Как алый лик твой описать?
Фильмы Сергея Параджанова — это подобные живописным кинематографические полотна, интуитивные и колоритные, разговаривающие со зрителем на особом символическом языке. Вместе с Анной Хачатурян разбираемся, как устроены символы в «Цвете граната» — удивительном примере того, как большой художник переносит на экран словесное искусство поэзии.
Как кино и поэзия могут дополнять друг друга? Кажется, что они два вполне самостоятельных вида искусства, которые не нуждаются во взаимодействии. Ответ на вопрос можно найти в фильме «Цвет граната» (1968) Сергея Параджанова. Как показывает история искусства и культуры, синтез двух медиумов, вербального и визуального, часто становится удивительно успешным и особенно эстетичным в руках больших настоящих творцов, к которым относится и этот советский режиссёр. Некоторые определяют творчество С. Параджанова как «уникальный поэтический киноязык, пронизанный загадками и тайнами, красотой и чудесами» [1], некоторые относят его кинокартины к явлению постмодернизма, которое ещё не получило адекватного осмысления [2].
Исток творческой мысли режиссёра — восточная культура и её фольклор, пронизанный символами. В «Цвете граната» автор общается к культуре Армении, богатой разнообразной поэзией, в которой особенно ярко проявляются аллегорические концепции. Поэзия всегда служила для передачи чувств, переживаний трагичных исторических периодов, преследующих страну на протяжении тысячелетий.
С самого зарождения поэтического искусства в Армении религия играла в нём особую роль, что связано с принятием христианства на государственном уровне в начале IV века. Визуальный ряд фильма тесно переплетён с христианством: древние каменные высокогорные церкви, особые ритуалы (например, традиционное благотворительное пожертвование мяса животного — Матах), многочисленные обращения к Библии, благодаря которым мы можем увидеть, например, уникальные миниатюры из армянских Евангелий.
Восточная культура, в которой вырос режиссёр, — место, где он ищет вдохновение, откуда он вбирает в себя яркие цвета, рассказы людей, национальный колорит. В своих фильмах С. Параджанов совершает глобальный пересмотр всех форм культуры и искусства, однако, по свидетельствам современников, он не обладал глубокими знаниями, например, в литературе, следовательно, его особую эстетику можно определить как интуитивную [2]. Несравненный почерк, гениальность, возможность различных семиотических трактовок притягивают современных киноведов и культурологов.
В «Цвете граната» С. Параджанов обращается к духовному миру армянского поэта Саят-Новы и, используя его стихотворения, описывает жизненный путь творца от детства до службы в монастыре. Таким образом, перед зрителем открывается Восток XVIII века, размышления поэта о жизни раскрываются через визуальный ряд, полный символов и аллегорий. Правильная их интерпретация помогает понять первоначальный замысел режиссёра. Некоторые пишут о постмодернистском характере символов [3], то есть имеющем сложную структуру, в отличие от модернистского, для которого главным является эстетика. Символика смерти и жизни может относиться к наиболее ярким: гранат — символ жизни, и из него, подобно тому, как кровь заливает кинжал, льётся сок.
«Святых целей три: возлюби перо, возлюби письмо, книги возлюби» [4].
Эту цитату из Саят-Новы режиссёр использует первой, тем самым указывая на особое отношение поэта к литературе, слову, писательству. Детство поэта преисполнено особым колоритом: изготовление ковров, восточные бани, церковные обряды и древние библейские сюжеты окружают его. Под палящим тифлисским солнцем мальчик не произносит ни слова: за него говорит взгляд. В части фильма, посвящённой юности поэта, мы обнаруживаем ключевые темы его творчества: размышления о любви и музыке. Утончённо прописанный образ поэта отсылает нас к биографии С. Параджанова: рождённый в Тбилиси, окружённый разными национальностями, религиями, он, подобно восточному ковру, был соткан из музыки, литературы. Саят-Нова говорил: «Из красок и запахов этого мира моё детство сотворило лиру поэта и поднесло её мне» [5]. Вероятно, с юностью Параджанова связано и особое звуковое сопровождение фильма, которое погружает зрителя в давно прошедшую эпоху, задаёт фильму особый мистический тон: мы слышим звучание древнего армянского духового инструмента — дудука.
