Исследователи Питерской Вышки изучают влияние пандемии COVID-19 на здоровье

Международный центр экономики, управления и политики в области здоровья НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург провел три интернет-опроса, посвященных оценке влияния пандемии COVID-19 на здоровье населения России. Члены исследовательской группы рассказали редакции портала о том, какие выводы об отношении россиян к вакцинации и влиянии пандемии на психическое здоровье позволяют сделать результаты опроса.

© iStock

Исследование Международного центра экономики, управления и политики в области здоровья (МЦЭУПОЗ) НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург стартовало в мае 2020 года. Тогда, в разгар первой волны пандемии COVID-19, 379 пользователей интернета ответили на вопросы о своем физическом и психическом состоянии, соблюдении мер осторожности и источниках информации, которые они считают достоверными.

Второй опрос был запущен в январе-феврале 2021 года, параллельно со стартом процесса вакцинации — людей, помимо их физического и психического здоровья, спрашивали также об отношении к вакцинации, готовности вакцинироваться и причинах, побуждающих к принятию того или иного решения. В ходе второго опроса было опрошено 720 человек.

Третий опрос завершится 10 декабря (на момент написания этого текста было опрошено 567 человек). Полученные данные дают основания для анализа поведенческих стратегий людей в отношении вакцинации, а также определения долгосрочных последствий COVID-19.

По данным второго опроса, в начале 2021 года о своей готовности вакцинироваться заявила лишь пятая часть опрошенных (22 %). Сомневающиеся (41 %) больше всего беспокоились по поводу побочных эффектов, «отрицатели» же (37 %) чаще высказывали сомнение в эффективности вакцины. Также для сомневающихся и для «отрицателей» характерно несогласие с утверждением, что «риск редких побочных эффектов вакцин оправдан, так как вакцинация позволяет защитить от инфекций большую часть населения». Они полагают, что что переболеть инфекционным заболеванием естественным путем безопаснее, чем пройти вакцинацию.

В ходе третьего, ноябрьского опроса в меньшинстве (менее 20 % от общего количества опрошенных) оказались теперь уже принципиальные противники вакцинации от ковида. Они при этом не отрицают угрозы болезни, но считают ее преувеличенной, а одним из важнейших мотивов отказа от вакцинации называют отвращение к принуждению со стороны властей и работодателей.

Тем временем более половины от числа вакцинированных планируют ревакцинацию, а пятая часть прошедших вакцинацию уже ревакцинировалась.

Пояснения к результатам опросов дают его организаторы — эксперт МЦЭУПОЗ Дмитрий Кислицын и стажер-исследователь Дмитрий Щапов.

Насколько полученные вами данные отражают ситуацию по стране?

Дмитрий Кислицын: Мы не можем сделать выводы относительно населения России в целом, так как у нас интернет-опрос, в котором видны все классические отклонения при интернет-опросах: наши опрошенные моложе, образованнее и состоятельнее, чем средние показатели всего населения страны. Но это не значит, что наши результаты не полезны — они отражают ситуацию относительно этой конкретной группы населения. Кроме того, полученные данные дают нам возможность увидеть зависимости и связанные с вакцинацией и с изменениями психического здоровья факторы, которые соотносятся с тем, что мы читаем в литературе. По многим показателям наши результаты близки к тому, что мы видим в репрезентативных на национальном уровне опросах социологических служб.

Сегодня тема вакцинации является одной из ключевых тем общественной повестки. Какой ракурс ее исследования вы выбрали?

Дмитрий Щапов: Тему вакцинации мы исследуем с начала 2021 года, в рамках второго и третьего опроса. Мы начали второй опрос, когда массовая вакцинация только-только была объявлена, поэтому спрашивали о намерении прививаться. Третий опрос в ноябре фактически подводил годовой итог вакцинации, и теперь мы уже спрашивали об опыте — привились люди или нет, и почему. В начале года только 22 % нашей выборки заявили о намерении вакцинироваться, а 40 % сомневались. Данные третьей волны опроса показывают, что 64,6 % респондентов привились и в сумме с теми, кто планирует привиться, они составляют почти 80 %. Отказываются прививаться меньше 20 % — очевидно, что их доля в общем объеме снижается.

