Движимы смыслами

Проходя стажировку в университете имени Масарика, студентка Питерской Вышки Ксения Бурко взяла интервью у своего преподавателя доктора Вернера Биндера. Он давний друг НИУ ВШЭ, два года назад приезжал с открытыми лекциями в Москву. Известный социолог рассказывает о своей исследовательской программе и наглядно демонстрирует, как работает культурсоциологическое мышление.

- Чтобы ввести читателей в курс дела, не могли бы Вы кратко объяснить, что такое культурсоциология?

 

- Культурсоциология – это некая парадигма, исследовательская программа в социологии, в центре анализа которой находятся смыслы. Это вовсе не подраздел социологии, поскольку она изучает всевозможные виды объектов: экономику, публичные дискурсы, насилие и так далее. Это и не наука о театре, об искусстве или о чем-то подобном, что может подразумевать человек под культурой. Основная идея, на которой базируется культурсоциология, заключается в том, что социальная жизнь, человеческое действие и общество в целом движимы смыслами. Конечно, возникает вопрос: «Как концептуализировать эти смыслы?», и многие культурсоциологи предлагают различные варианты, но именно концентрация внимания на смыслах является общей для всех культурсоциологов.

  

- Чтобы продемонстрировать культурсоциологию «в действии», я хочу попросить Вас проанализировать какую-нибудь ситуацию из жизни с точки зрения культурсоциолога. В наше время мир сходит с ума из-за многочисленных войн и конфликтов. Большинство из них – борьба за энергоресурсы, в первую очередь за «чёрное золото», но эти причины глубоко завуалированы, и многие этнические, религиозные и прочие столкновения выходят на передний план. Не означает ли это, что реальные причины конфликтов сокрыты под покрывалом множества символов, которые «говорят» за них. Я имею в виду религиозные ценности, гражданские, различные проявления национализма. Что Вы думаете о данном утверждении?

- Я бы не согласился с таким видением мира, как с личной, так и с культурсоциологической точки зрения. Я не думаю, что все мировые конфликты происходят из-за энергии и ресурсов. Предположение, которое Вы высказали, может быть названо реалистическим или материалистическим объяснением: желание добраться до реальных причин, раскрыть, что на самом деле заставляет Землю вращаться. Вопрос заключается в том, насколько это справедливо для современного общества? Россия – хороший пример страны, обладающей несметным количеством природных ресурсов и энергии. Есть и другие подобные страны, и многие из них, между прочим, довольно бедны. Часто «чёрное золото» становится скорее злом, нежели добром, как, например, в случае с Нигерией. И это действительно палка о двух концах – потому что, если ты можешь делать деньги сугубо на продаже ресурсов, это может быть очень даже удобно, но зачем же тогда вкладывать столько средств в промышленность или усиление интеллектуальной мощи общества? Сегодня богатство наживается не в процессе добычи природных ресурсов, но путём корректировки или даже разработки и создания интеллектуальной собственности. Центр мировой экономики находится не в странах, располагающих масштабным промышленным производством или генерирующих ресурсы, но там, где производятся интеллектуальная собственность и бренды. Например, огромную прибыль от продукции корпорации «Apple» получают не в странах, где добываются природные ресурсы для гаджетов, и не в Китае, где осуществляется их сборка, а в США. Всё дело в символической ценности.

