Наталья Зубаревич: «Пока мы живем в режиме сверхцентрализации, периферии будут умирать»

С 5 по 7 ноября в петербургском кампусе НИУ ВШЭ пройдет Санкт-Петербургская конференция по неравенству и многообразию (ID Conference 2020). Одним из экспертов конференции станет Наталья Зубаревич, профессор географического факультета МГУ, главный научный сотрудник Центра анализа доходов и уровня жизни НИУ ВШЭ. В интервью новостному порталу Наталья Васильевна рассказала о территориальном неравенстве, коронакризисе и институциональных проблемах России.

© НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург/ Степан Лихачёв

— Наталья Васильевна, как регионы справляются с кризисом, вызванным пандемией коронавируса? 

Разные субъекты справляются по-разному: кто-то вообще не заметил кризиса, кому-то очень тяжело. Логика простая: хуже более развитым регионам и крупным городам. В высокодотационных регионах ситуация с заболеваемостью может быть самая разная — например, в Дагестане все очень плохо — но социально-экономический удар по ним намного слабее. 

Основной удар карантинные меры нанесли по рыночным услугам. Бизнесы довольно долго были просто закрыты, потом открывались — но медленно и поздно, да и люди туда не особо пошли. Бизнес в секторе рыночных услуг — это городской, точнее крупногородской бизнес. В маленьком городке рыночные услуги не сильно развиты, а в Москве, Петербурге, других миллионниках их много, и всем пришлось очень тяжело. Поэтому возникла проблема банкротств бизнесов и занятости людей. В Питере и Москве уровень зарегистрированной безработицы вырос более чем в семь раз.

— Неравенство в доходах между регионами хорошо известно. А что происходит внутри? В каких регионах России неравенство в доходах выражено сильнее всего? 

Первое: мы толком не можем измерить неравенство внутри региона. Единственный показатель, который дает нам Росстат, — это коэффициент фондов, соотношение между доходами 10 % населения с самыми высокими доходами и 10 % с самыми низкими. Это не самый лучший показатель, я не доверяю такой статистике. 

Если говорить в целом, то максимальное неравенство наблюдается там, где самые богатые регионы: столицы, добывающие регионы Севера. Были годы, когда коэффициент фондов в Москве сильно превышал 20. Сейчас неравенство в Москве сокращается: город очень богатый, у него сильные программы поддержки низкодоходных групп населения. В нефтегазовых регионах мы тоже роста дальнейшего не видим, даже чуть-чуть поменьше стало.

В Петербурге неравенство было очень даже скромным до начала 2000-х. Но как только начали расти доходы населения и бюджет Питера, неравенство тоже начало расти. Оно, конечно, не московское, поменьше. Сейчас, после скачка нулевых, оно больше не увеличивается. Вообще все десятые годы неравенство либо застывшее, либо капельку сокращается. Но еще раз: я не очень верю этой статистике. Мы реально не знаем, какая у нас внутрирегиональная дифференциация по доходам. 

— Вы часто говорите, что главная проблема в России не в территориальном неравенстве как таковом, но в непрозрачной схеме распределения межбюджетных трансфертов. Как, на ваш взгляд, должна выглядеть идеальная схема распределения?

Логика очень простая: сейчас много трансфертов распределяется ручным методом. Встретились, порешали и договорились. Нужно вводить четкую формулу, чтобы она покрывала хотя бы половину трансфертов. Эта формула существует, по ней распределяются дотации на выравнивание. Просто надо сделать так, чтобы доля этих трансфертов была не четверть, а больше половины. Тогда регион будет четко понимать, что он получит в ближайшие три года, и планировать, а возможности для лоббирования исчезнут.

— В некоторых своих выступлениях вы высказываетесь за экономическую поддержку крупных городских агломераций. Как развитие городов-миллионников поможет уменьшить неравенство среди населения страны? 

Я не могла сказать «поддерживать», я могла сказать только «меньше отбирать». Крупные города зарабатывают сами, но у них почти все отбирается: нет ни финансовых ресурсов, ни полномочий. И поддержка заключается в снятии барьеров развития, а не в выдаче денег. Крупный город зарабатывает много НДФЛ, но ему оставляют только 15 % от этого налога, все остальное уходит в бюджет региона. Кроме НДФЛ, у города почти ничего нет, такое распределение — это неправильно. Поэтому вопрос надо ставить именно так: не поддерживать, а снимать барьеры. 

Как это поможет уменьшить неравенство? Нужно вкладываться в инфраструктуру крупнейших городов-миллионников, чтобы расшить там узкие места и капитально помочь и населению, и бизнесу. Развитая инфраструктура повышает мобильность, повышает качество жизни. Люди с большим интересом начинают переезжать в этот город, комфортно жить в нем. Это эффективное использование средств. 

— Насколько выражено неравенство в России по сравнению с другими странами?

Мы страна с очень большой территорией и очень сильным территориальным неравенством. Сейчас мы где-то на уровне Бразилии и Китая, в Китае даже получше будет. 

Как Китай исправляет ситуацию? У них несколько политик. Например, северо-восток — это район советской индустриализации. Там они активно имплементируют частный бизнес, санируют госпредприятия, чтобы их становилось меньше. На побережье в сторону Пекина пытаются делать аналог своего Восточного побережья, то есть развивают живой экспортный средний бизнес. 

На западе страны, в сторону Казахстана и Киргизии, они очень четко работают по точкам роста. Активно поддерживают развитие региональных центров, любых городов на транспортных узлах, на граничном пересечении товаропотоков. Там идет очень мощное инфраструктурное строительство. Китай действует правильно, делая упор на развитие любых точек роста внутри отстающих территорий. У нас не получается даже этого. 

— Какие барьеры — институциональные, экономические, политические — существуют в России и мешают справиться с неравенством?

Базовая причина неравенства в России — это огромная территория и очень разные условия развития. Это причина, по которой неравенство в нашей стране будет всегда. 

Вторая причина неравенства уже совершенно институциональная, а не географическая. Это дикая вертикаль, когда все стягивается на Москву, а что не на Москву, то маленько на Питер. С этим барьером уже можно бороться, но вся история России — это история бесконечных вертикалей. Пока мы живем в режиме сверхцентрализации, периферии будут умирать. К сожалению, это объективное следствие той институциональной матрицы, в которой мы существуем. 

Пространство невероятно инерционно, гораздо инерционнее, чем политика. Поэтому даже поменяв институциональную матрицу и убрав эту вертикаль, что-то там переиграв с финансовыми потоками, мы все равно быстро ничего не получим. Нужно время и терпение, чтобы что-то менялось. В России со временем — пожалуйста, а с терпением — никак. Если мы начали что-то делать — ждем, что через две недели все должно получиться. А в пространстве этого не бывает никогда, там получается только через годы. И вот пока мы не наберемся терпения делать правильно, так и будем буксовать. 

В 2020 году Конференция по неравенству и многообразию пройдет полностью в онлайн-формате. Для участия в качестве слушателя необходимо зарегистрироваться.