Другой Миядзаки: жизнь в вечном полёте фантазии
Девочка, родители которой стали свиньями, ходячий замок и улыбчивый Тоторо — работы Хаяо Миядзаки завораживают зрителей своей странностью и поражают безграничной любовью к деталям. Вместе с Екатериной Кисляк предлагаем вам взглянуть на те, что выбиваются из привычного представления о мирах Миядзаки и рассказывают о нём гораздо больше, чем он, вероятно, хотел бы сам.
Моё знакомство с работами Хаяо Миядзаки впервые случилось, когда в ходу ещё были пиратские DVD. Папа подарил мне диск со всеми работами, которые вышли на тот момент. Для него это, конечно, были очередные мультики, но мой мир они изменили навсегда. С этого началось моё увлечение японской анимацией.
Миядзаки родился 5 января 1941 года, когда весь мир погрузился в хаос. Его жизнь, начиная с ужасов Второй мировой войны, которые навсегда врежутся в память, оказалась щедра на события и судьбоносные встречи. Они во многом помогли сформировать будущий гений: указали на темы и образы, к которым автор неизменно обращался на протяжении всего творческого пути, предопределили самобытность создаваемых им миров, но в то же время прочно связали его с временем и местом, где он родился и вырос.
1947 год — у матери Миядзаки диагностируют туберкулёз, и юный Хаяо вынужден фактически попрощаться с детством. Мальчикам — у Миядзаки было несколько братьев — приходилось самим заботиться не только о больной, но и о себе: стирать, готовить, убирать. И всё же, несмотря на страшную болезнь, она, судя по воспоминаниям детей, оставалась волевой женщиной. К 1955 году болезнь наконец отступила благодаря антибиотикам. В будущем это событие повлияет на японскую анимацию, ведь «во времена, когда в японском кинематографе женские персонажи играли лишь роль помощниц или романтических пассий, Миядзаки создал ряд незабываемых женских образов…» [1]. Он впоследствии будет часто обращаться к образу сильной женщины, а главными героями многих его картин станут не по годам взрослые и уж слишком рассудительные дети.
1958 год — знакомство Миядзаки с первым полностью цветным японским анимационным фильмом «Легенда о Белой Змее». Сюжет основан на известной китайской легенде, повествующей о любви между змеёй, ставшей человеком, и юношей, которым мешает быть вместе злой монах. «Этот фильм Хаяо пересматривал много раз — он был поражён не только техникой исполнения, но и тем, как были переданы эмоции» [2]. Считается, что именно эта картина стала отправной точкой в желании Миядзаки стать аниматором. Он по достоинству оценил анимацию как жанр, и это уважение только возросло после просмотра русского анимационного фильма «Снежная королева» 1963 года.
1963 год — встреча и последующее сотрудничество с Исао Такахатой. Они познакомились, когда Миядзаки попал на анимационную студию Toei Animation, которая и создала ту самую «Легенду о Белой Змее». На тот момент ему было всего двадцать два года, и он занял должность фазовщика: того, кто прорисовывает промежуточные кадры между ключевыми сценами. В то время анимация полностью создавалась вручную. Прежде всего их сблизила профсоюзная деятельность, поскольку работать в студии из-за ужасных условий было практически невозможно. Такахата тогда занимал место помощника режиссёра, но вскоре началась работа над его первой самостоятельной картиной «Принц Севера» (1968), куда он также пригласил Миядзаки. С этого началось долгосрочное и невероятно плодотворное сотрудничество двух талантов, пусть первый совместный проект и провалился в прокате. В итоге это привело к основанию знаменитой студии Ghibli.
1979 год — выход первого собственного полнометражного фильма Миядзаки «Люпен III: Замок Калиостро». На момент создания фильма ему было тридцать восемь лет, молодость осталась позади. Начинают оформляться те мрачные взгляды на судьбу мира, в которых Миядзаки с каждым годом будет укрепляться всё сильнее. Главный герой фильма Люпен очень далёк от своего прототипа — персонажа популярной манги и аниме: вместо беззаботного прожигателя жизни перед нами человек, уставший от мира и разочарованный в нём. Таким Миядзаки отчасти видел и себя. С похожим героем зрители ещё столкнутся в картине «Порко Россо», где этот образ достигнет своего пика. Уже здесь можно заметить любовь Миядзаки к двойственной силе природы, одновременно разрушающей и созидающей. Эта тема наиболее полно будет раскрыта позднее в «Принцессе Мононоке».
