Заговор еды: почему россияне верят в опасные дрожжи и ГМО-убийцы
Авторская колонка Жанны Корминой, профессора Санкт-Петербургской школы социальных и гуманитарных наук НИУ ВШЭ в Slon.ru: "…российские пищевые страхи вполне следуют международному тренду, с той разницей, что в Европе или США страх покупателя перед достижениями генной инженерии стимулировал развитие фермерских хозяйств, а в России пока – только степень гастрономической тревожности".
Одним из эффектов сытых нулевых в России стало изменение культуры питания. Именно в этот период с привычным нам техническим отношением к пище как топливу для тела, где вместо октанового числа – сочетание белков, жиров и углеводов, начинает конкурировать отношение вдумчивое, аналитическое. Покупая продукты, люди cтали интересоваться их составом и происхождением, а не только соблюдением сроков хранения. От того, имеется ли на упаковке надпись «Не содержит ГМО» или, скажем, «Изготовлено без добавления сухого молока», стало зависеть решение о покупке того или иного продуктового товара. Самые въедливые научились разбираться в кодах пищевых добавок (Е100 – Е1999). Они фамильярно именуют эти вещества «ешками» и по степени бдительности могут поспорить с соблюдающими кашрут иудеями. Знание моего приятеля Саши о том, есть ли в сыре сычужный фермент, а в шоколаде – коньяк, обеспечивает ему выполнение древнего договора еврейского народа с его требовательным богом, запрещающим смешивать мясное с молочным (сычужный фермент берется из желудков телят) и употреблять произведенные неевреями напитки из винограда. Секулярный кашрут тоже напоминает религиозную практику. Но вернее назвать его практикой недоверия.
Заговор капиталистов
По данным опроса ВЦИОМ годичной давности, в поддержку запрета ГМО выступают 83% опрошенных россиян. Почти все они считают, что ГМО-продукты вредят здоровью человека. 60% уверены, что употребление такой пищи приводит к бесплодию, и чуть больше – что она вызывает рак. В этом российские пищевые страхи вполне следуют международному тренду, с той разницей, что в Европе или США страх покупателя перед достижениями генной инженерии стимулировал развитие фермерских хозяйств, а в России пока – только степень гастрономической тревожности.
Страх перед «ешками» хронологически предшествовал ужасам ГМО. В Европе слухи об опасности пищевых добавок появились во второй половине 1970-х годов и связаны с так называемой вильжюифской листовкой, напечатанной неизвестными людьми на французском языке. В листовке говорилось о результатах исследования пищевой продукции десяти ведущих мировых брендов, таких как Coca-Cola и Danon, якобы проведенного клиникой в Вильжюифе (пригороде Парижа). Ученые, согласно этой листовке, доказали, что продукция этих корпораций вызывает развитие раковых заболеваний. Причиной развития рака листовка назвала пищевые добавки. Все они делились на три категории по степени опасности для здоровья, а по мнению экспертов – случайным образом. Например, самой опасной объявлялась добавка Е330, она же лимонная кислота.
Список якобы опасных пищевых добавок из вильжюифской листовки
Особенно восприимчивыми к этим страхам оказались люди образованные и состоятельные – европейский cредний класс. Пережив культурную революцию 1968 года, эти благополучные граждане усвоили императив недоверия к системе капитализма. В нем они видят ту систему, которая узурпирует их демократические права, включая самое сокровенное – право полного владения своим телом. Владение собственным телом в переводе на практический язык означает понимание причин его болезней, особенно неизлечимых. Никто не может объяснить, откуда берется рак. Почему не предположить, что он появляется вследствие заговора корпораций?
Вера в заговор корпораций, заинтересованных в извлечении прибыли любым путем, в Америке середины прошлого века породила слухи о том, что сетевые предприятия общественного питания иногда выдают несъедобное за съедобное. Например, ходили слухи, что бигмаки в McDonald's делают из червей, и о том, как некто вместо кусочка жареной курицы обнаружил в своей коробке из Kentucky Fried Chicken лапку или хвостик крысы и умер, отравившись крысиным ядом. Передавая такие страшные истории, тревожные покупатели обвиняли корпорации в преступном равнодушии к качеству продукции и в исчезновении моральной ответственности из сферы особенного потребления – пространства еды. И еще они оплакивали разрушение традиции обязательных семейных ужинов, ведь семья, как сказал кто-то наблюдательный, – это сообщество людей, регулярно ужинающих вместе. Добавим – ужинающих тем, что приготовили на своей кухне.
Хлеб от Гитлера
Антикапитализм современного человека избирателен. Мы охотно доверяем крупным мировым брендам, способным обеспечить высокотехнологичное производство в области лекарственных средств, автомобилей или компьютеров. Но когда дело касается такой интимной части нашей жизни, как еда, мы вдруг обнаруживаем в себе консерваторов и антимодернистов. Нам недостаточно знать, что эта говядина еще вчера была коровой и паслась на зеленом лугу (с таким лозунгом пришел в Россию начала девяностых шикарный по тем временам «Макдоналдс»). Мы хотим знать, на каком именно лугу она паслась и как звали ее хозяина. На этой симуляции интимности строится маркетинговая политика сети продуктовых магазинов LavkaLavka.
