начинающие — те же Jane Air. Очень живое было место.

Любимое место в Ленобласти

Я — городской человек, Ленобласть знаю плохо. Да и машины в семье нет. Если и ездить куда-то, то только на электричках — но иногда это целая история. Особенно если возвращаться вечером из Павловска или Петергофа, когда вагоны набиты битком.

Больше всего мне нравится ездить в Солнечное, Репино и Комарово — на побережье Финского залива, к морю и соснам. Причем я люблю этот берег в любое время года. Идеальное место, чтобы перезагрузиться и побыть одной.

За что вы любите Петербург

Петербургу свойственна какая-то расслабленность. Здесь меньше обязательств. Это позволяет людям быть более свободными в образе жизни, досуге и стиле одежды.

И вот за счет этой расслабленности Петербург первым нащупывает новые тренды. Взять тех же хипстеров: сейчас так ходит вся молодежь, но когда-то такой городской стиль появился именно в Петербурге. Или тот же винил — раньше он был редкостью, сейчас проигрыватель стоит почти в каждой молодежной кафешке.

За что вы ненавидите Петербург

За подход к уборке города и чистке снега. Каждый год в северном Петербурге одно и то же ощущение: будто снег выпал впервые, а сосульки назрели из ниоткуда. Особенно мощно это чувствуется в центре города. Есть абсолютно проклятое место на улице Союза Печатников — по другую сторону от вышкинского корпуса. В морозы оно покрывается покатым льдом, но при этом его редко чистят. В сильный ветер идти по нему невозможно, ты просто-напросто едешь!

И еще я не люблю Васильевский остров. Сюда я уж точно не приду умирать по доброй воле. Мы с семьей жили в этом районе несколько лет на углу Большого проспекта и 26-й линии. Но это место осталось для меня совсем чужим, даже мертвым. Вся жизнь там сосредоточена вокруг 6-й и 7-й линий, а дальше пустота. Здесь можно спросить — а как же «Эрарта»? Но и в ней я плохо себя чувствую, слишком коммерческий музей.

Блиц: доходный дом Путиловой или доходный дом Барсовой

Ни то ни другое! Дом Путиловой мне точно не нравится. Нельзя в Петербурге иметь такие маленькие окошки, а не то получится склеп. Ну кому захочется жить в вечном сумраке? В доме Барсовой окна побольше — и в этом смысле он лучше.

В доме Барсовой жили два известных писателя: Владислав Ходасевич и Максим Горький, как раз до отъезда в Италию. Горький от меня как-то совсем далеко, Ходасевич ближе, хотя увлечение Серебряным веком я уже миновала. У меня оно было связано с юностью, новыми эмоциями, новыми рифмами, которые открылись за пределами школьной программы по литературе. 

Но если уж выбирать место, связанное с писателями, то пусть это будет музей Блока в моей любимой Коломне. Из окон его квартиры открывается вид на Пряжку и Матисов остров. У Ахматовой есть замечательные строки об этом месте:

Я пришла к поэту в гости.

Ровно в полдень. Воскресенье.

Тихо в комнате просторной,

А за окнами мороз

И малиновое солнце

Над лохматым сизым дымом…

Как хозяин молчаливый

Ясно смотрит на меня!

У него глаза такие,

Что запомнить каждый должен;

Мне же лучше, осторожной,

В них и вовсе не глядеть.

Но запомнится беседа,

Дымный полдень, воскресенье

В доме сером и высоком

У морских ворот Невы.

С одной стороны, в этих строках — серая и пустоватая Коломна, с другой — тихая и очень личная беседа. Поэтому, мне кажется, дело не в домах. Дело в людях, которые в них живут.