Вот поэтому с культурсоциологической точки зрения я сказал бы, что глубинные структуры, которые объясняют некоторый феномен, не обязательно являются неопровержимыми фактами, как ресурсы и энергия. Скорее, это культура, смысловые структуры, а все реальные факты играют роль только тогда, когда могут быть преобразованы в смыслы, когда они могут быть зафиксированы в этих смысловых структурах.
Как бы заманчиво не звучали такие аргументы как «причиной войны в Ираке была нефть», для меня такое объяснение неубедительно и незамысловато, это лишь один из способов создания смыслов. На мой взгляд, это объяснение даже не реалистично. Безусловно, в эту войну были вовлечены чьи-то интересы: в США есть люди, которые заработали огромные деньги на войне в Ираке, но, располагая лишь одним аргументом «кровь за нефть», невозможно заставить людей идти воевать. Всегда необходимо мобилизовать ценности и нормы, и даже тогда несправедливо утверждать, что политики за ними скрываются. На самом деле, война в Ираке была дефицитной для Соединённых Штатов, но, тем не менее, она выполнила некоторые функции, например, сохранила страну сплочённой после трагедии 11 сентября 2001 года. Изначально, правительственный режим Буша не пользовался большой популярностью, но во время войн в Афганистане и Ираке он смог заручиться поддержкой народа. Хуссейн уже был изображён как некий новый Гитлер, и было легко убедить американцев в том, что было бы неплохо избавиться от этого диктатора. С непреднамеренными последствиями войны мы и имеем дело в Сирии и Ираке сегодня. То же самое характерно и для российской глобальной политики в последние годы – она также имеет смысловую основу. Крым не представлял большого материального интереса. Скорее, это была символически нагруженная земля, и это именно то, что многие европейцы не смогли понять, тогда как для русских всегда было предельно ясно, что это связано со смыслами, с эмоциями и идентичностью. Вся эта ситуация является хорошим примером того, как «работает» символическая политика и как важно политическим деятелям создавать символы, с которыми могут быть связаны люди. Всё дело в производстве нарративов, мобилизации образов, воззвании к эмоциям людей.

Таким образом, я думаю, что наиболее масштабные события 21 века не могут быть объяснены при помощи простых материалистических аргументов. Как культурсоциологи мы должны уделять внимание культуре, а не предположительно неопровержимым фактам, мыслить людей как ведомых эмоциями и смыслами, например, чувством патриотизма, причём независимо от нашего личного согласия или несогласия с теми или иными политическими событиями.

 

- Куда бы Вы посоветовались поступать студентам, заинтересованным в изучении культурсоциологии?

 

- Сложно сказать, поскольку есть различные виды культурсоциологии, и ответ зависит от направленности исследования или определённого интереса. В Соединённом Королевстве есть несколько департаментов, где эта область развита, например, в Эксетере и Эдинбурге. С российским контекстом я мало знаком, хотя знаю, что в Высшей школе экономики в Москве культурсоциология очень сильна. Мой коллега Дмитрий Куракин в данный момент не так активно задействован в процессе преподавания социологии, но он хорошо разбирается в области культурсоциологии и особенно заинтересует тех, кто хочет анализировать биографии с культурсоциологической точки зрения. Более того, я могу сказать, что мой университет – университет имени Масарика в Брно – также довольно силён; я думаю, что он является одним из центров культурсоциологии в Европе. К тому же, у нас есть собственная англоязычная программа, специализирующаяся на культурсоциологии, и вторая программа - международная магистратура по культурсоциологии, разработанная совместно с нашими партнерами: Задаром в Хорватии, Тренто в Италии и Граце в Австрии. В рамках данной совместной программы студенты должны провести третий семестр своей учёбы в магистратуре в любом из университетов-партнеров. Есть также сильные департаменты в Германии, но, к несчастью, моя альма-матер в Констанце более не входит в их число. В Штатах наиболее очевидный вариант – это Йель, и не только из-за Джеффри Александера, но также благодаря Филиппу Смиту и другим перспективным молодым учёным. Гарвард, с такими учёными как Мишель Ламон, также является неплохим местом. Тем не менее, затруднительно провести полноценный обзор этой области. Проблема культурсоциологии заключается в том, что не везде, где она практикуется, висит табличка с яркой надписью «культурсоциология». Так что часто ты и не подозреваешь о развитии культурсоциологии в том или ином университете, пока не обратишься к работам тех, кто там преподаёт.