“ТУТ ГЛАВНОЕ — МАЙНДСЕТ”
Компания ДРТ (“Деловые решения и технологии”) — одна из крупнейших консалтинговых и аудиторских компаний России — стала стратегическим партнером магистерской программы “Сравнительная политика Евразии”. Руководитель программы Андрей Стародубцев поговорил с директором департамента управленческого консультирования ДРТ Тимуром Турсуновым о том, что такое управленческий консалтинг, какие компетенции требуются, чтобы стать сотрудником ДРТ, и почему консалтинговым компаниям интересно сотрудничество с программами по социальным наукам.
Тимур, как Вы стали сотрудником консалтинговой компании?
Сразу после университета я начал устраиваться в “Большую четверку”. Поскольку я заканчивал Финансо-экономический университет, в моей голове будущая карьера была связана с “Четверкой”, именно с аудитом. Мне казалось, что это та сфера, где можно быстро получить опыт, прокачать свои навыки и продвинуться. В “Делойт” я пришел работать на последнем курсе университета, 15 лет проработал в финансовом аудите, а 2 года назад стал сотрудником консалтингового департамента нашей компании. Я понял, что аудит имеет как свои преимущества, так и недостатки. Это однотипная работа, которая уже давно стала commodity, а не отдельной услугой. Все воспринимают эту услугу как нечто стандартное, то, что может делать любой человек. А консалтинг — это все-таки более tailored услуга, более заточенная под конкретного клиента, под конкретный проект. Я это воспринял для себя как вызов.
А справедливо ли сказать, что консалтинг отличается от аудита тем, что консалтинг более междисциплинарный, что в консалтинг можно приходить с очень разным набором знаний, компетенций, а аудит более финансовый, более экономический?
И да, и нет. То, что консалтинг более междисциплинарный, это действительно факт. В консалтинговых компаниях и в консалтинговых подразделениях больших аудиторских компаний действительно работают люди с очень разнообразными бэкграундом и образованием, а в самой работе встречаются задачи из абсолютно разных сфер. В аудите все заточено на финансы, на бухучет и на аудиторскую деятельность, но при этом в аудит также можно прийти с нефинансовым бэкграундом. Ты можешь закончить условно химический факультет МГУ или СПбГУ, и при этом пойти работать в аудиторскую или консалтинговую компании. Я встречал такие случаи. Тут главное — майндсет; необходимо, чтобы твой майндсет подходил под требования и тот карьерный путь, который ты для себя выбрал, будь то аудит или консалтинг.
Как бы Вы описали этот майндсет?
Аудитор — это человек скрупулезный и усидчивый, это работа хотя и с документами, но в то же время с людьми. Здесь нужны погружение в достаточно серьезные процессы, работа с данными, а также знание бухучета, которое можно получить не в университете, а работая на проекте. Консалтинг имеет схожие характеристики, но при этом у тебя должно быть больше open-minded перспективы, и ты должен быть более гибким. В аудите не обязательно быть гибким, как в консалтинге. Оба направления в одинаковой степени требуют внимания к запросам клиентов и выстраивания работы в зависимости от них. Если ты не понимаешь, зачем ты делаешь то, что ты делаешь, то результат скорее всего будет некачественным. Поэтому понимание нужд клиента, задач, которые ты решаешь, ну и конечный результат, который от тебя ожидается — важнейший элемент нашей деятельности.
У Вас в департаменте работают сотрудники, которые пришли к Вам не из экономики, не из финансов, не из менеджмента, а, например, из политологии или смежных с ней дисциплин. Социальные науки в целом соответствуют описанному Вами майндсету?
Тут, наверное, не столько важен бэкграунд — социальные науки, анализ данных, экономика или менеджмент, сколько важна открытость чему-то новому. Человек, пришедший из политологии или социальных наук, обладает навыками работы с данными, навыками исследовательской деятельности. Если человек закончил университет, то у него есть способность к проведению исследований, анализу информации, способность делать выводы из этого анализа. Вот эти качества, эти навыки обязательно пригодятся в работе консультанта.
Звучит так, будто консалтинг — это творческая работа, в которой нет ничего скучного, документационного, оформительского. Так ли это?