1982 год — создание манги «Навсикая из Долины ветров». Именно из неё впоследствии появится одна из самых неоднозначных и невероятно печальных картин Миядзаки с одноимённым названием. Выпуски появлялись в журнале Animage, где Тосио Судзуки — в будущем главный продюсер студии Ghibli — работал редактором, и выходили с перерывами с 1982 по 1994 год. Миядзаки увлекался рисованием ещё в детстве: ему нравилось изображать военные самолёты, а «большую часть времени в старших классах проводил за рисованием манги, в частности гэкига — одной из её разновидностей» [3]. Этот жанр был более реалистичным и жестоким, без счастливого конца, представляя собой альтернативу детской и по большей части развлекательной манге того времени.
1983 год — начало сотрудничества с японским композитором Дзё Хисаиси. Сначала он написал саундтрек к манге о Навсикае, а после выхода одноимённого полнометражного фильма в 1984 году, когда о композиторе заговорили все, продолжил работать с Миядзаки над другими картинами, во многом способствуя успеху его работ. Музыка Хисаиси, очень узнаваемая и будто бы точно соответствующая мироощущению самого Миядзаки, стала неотъемлемой частью таких фильмов, как «Мой сосед Тоторо», «Ходячий замок» и «Унесённые призраками».
1985 год — создание знаменитой студии Ghibli, которая, наряду с самим Миядзаки, до сих пор является визитной карточкой японской анимации за рубежом. Кассовый успех «Навсикаи» позволил Миядзаки и Ткахате создать собственную студию, в которой было больше творческой свободы, из-за чего Миядзаки смог сосредоточиться на своих интересах и посвятить себя созданию полнометражных фильмов. Первым фильмом студии в 1986 году стал «Небесный замок Лапута» о мальчике и девочке, отправившихся на поиски таинственного острова Лапута, который по легенде парит среди облаков. Название острова отсылает нас к книге Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера», и подобных отсылок к европейской литературе в его картинах очень много. Это связано не только с тем, что ещё с детства Миядзаки полюбил чтение, но и с участием в группе по изучению детской литературы, которую он посещал в университете.
В стенах студии появилось много запоминающихся и успешных фильмов Миядзаки, но больше всего интересны те, что отражают другую сторону его мировоззрения: более взрослую, мрачную и по-своему трагичную. В них также много самого Миядзаки: ребёнка и уже взрослого. Их нельзя назвать семейными, как другие, более «уютные» его картины, но хотелось бы назвать самыми личными, ведь они направлены в первую очередь внутрь себя и заявляют о желании создателя поделиться с миром своими мыслями, страхами и разочарованиями. Это не значит, что в них нет места надежде. Напротив, в конце каждого фильма она ожидает нас, только очень хрупкая, будто в дальнейшем её сила будет зависеть от нас самих, и Миядзаки, кажется, в это верит.
Навсикая из Долины ветров (1984)
Перед нами постапокалиптический мир, в котором остатки человечества пытаются выжить, сражаясь с ядовитым Лесом, захватившим Землю. Лес медленно, но верно занимает последние пригодные для жизни участки земли, распространяя ядовитые споры, из-за которых человек задыхается, а его тело постепенно парализует. Людям также приходится бороться с гигантскими насекомыми — судя по всему, полноправными хозяевами этого нового мира. Среди них особенно выделяются Омы — таинственные разумные жуки невероятных размеров, играющие важную роль в этой жестокой экосистеме. Однако юная княжна Навсикая из Долины ветров — места, которое спасается от экспансии Леса при помощи ветра, уносящего ядовитые споры, — чувствует себя в гармонии с природой. Она с интересом изучает странные растения и не боится вступать в контакт с жуками. Навсикая, в отличие от всех остальных, не испытывает ненависти или страха к природе, она любит и жаждет спасти всё живое, будь то страшное создание или человек, направляющий на неё оружие. Её мирная, хоть и своеобразная жизнь рушится, когда в долине разбивается корабль соседнего королевства, и её маленькая страна оказывается против воли втянута в распри других оставшихся в живых государств. Они утверждают, что нашли оружие, способное навсегда уничтожить Лес, но Навсикая единственная понимает, что подобные решения никогда не бывают простыми.
