Невообразимое сообщество
Декан Школы социальных наук и востоковедения Андрей Владимирович Стародубцев рассказывает в своей колонке издания «Окна Роста» НИУ ВШЭ о кризисе, современном университете и аккредитациях.
В тот день, когда я пишу эту колонку, в Вышке официально начинается 4 модуль, тот самый, который нам предстоит полностью провести в дистанционном формате. Кажется, что последние чуть менее полутора лет мы проводим в режиме кризис-менеджмента: в самом конце декабря 2018 года стало известно о приближающейся проверке Рособрнадзора, и с того момента не было месяца, когда мы не готовились бы к чему-нибудь чрезвычайному. Аккурат между проверкой РОН и недавно прошедшей государственной аккредитацией, осенью 2019 года, родные для меня программы по политологии в Питерской Вышке проходили другую аккредитацию — международную. В свою очередь, конец только что ушедшего марта, который должен был стать временем перевести дух, оказался периодом для того, чтобы перевести все наше образование в дистанционный режим.
Мысль о том, что никакой кризис нельзя пройти в одиночку, особенно работая в большой и открытой миру организации, совершенно не новая, однако именно кризис заставляет нас вспомнить о глубочайшей взаимозависимости, которой пронизан университет как сообщество. Увлеченные рутинными процессами в науке и образовании, мы сужаем представление об этом сообществе до ближайших коллег и собственных студентов. Кризис напоминает нам о том, что границы нашего сообщества намного шире и плотность населения, находящегося внутри этих границ, намного выше. Кризисы — это время, когда роль каждой и каждого становится принципиальной, потому как действия любого человека могут привести к важным для всего университета последствиям.
Часто можно услышать, что университет — это корпорация, объединяющая профессоров и студентов. На практике эта формула реализуется сложно: отношения между нами опосредованы оценками, рейтингами, скидками, представлениями о лучшем и полезном образовании, студенческой оценкой преподавания, политическими разногласиями, ленью, молодостью, полупустыми лекционными аудиториями и интеллектуальной конкуренцией. В рутине мы увлечены самыми лучшими из студентов, тратим безумное количество времени на не самых успешных, забываем обо всех остальных. Но несколько раз за последние полтора года я наблюдал то, насколько отзывчиво абсолютное большинство из них к нашим просьбам тогда, когда нам это действительно важно, когда мы сталкиваемся с «другим» и нам нужна их поддержка, даже если она должна быть выражена в срочно возникшем срезе остаточных знаний или неожиданном анкетировании удовлетворенности качеством образования.
Современный университет невозможно представить без его административных процессов и тех людей, которые за них отвечают — сотрудников учебных офисов, менеджеров департаментов, факультетов и исследовательских центров, работников методических, финансовых, кадровых, социальных и имущественных служб. В нашей рутине мы привычно бурчим по поводу одолевшей нас бюрократии, забывая или делая вид, что забываем о том, что университет является частью российского образовательного пространства — централизованного и зарегулированного. Сравнивая процесс двух аккредитаций, которые мы прошли в этом учебном году — международной и государственной, — видишь, какие разные задачи выполняют административные службы в представлении зарубежных и российских экспертов. «Там» их роль очень значительна: она заключается в выстраивании логистики образования и научной работы таким образом, чтобы студенты, преподаватели и исследователи тратили меньше ресурсов на организационные и технологические действия. «Здесь» — не в Вышке, а в условиях российского образования в целом — административные службы работают для того, чтобы согласовать процессы, происходящие в университете, с требованиями научно-образовательных властей, наиболее яркой демонстрацией чего является подготовка к государственной аккредитации. В Вышке же административные службы объединяют в себе эти две полномасштабные и трудозатратные задачи. Конечно, трудно представить наш университет без лучших в стране профессоров и замечательных студентов, но невозможно и без высокопрофессиональных администраторов, благодаря которым наш университет существует в мире официальных институтов.
Что же стало для меня настоящим открытием этих полутора лет, так это проявление лояльности к университету со стороны тех, кого частью сообщества редко считают — наших партнеров на рынке труда, работодателей для наших студентов. Университеты часто относятся к своим корпоративным партнерам как к ресурсу, источнику благ — от устройства студентов на практики и стажировки до финансирования небольших или огромных университетских проектов. При этом академики — особенно в гуманитарных и социальных науках — яростно охраняют свои учебные планы и исследовательские повестки от сколько-нибудь значимого влияния со стороны тех, для кого мы большую часть студентов и готовим. В то же время, поразительно с какой готовностью работодатели отзываются на наши просьбы о сотрудничестве и помощи, особенно тогда, когда нам такая помощь действительно нужна; как точно они описывают перед экспертами лучшие стороны нашего образования и как заботливо обходят стороной наше традиционно ревностное отношение к формированию содержания образования или исследовательской работы.
В сильных организациях кризисы мобилизуют сообщества, сплачивают их, позволяют достигать наилучших результатов от слаженного взаимодействия, забывая о всегда существующих внутренних противоречиях. В кризисы такие сообщества из воображаемых, то есть невидимых, сложно охватываемых взглядом, становятся невообразимыми, чрезвычайными, исключительными. Если что-то и хочется мне оставить себе в результате этих проверок, аккредитаций и эпидемий дистанционного образования, так это память о том, что у нас существует такое сообщество и способность воссоздавать его в рутинные, повседневные времена. Если такие у нас остались.