Дмитрий Кислицын: При анализе данных опроса, проведенного в начале года, мы увидели, что люди, отвечающие «нет» на вопрос о готовности вакцинироваться, совсем не обязательно являются противниками вакцинации как таковой, а граница между «нет» и «не знаю» не такая уж жесткая. На данных других стран в динамике видно, как люди, отвечавшие «не знаю» или «я подожду», плавно перемещались в категорию вакцинированных — как правило, это люди, которые вакцинируются, когда их знакомые вакцинируются и со знакомыми все нормально.

Какие люди остаются в группе противников вакцинации?

Дмитрий Кислицын: Судя по всему, это те, кто не вакцинируется в значительной степени по принципиальным соображениям. Исходя из предварительных результатов нашего третьего опроса, причиной выступает не только в целом плохое отношение к вакцинации, но и отторжение принуждения.

Есть люди, для которых две мотивации — внутренняя как желание защитить свое здоровье и внешняя как меры давления со стороны властей или работодателей — складываются и усиливают друг друга. Когда мы разрабатывали опросник в конце 2020 года, мы беседовали с людьми об отношении к вакцинации и часто слышали фразу «вакцинируюсь, если придется». С одной стороны, такой человек не хочет вакцинироваться или, возможно, сомневается, но он не является жестким противником. Он ожидает, что будут оказываться какие-то меры давления — не обязательно жесткие, но даже в форме совета или рекомендации, — и в принципе он готов этим мерам поддаться.

Не на всех людей это так действует. Не случайно в ходе третьего опроса мы попытались выделить моральные ориентиры отвечающего и тем самым замерить, каким образом ценностная мотивация влияет на принятие того или иного решения. В литературе мы видим, что связанной с плохим отношением к вакцинации чертой является акцент на правах индивида. Отдельно от вакцинации это хорошая личностная черта: человек берет на себя ответственность, говорит «я сам». Но когда он видит в призыве к вакцинации ущемление своих прав, это побуждает его сопротивляться.

Дмитрий Щапов: При этом данные второго опроса показывают, что нет жесткой границы между теми, кто заявлял, что не будет вакцинироваться, и теми, кто сомневался. По-видимому, переубедить можно и значительную часть из тех, кто ответил «нет» на вопрос о готовности вакцинироваться в начале 2021 года.

Что может подвигнуть людей к вакцинации?

Дмитрий Кислицын: Что происходит в головах людей — это самый интересный вопрос. Можно исходить из того, что люди рационально принимают решение о вакцинации, и тогда они сопоставляют четыре фактора. Первые два касаются их самих: они думают о вероятности где-то подхватить болезнь в зависимости от стиля жизни (если сидеть дома — вероятность низкая, если работать с людьми — высокая) и о вероятности тяжело перенести болезнь (в зависимости от возраста и наличия хронических заболеваний). Вторые два фактора связаны с вакциной: оценка ее плюсов (в том числе ее эффективности и того, насколько хорошо она проверена) и минусов (побочные эффекты).

В принципе, это нормально, что люди испытывают сомнения. Что с этим делать? Нам бы хотелось, чтобы статьи в ведущих международных научных журналах, представляющие результаты испытаний вакцин, дали людям убедительные аргументы и заставили их поверить, но большинство людей не читают статьи в специализированных журналах. Для них работают другие механизмы — просвещение и «вытягивание». Механизм вытягивания строится на том, что люди видят, как другие вакцинируются и с ними все нормально. Первыми всегда идут те, кто изначально готов и хочет, а за ними подтягиваются «наблюдатели». Чтобы таких становилось больше, нужна грамотная долгосрочная стратегия организации информирования. Нужно рассказывать людям и о самих вакцинах, и о том, как идет процесс вакцинации, тем самым просвещать и поддерживать. Нужно также честно информировать людей о рисках отказа от вакцинации, чтобы они более-менее адекватно оценивали свои индивидуальные риски, в том числе связанные с возрастом и хроническими заболеваниями. Тогда придет понимание, которое подвигнет к действию.