Конфликт природы и технологий — важнейшая тема для Миядзаки. Именно люди приводят мир в фильме к экологической катастрофе, а их потомки вынуждены столкнуться с последствиями. Технический прогресс становится началом конца, и Миядзаки во многих своих работах остро ставит вопрос: могут ли люди со своими технологиями и неумением довольствоваться малым жить в гармонии с природой? Часто он отвечает отрицательно, демонстрируя разрушительную силу природы, которая словно мстит человеку за всего его злодеяния. Не стоит забывать и о том, что японцы наиболее остро ощущают связь с окружающей их средой и осознают её парадоксальную двойственность. Это связано с тем, что Япония постоянно сталкивается с землетрясениями, извержениями и другими природными бедствиями, которые приносят с собой не только разрушительные последствия, но и своеобразное очищение. Они также верят в одушевлённость всей природы: эти анимистические взгляды корнями уходят в древность и отражаются в японской религии — синтоизме. Отчасти поэтому Миядзаки смотрит на мир так мрачно и рисует одновременно прекрасную и ужасную картину катастрофы.
Было бы ошибочно считать Миядзаки тривиальным борцом за природу, хотя исследователи и отмечают, что «импульсом к созданию “Навсикаи” послужил ряд экологических кризисов, поразивших Японию в 1950-1960-х гг., в том числе химическое отравление людей и окружающей среды» [4]. В большей степени его всё-таки интересует сам человек, ведь он тоже создан природой, но постоянно борется с ней. В лице Навсикаи, сострадательной и любящей, режиссёр даёт людям надежду. В начале фильма появляется заставка, изображающая всю историю гибели прежнего мира на тканом полотне. В конце появляется человеческая фигура с крыльями, облечённая в синее, а люди простирают к ней руки, словно видят спасение. Навсикая тоже носит синее, но никто не видит в ней мессию, ведь по пророчеству, которое она слышит в долине, все ожидают прихода мужчины. В этом проявляется любовь Миядзаки к сильным и активным, но в тоже время заботливым и нежным женщинам, которые способны совершать великие подвиги не хуже мужчин. В своей безграничной любви ко всем созданиям и желании подарить спасение всем Навсикая будто повторяет путь Христа и весь фильм сознательно всходит на Голгофу.
Однако миссия Навсикаи не в том, чтобы спасти человечество, а скорее в попытке указать ему правильный путь. Картина сильно отличается от первоисточника, поскольку появилась, когда манга ещё не была закончена. Спустя годы Навсикая в представлении Миядзаки оказалась более неоднозначной фигурой. Быть может, режиссёр с возрастом просто укрепился в своих пессимистических взглядах на судьбу человека, но, возможно, Навсикая всегда была лишь одной из немногих, кто видел мир в другом свете, а для его спасения этого недостаточно.
Принцесса Мононоке (1997)
Если в «Навсикае из Долины ветров» Миядзаки изображает мир будущего, то здесь мы перемещаемся в средневековую Японию, где природа ещё властвует в полную силу и существуют огромные говорящие звери, больше похожие на древних богов, чем на обычных животных. На молодого наследника небольшого племени Аситаку нападает одержимый вепрь, когда тот встает на защиту своего народа. Ему удаётся победить обезумевшего зверя, но он получает ранение, а вместе с ним и смертельное проклятие, из-за которого вепрь превратился в чудовище. Принцу приходится покинуть свой дом и отправиться далеко на запад в надежде найти избавление от печальной судьбы. Путешествие приводит его к плавильне на границе леса, где он невольно оказывается втянут в чужую войну. Властная госпожа Эбоси — владелица плавильни — вырубает для своих целей деревья и истребляет лесных жителей, которые отчаянно борются с ней за спасение своего дома. Однако этот лес не совсем обычен: там Аситака встречает не только громадных зверей и волчью принцессу, но и лесного бога, способного одним дыханием даровать и отнимать жизни.