В российских пищевых страхах есть фобии, пришедшие из капиталистического мира вместе с гамбургерами и кока-колой, но имеется и своя национальная экзотика. Специфически российские пищевые страхи связаны с самым обыкновенным хлебом. Лет десять назад в России стали циркулировать слухи о вреде дрожжевого хлеба и опасности дрожжей для здоровья человека. Речь шла о пищевых дрожжах, которые хлебокомбинаты добавляют в тесто, чтобы вызвать процесс брожения. Дрожжевые страшилки распространялись через некоторые газеты и телеканалы, а также, разумеется, через интернет-форумы. Говорилось в них о том, что группа озабоченных здоровьем нации граждан обнаружила в Ленинской библиотеке секретные документы из гитлеровской Германии. Эти документы якобы рассказывают о предвоенных экспериментах с дрожжами, показавших, что эти микроорганизмы стимулируют рост раковых клеток. В результате немцы отказались от применения дрожжей, а Советский Союз каким-то образом воспользовался результатами разработок и внедрил их в свое хлебопечение. И теперь русский народ травят дрожжами, вызывая рак и алкогольную зависимость. Кто травит? В отличие от западного постиндустриального заговора корпораций в российском варианте гастрономических страхов обсуждается опасность внутреннего врага. Это правительство, которое должно бы контролировать качество пищи и отвечать за качество жизни своего народа. Ощущение опасности вызывает и собственная новейшая история, по поводу которой нет общественного консенсуса.
Не стоит доказывать, что в дрожжах ничего дурного нет. Едят же британцы свой мармит – густое, соленое, не особенно аппетитного вида повидло, изготовленное из побочных продуктов пивной промышленности. Это дрожжевой экстракт, который придумали и впервые ввели в рацион больше ста лет назад из-за его питательности и обилия витамина В. У дрожжей есть даже своя героическая история. В блокадном Ленинграде дрожжи научились делать из опилок. Дрожжевые супы и другая продукция помогли многим выжить, и разработчики дрожжевой темы были удостоены Сталинской премии.
Новые интеллектуалы
Сегодня каждый может написать и издать книгу. Любой верит, что способен разобраться в истории и биологии, лингвистике и физике, стоит только пожелать. Эта самоуверенность является обратной стороной демократических идей, на которых основаны современные общества, идей морально бесспорных даже для самых отъявленных консерваторов. Современное общество одновременно признает ценности знания и равноправия, а значит, должно признать и то, что каждый имеет право на участие в производстве такого знания. Этим объясняется существование целого класса люмпен-интеллектуалов, или новых интеллектуалов, как называет их французский специалист по политическому исламу Оливье Руа. Это работоспособные, креативные и амбициозные люди, которые умеют говорить со своей аудиторией на языке науки, не владея при этом элементарными методами вроде критики источников в исторических дисциплинах. Им мы обязаны распространением конспирологических теорий и националистических дискурсов.
Торжество дилетантизма в России подпитывается кризисом доверия к академической науке. В воображении большинства наука в России существует либо на деньги государства, либо западных грантов – оба источника поддержки представляются большинству подозрительными. Мало кто готов допустить, что интеллектуальный труд устроен как-то иначе, чем офисный или физический, и что хотя он, конечно, включен в экономическую систему, его все-таки нельзя купить в буквальном смысле. Это недоверие подпитывается в России еще и отсутствием зоны бесспорной академической свободы – частных университетов.
Вера в себя на фоне недоверия к системе рождает огромный интерес человека к своему телу-личности. Правильное питание и правильные мысли одинаково важны для его благополучия, нарушение гигиены приводит к утрате контроля над собой – болезни. Так что главной заботой человека должен быть он сам. На этом строится философия Нью Эйдж, известная узкому кругу россиян уже в советское время, но в полной мере захватившая умы только с наступлением в России эпохи сытости и изобилия – необходимых условий для индивидуалистического самосовершенствования.
Кто боится дрожжей-убийц? Вероятно, это те же люди, кто засматривается документальными фильмами «Плесень» («Первый канал») или «Великая тайна воды» (телеканал «Россия»), – настоящими шедеврам люмпен-науки. Это также и те, кто в свое время сопротивлялись введению индивидуальных налоговых номеров, штрихкодов и новых паспортов. Эти люди не принадлежат к одному классу (если можно говорить о классах в России) или социальной группе; они могут быть истерично-религиозными или задумчиво-религиозными, причем принадлежать практически к любой конфессии, но и это не обязательно. Их объединяет желание знать правду и смутное ощущение, переходящее временами в уверенность, что истину от них скрывают. Кто-то из них думает, что русский народ травят нарочно, чтобы в корень извести, а другие – что это происходит случайным образом, по недоразумению и недосмотру, как вообще многое в жизни. Одни станут печь хлеб на собственной натуральной закваске, допустим, из шишек хмеля, другие будут покупать монастырскую выпечку и товары с эко-маркировкой, но многие и этого делать не станут.
Пищевые страхи не формируют коллективной программы действий, не приводят к созданию политических партий или социальных движений. Они лишь способ сообщить о существовании собственного мнения и готовности вести персональную борьбу за право знать правду о своей еде и делать свободный гастрономический выбор. Стихийный марксизм борцов за чистую еду строится на догадках о том, что правда скрыта за вуалью лживой идеологии, а цель ее сокрытия – поддержание социального неравенства, основанного на доступе к знаниям. Возможно, этот вид неравенства легче всего преодолеть, поэтому в нашем обществе процветает паранаука, а творчество люмпен-интеллектуалов находит себе благодарную аудиторию.
Полная версия: https://slon.ru/posts/51843