Нет, конечно, но нужно разграничивать: есть история про то, как ты делаешь работу, а потом про то, как ты ее оформляешь. Мне кажется, что сейчас мало профессий, в которых ты не будешь сталкиваться с административной работой. У нас есть определенные процедуры, политики, которые нужно соблюдать. Кроме оформительских, это еще и политики по независимости, по этике. Мы учим сотрудников тому, как делать работу в соответствии с теми принципами, которые закладывались в работу “Четверки” — это объективность, независимость и клиентоориентированность. Но, конечно, и скучные вещи тоже у нас бывают. Просто это не основа нашей работы, этому можно научить. Майндсет не перестроить, а научить оформлять работу как нужно, можно в любом случае.
Если компания ДРТ сама может научить сотрудников необходимым навыкам и процедурам, в чем может быть Ваш интерес при сотрудничестве с университетами и, в частности, с программой “Сравнительная политика Евразии”?
У нас, в отличие от некоторых других стран, ньюкамеры — это люди с высшим образованием, потому что в университетах закладываются те принципы, которые нам нужны и в работе аудитора, и в работе консультанта — усидчивость, внимание к деталям, аналитический склад ума, то, что многие любят указывать в своих резюмах. Этого в школах не учат. Поэтому нам нужно, чтобы у человека, который к нам приходит на начальные позиции была эта база. Получить её, не пройдя школу вуза, очень сложно. Можно, но сложно.
Когда я работал в Шотландии, “Делойт” запускал достаточно успешную программу по принятию на работу ребят после школы. Люди заканчивали школы, а затем в 18 лет приходили работать в “Делойт”. К нам по этой программе пришел один человек, но я видел, насколько он заряжен, насколько у него уже есть, даже при отсутствие академической базы, база майндсетовская, база подготовки к работе в консалтинговой компании.Его не нужно было дополнительно этому учить.
Но для того, чтобы получать таких людей, средняя школа должна давать чуть больше, чем она дает сейчас в России: необходимо больше прикладных знаний, которые пригодятся в конкретной работе. Может быть, мы к этому тоже придем в определенный момент времени, в зависимости от того, как будут меняться наша система образования, но пока на данном этапе мы понимаем, что наша аудитория для ньюкамеров – это выпускники вузов.
Собственно, почему мы приняли решение сотрудничать с вами в рамках программы “Сравнительная политика Евразии” – нам интересно готовить и получать понятные результаты. Когда мы не ходим в поисках студентов, выпускников с нужными нам навыками и компетенциями, а когда мы понимаем, что данная программа уже готовит специалистов, у которых будет необходимая нам база, и мы ориентируемся не только на конкретные вузы, но и на конкретные программы, которые известны нам не только уровнем подготовки выпускников, но и методикой преподавания, а также и учебным планом.
Насколько глубоко Вы погружаетесь в такое сотрудничество?
Мы смотрим учебный план и даем рекомендации по его содержанию. Также мы готовы привлекать студентов на проектную работу, потому что мы видим в этом максимальную выгоду: и для студентов это хорошая практика, и для нас это отличный шанс посмотреть ребят в работе и уже на этом этапе как-то начать знакомиться с потенциальными будущими соискателями. Кроме того, привлечение студентов к нашим проектам - это хорошая возможность получить another pair of eyes. Ты знаешь и делаешь так, как ты привык, так же делают твои сотрудники, потому что они твои подчиненные. Но затем приходит студент на практику, который может привнести свое видение, свой взгляд на проблему, который может дополнительно придать импульс проекту.
Есть конечно ограничения, с которыми нам приходится работать, связанные с конфиденциальностью некоторой информации от клиентов. Но в то же время у нас, кроме непосредственно клиентских проектов, есть еще и исследовательская деятельность, которую мы ведем. Нам было бы интересно пробовать Ваших студентов в такого рода исследовательской деятельности.
ДРТ известна своей программой оплачиваемых стажировок. Расскажите про эту возможность: как туда попадают студенты, чего они там делают?
Мы давно уже практикуем программу летних стажировок, которая позволяет студентам попробовать себя и понять, подходит ли им консалтинг или аудит или налоги, или не подходит и нужно искать что-то другое. Для нас это хороший шанс подготовить уже понятного специалиста, которому можно предложить дальнейшее трудоустройство. Обычно стажировка длится три месяца, после чего возможен переход на полноценный трудовой контракт. Важная особенность стажировки заключается в том, что в этом случае студенты становятся сотрудниками ДРТ, а потому участвуют в клиентской работе, а значит они должны соблюдать все требования к сохранению и поддержанию конфиденциальности информации.
То есть, в рамках стажировок осуществляется полноценная работа
Да, это полноценная работа над задачами нашего подразделения.