Миядзаки здесь вновь сталкивает природу и технологии, но теперь всё гораздо серьёзнее: люди, в чьих руках находятся технологии, как и звери, борются насмерть. Даже сам лес в лице божества участвует в этом сражении. Эта картина по праву считается самой жестокой в фильмографии автора, и дело здесь не только в обилии кровавых сцен, хотя Миядзаки действительно изображает всё без прикрас. Именно в этой работе автор высказывает свои самые мрачные мысли относительно судьбы человечества и демонстрирует, что может случиться с миром здесь и сейчас, если мы продолжим действовать бездумно и пренебрежительно относиться к месту, в котором живём. Интересно, что божество, обладающее силой, способной влиять на жизнь и смерть всего сущего, как бы находится за рамками конфликта, который разворачивается между людьми и животными: оно обитает в лесу, но не становится на его защиту. Когда же его участие в войне оказывается неизбежным, ярость обрушивается на обе стороны. Лесное божество здесь олицетворяет природу: она не воюет с человеком, а лишь защищается, пытаясь остановить поток разрушений и бесчисленных смертей. В этом смысле обитатели леса, отвечающие ударом на удар, ничем от него не отличаются, поэтому бог и не проводит границу. Выходит, что человек не является злом, но зло — его выбор, как и животных, решающихся на месть. Миядзаки подтверждает эту идею ещё и тем, что не выдаёт зрителям однозначных героев: госпожа Эбоси, например, спасает прокажённых, предоставляет нуждающимся женщинам работу в плавильне и в то же время без раздумий убивает лесных жителей. Даже Аситака при своей мирной натуре оказывается способен на хладнокровное убийство.
Важную роль в истории играет ещё один персонаж — девушка по имени Сан, которую пожалела и вырастила волчица после того, как люди отдали малышку ей на откуп. Сан находится на стороне леса, и её ненависть к людям очевидна, но она не принадлежит ни одному из миров. С одной стороны, она человек, но всё связанное с этим ей противно и чуждо, с другой — она часть леса и волчьего племени, с малых лет живёт по их законам, но окончательно стать частью этого мира тоже не может, на что, кстати, животные указывают ей гораздо чаще, чем люди. Это промежуточное положение обрекает её на постоянное одиночество даже рядом с теми, кого она любит. Двоемирие свойственно в фильме не только главным героям. Сам лесной бог оказывается антропоморфен: в своём ночном обличье он напоминает человекоподобного великана. Такая двойственность, по-видимому, отзывается в Миядзаки: он не может простить людям их злодеяния, приводящие к разрушению природы и самих себя, но и не перестаёт восхищаться всем тем удивительным, что есть в человеке. Поэтому в его картинах всегда есть надежда и герои, которые её дарят. Если подумать, то он и сам всегда находится где-то посередине между реальностью и фантазией.
Ветер крепчает (2013)
В последнем на сегодняшний день полнометражном фильме Миядзаки обращается к истории предвоенной Японии 1930-х годов, когда в стране был создан военный истребитель Mitsubishi A5M, а позднее — его модернизированная и более знаменитая версия Mitsubishi A6M Zero. Сюжет разворачивается вокруг изобретателя этих самолётов — молодого инженера Дзиро Хорикоси. Юный Дзиро жаждет стать пилотом, но проблемы со зрением не позволяют ему осуществить эту мечту. В своих снах мальчик встречается с графом Капрони, известным итальянским авиаконструктором, которым безмерно восхищается — и Капрони вдохновляет его на то, чтобы самому стать одним из тех, кто не летает, но создаёт. Дзиро взрослеет и поступает в университет, желая однажды спроектировать собственный самолёт. По пути на учёбу в поезде он знакомится с девушкой по имени Наоко и помогает ей во время внезапно начавшегося землетрясения. После этого случая судьба разделяет их на несколько лет и вновь сводит на горном курорте Каруидзава, где они влюбляются друг в друга и решают пожениться. Однако радость омрачает тот факт, что Наоко больна туберкулёзом. Параллельно Дзиро работает над созданием идеального самолёта, чтобы наконец спроектировать самую мощную и совершенную для того времени машину. Мирная жизнь омрачается всё усиливающимся ощущением приближения войны, а герою являются видения того мрачного будущего, что ожидает его творение.