«Твои ланиты — роз алей, как образ дивный рая — ты! Как шаха, я тебя молю; молчишь, не отвечая, ты!» [6].
Тема любви тесно переплетается с темой поэзии: «Слова бессильны пред тобой! Как алый лик твой описать?» [7]. Цвет в фильме также многозначен, и алый в данном контексте символизирует любовь, пламя и страсть [8]. Несмотря на статичность кадров, фильм отсылает к движению и особенной пылкости: мы видим это в демоне страсти, танце персидских масок.
Символ окна тоже важен и по-разному может быть интерпретирован: можно сказать, что книги, к которым обращается режиссёр на протяжении всего фильма, служат окном в другие миры. Некоторые отмечают, что окно — это своеобразная клетка, не случайно в одной из сцен, существующих вне прогрессирующего действия, появляется соловей, который хочет, но не может улететь [9].
Значительную роль в символической части фильма играет еда: гранаты, виноград, хлеб, рыба. Гранат, вынесенный в название фильма, означает единство Вселенной и Библии. Издавна он символизировал пищу, причастившись которой можно обрести связь с миром мёртвых [10], некоторые определяют его как символ вечной жизни. Виноград является олицетворением плодородия. К виноделию относятся особенно трепетно: на Востоке его до сих пор считают искусством. Хлеб, напоминающий по форме Ладью, и лежащая рядом рыба — библейские символы Иисуса Христа.
Каждая из тем: любовь, музыка, слово — насквозь символичны по-своему, но связаны одной нитью — нитью поэзии, пронизывающей жизнь настоящего поэта от детства до старости. «Поэт умирает, но муза его бессмертна», — именно эту цитату С. Параджанов приводит в конце киноленты. Его особая эстетика и поэтика, отношение к искусству слова становятся предметом исследования современных культурологов и философов, а нам, зрителям, безусловно, нравится смотреть на уникальный статичный визуальный ряд С. Параджанова — гражданина мира, чувствительного к локальным колориту и традициям [11], привнёсшего особое прочтение культуры Востока в историю мирового кинематографа.
Материал подготовила Анна Хачатурян.
Редактор Анастасия Попова.
Примечания
[1] — «Цвет граната» Сергея Параджанова: царство книг, слова, духа… URL: link (дата обращения 12.11. 2021).
[2] — Лукашова А.Г. Творчество Сергея Параджанова как явление постмодернизма // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. 2007. №33. С. 148–149.
[3] — Семенков В.Е, Черноиванова А.С. Символы яблок и граната в фильмах Сергея Параджанова в контексте эстетики советского кинематографа // Территория новых возможностей. Вестник ВГУЭС. 2021. № 1. С. 236–237.
[4] — Саят-Нова А. Стихи. URL: link (дата обращения 12.11. 2021).
[5] — Машезова Д. Цвет граната. URL: link (дата обращения 25.11. 2021).
[6] — Саят-Нова А. URL: link (дата обращения 12.11. 2021).
[7] — Саят-Нова А. Стихотворения. URL: link (дата обращения 12.11. 2021).
[8] — Тестова С. Цветовая символика и образность фильмов Параджанова. URL: link (дата обращения 12.11. 2021).
[9] — Абрамян Л. Символ и ритуал в структуре фильма: заметки о поэтике Параджанова. URL: link (дата обращения 12.11. 2021).
[10] — Семенков В.Е., Черноиванова А.С. Указ. соч. С. 236–237.
[11] — Семенков В.Е., Черноиванова А.С. Указ. соч. С. 240.