К сожалению, низкий уровень доверия в обществе является фундаментальной проблемой, с этим сложно что-нибудь сделать. Однако, похоже, ковид становится нашей повседневностью наряду с гриппом, и в такой ситуации очень важна последовательность и аргументированность информирования людей.

Дмитрий Щапов: Интересно, что почти 50 % ответивших «да» на вопрос о том, вакцинировались ли они, в качестве побуждающего фактора назвали ограничение на путешествия.

Дмитрий Кислицын: Ограничение путешествий — один из аспектов принуждения, но любопытно, что не ограничение доступа к работе, например (как возможность зарабатывать деньги на жизнь), заняло первую позицию. Возможно, это просто специфическая характеристика выборки (группы опрошенных. — Прим. ред.). Вместе с тем показательно, что для большей части людей, которые вакцинировались, основной мотивацией были все же внутренние соображения, а не внешнее давление.

Как возникла тема исследования показателей состояния психического здоровья?

Дмитрий Кислицын: Пандемия — это не только собственно болезнь, но и страхи за себя и близких людей заболеть. В мае 2020 года был первый, довольно жесткий локдаун. Часть населения просто не выходила из дома, привычный стиль жизни разрушился. Было понятно, что эти изменения «нормальности» будут иметь многогранные последствия для здоровья, связанные не только с заболеваемостью и смертностью собственно от ковида, но и с изменениями психики — не обязательно в ключе развития клинических проявлений, норма ведь растяжима. Мы понимали, что, скорее всего, много людей испытывают определенные страдания — тревожатся, переживают, им тяжело сфокусироваться.

Тогда мы очень быстро подготовили и запустили первый опрос, буквально «с колес», но благодаря этому у нас появились собственные данные для аналитики, которые мы могли сравнивать с другими. Задавали вопросы, насколько хорошо люди себя чувствуют, насколько велики симптомы тревоги и депрессии, тем самым пытаясь посмотреть, как связанные с пандемией факторы влияют на психологическое состояние.

Данные показали, что на формирование повышенной тревожности влияет ковидный статус, причем не только сама болезнь ковидом или страх заболеть, но также и неопределенность, когда человек не уверен, болел ли он. Экономическое состояние также влияет — например, потеря работы, неясные перспективы. И еще один фактор — проблема доступа к медицинской помощи, которая может быть с ковидом даже не связана (экстренная помощь или лечение хронического заболевания).

Долгосрочные последствия ковида становятся важной темой, которую нужно исследовать. Мы не врачи, но мы хотим понимать, что происходит за пределами врачебной статистики. Мы понимаем, что значительная часть людей, испытывающих умеренные симптомы после болезни, такие как усталость, тревожность, потеря запахов и вкусов, не обратятся к врачу, поэтому важно исследовать, насколько эти последствия распространены и как они влияют на здоровье населения в целом.

Как можно применить полученные в ходе исследования психического здоровья данные?

Дмитрий Кислицын: На основе полученных выводов можно, например, попытаться сформулировать рекомендации по борьбе с постковидными проявлениями в рамках выстраивания системы психологической помощи, которая не должна и не может строиться только на работе собственно психиатров. Система должна быть гибкой, с оказанием помощи силами широкого круга людей, включая врачей общей практики, психологов и психотерапевтов.

Горячая телефонная линия как эффективный инструмент поддержки известен давно. Сейчас еще наблюдается бурный рост сервисов, соединяющих человека с психологом или психотерапевтом на широкой площадке или в рамках отдельной организации. Так, например, Вышка предоставляет студентам и сотрудникам возможность получить бесплатную психологическую помощь, востребованность которой многократно возросла с началом пандемии.

Важно понимать, что только рыночными механизмами эти проблемы не решить, потому что эти механизмы оставляют за бортом людей с невысокими доходами, в первую очередь заинтересованных в такой поддержке. В их бюджет подобные траты не вписываются, и сами по себе невысокие доходы являются фактором риска для возникновения проблем с психическим здоровьем, как и потеря работы, и проблемы с доступом к медицинской помощи. Очевидно, что нужно предпринимать какие-то сознательные усилия по преодолению состояния постковида.