История Дзиро удивительно автобиографична: в главном герое Миядзаки видит себя как творца и вновь переживает травматический опыт прошлого. Он, как и главный герой, грезит самолётами и творит ради самого творчества, потому что не может иначе. В реальности же мечта оборачивается кошмаром: машина отправляется на войну и становится причиной гибели многих людей, а фильмы наполняются чужими смыслами и используются, чтобы упрекнуть своего создателя. Любопытно, что Миядзаки осуждает Дзиро не за создание столь грозной технологии, но скорее за то, что тот предпочитал слепо следовать за мечтой, осознавая, каким целям в итоге послужит его изобретение. В этом угадывается осуждение собственной наивности во взглядах на будущее и всё усиливающееся разочарование в людях. Картине пришлось выдержать волну критики: за восхваление авиаконструктора Миядзаки обвиняли в умалении ответственности, искажении истории и поддержке войны. Хотя автор известен своими антимилитаристским взглядами: они легко считываются в каждой его работе, и он весьма прямолинейно заявляет о них во многих своих выступлениях. Необходимо отдавать себе отчёт в том, что перед нами не документальное кино, и даже те элементы реальности, что присутствуют на экране, искажены личностью Миядзаки. «Ветер крепчает» — одновременно исповедь и восхищение человеком, чьё упорство привело к созданию прекрасной технологии, которая в итоге была искажена бессмысленными и жестокими целями. Автор так и не изображает свои самолёты на поле боя, всё время просмотра зрителей преследует лишь предчувствие того, что должно случиться. Война — болезненная тема для Миядзаки, и причина не только в том, что он был её невольным свидетелем. Отец и дядя художника владели заводом, производящем детали для Zero, и по сути преуспевали благодаря всё продолжающимся сражениям. «Миядзаки явно ощущает вину за процветающее положение своей семьи в военное время, и его отношение к самолётам, с которых началась эта война, и эпохе, которая произвела их на свет, неоднозначно» [5]. Он отказывается осуждать их, но это горькое чувство сидит глубоко внутри, прорываясь в его картины.
Фильм наполняют многочисленные сцены-передышки, такие воздушные подушки между основным действием, когда неумолимое время замирает, позволяя насладиться мгновениями жизни. Такова сцена свадьбы Наоко и Дзиро в огромном традиционном японском доме или летний отдых в отеле в горах, который напоминает нам о «Волшебной горе» Томаса Манна. Все эти моменты так или иначе трагичны, но каждый пронизан глубокой ностальгией: она проявляется в любовно выведенных деталях довоенного японского быта и архитектуры, проглядывает в утопических пейзажах бескрайних полей и отпечатывается на лицах героев. Миядзаки, вероятно, и сам тоскует по прошлому, в которое уже не сможет вернуться, подводя итоги своей многолетней работы и как бы извиняясь вместе с Дзиро за то, что фантазия увела его так далеко и надолго от своей семьи, от той реальности, которой он предпочёл собственную. В конце фильма есть сцена, где самолёты вместе с пилотами поднимаются вверх и присоединяются к веренице других машин, плывущих по небу, словно стая птиц, а Дзиро остаётся на земле и машет им вслед. Он обречённо замечает: «Но не один из них вернулся». Герой винит себя за то, что всё ещё жив, когда все они умерли, но тут замечает, как навстречу идёт его возлюбленная Наоко. Протягивая к нему руки, она восклицает: «Живи!». Миядзаки тоже старается жить, несмотря на разочарование в мире и недовольство собой. Именно потому, что ветер крепчает, мы должны жить.
Примечания:
[1] — Сюзан Нейпир. Волшебные миры Хаяо Миядзаки. М.: Эксмо, 2020. С. 7.
[2] — Гаэль Бертон. Вселенная Хаяо Миядзаки. Картины великого аниматора в деталях. М: Эксмо, 2021. С. 15.
[3] — Сюзан Нейпир. Указ. соч. С. 62.
[4] — Сюзан Нейпир. Указ. соч. С. 133.
[5] — Сюзан Нейпир. Указ. соч. С. 21.
Материал подготовила Екатерина Кисляк
Редактировала Елизавета Шафранская