«Говорят, в споре рождается истина — а она там скорее глохнет»
Культура находится не только в музеях, картинах и театральных постановках. Иногда культура прячется в диалогах, разговорах о большом и малом, измеримом и непостижимом. Наша корреспондентка Анна Смирнова побывала на встрече «Философского кружка» и увидела там новую культуру общения и поиска истины.
Холодный ветер на Среднем проспекте В.О. продувает до костей, а красивые старинные здания сменяются со скоростью старой киноленты — ещё пара кварталов, поворот в арку и я буду на месте. В небольшом полуподвальном помещении расположилось пространство под названием «Учебный центр», а уже в нём — «Философский кружок», пункт моего назначения. Я снимаю пальто в прихожей и сажусь на одно из свободных мест в кругу — разговор начинается.
Конечно, лирическое начало не избавляет нас от потребности узнать, что такое «Философский кружок» — далее, в интервью с его основателем, психологом Александром Никулиным, вы узнаете, как он определяет это место, моё же определение будет немного отличаться.
Мы, около 15 человек, сидим в кругу — каждый называет своё имя, а потом отвечает на два вопроса: зачем он здесь (имеется в виду мир) и зачем он здесь (имеется в виду кружок). Всегда интересно слушать абсолютно незнакомых людей, которых, я почти уверена, больше никогда в жизни не увижу — сама встреча воскресным вечером, обстановка, тема и эта новизна похожи на глоток свежего воздуха среди запылённых будней.
На сайте кружка написано, что это встречи «лекционно-дискуссионного толка, посвящённые различным популярным темам, которые касаются человека и всего, что рядом: жизни, её “смысла”, успеха, конкуренции, достижений, благополучия, денег, “любви”, семьи, профессионального и духовного роста, закона и справедливости, свободы и зависимости и прочего».
Для себя я бы определила «Философский кружок» как пространство для обсуждения насущных и одновременно экзистенциальных проблем, место в котором ты можешь быть услышан, но не оспорен, поддержан и снабжён новыми ответами и, к сожалению или к счастью, новыми вопросами.
В действительности, привычных дискуссий тут нет, они скорее запрещены. «Философский кружок» — это новый формат обсуждения, в котором нет споров и дискурсивных противостояний — каждому положено слово, и у каждого оно своё.
В самом начале ведущий сказал, что если рассматривать дискуссию не как борьбу, то можно представить, что это строительство вскладчину: не нужно разрушать то, что предлагает другой, можно только сделать свой вклад.
Встреча кружка, на которой была я, посвящена инфантильности и смерти. Мы говорили об инфантильности: хорошо это или плохо, какие она имеет характеристики, кому присуща, и почему мы все слышали подобные упрёки в свою сторону. После перерыва на чай и вкусные блины второй час был посвящён тому, что можно назвать мыслительным экспериментом или групповым тренингом: все мы в кругу смотрели друг на друга и пытались найти ту самую инфантильность или, наоборот, взрослость, а потом обсуждали, что наши находки в других людях могут сказать о нас самих.
Трудно ответить, почему такой формат может зацепить кого-то. Возможно, потому что кружок на самом деле больше психологический, нежели философский, или потому что в нём обсуждается жизненная философия без ссылок на Фихте и Гегеля. Возможно, потому что обсуждение таких сложных тем как возраст и смерть дают опредёленное ощущение свободы и, хоть и немного, но всё -таки свежий взгляд. В любом случае главное — это пробовать, особенно, учитывая, что первая встреча в «Философском кружке» — бесплатная.
«Определения нужно разваливать, потому что мы уже в плену этих определений, и они не облегчают нам жизнь»
Анна Смирнова: Я для начала хотела бы спросить о вашем образовании и об интересе к подобным форматам мероприятий. Как и почему вы создали «Философский кружок»?
Александр Никулин: «Философский кружок» — это шутка. Это скорее такая нисходящая метафора — «кружок». Ну, как бывает театральный кружок, драмкружок, кружок по фото, а ещё мне петь охота... Вот из этого ряда. Это если про кружок, а если про «философский» — то это болтовня. Обычное представление о философии — это некоторая долгая болтовня, оторванная от жизни,обязательно долгая и обязательно абстрактная. То есть «Философский кружок» — это такая двойная шутка. Почему я решил это делать? Это выросло из формата групповых семинаров, когда люди после них остаются немножко пообщаться и начинают ставить свои вопросы и сами на них отвечать, друг с другом немножко пререкаться — для начала формат был такой. Это, может быть, такая недопсихотерапия: то есть у человека на самом деле есть вопрос, но он не хочет сразу отдаваться на «операционный стол», он хочет предварительно поговорить. И вот это и есть те предварительные разговоры, которых иногда достаточно для решения психологических проблем. Про образование — основное образование психологическое, а дополнительное образование, переподготовка — я медицинский клинический психолог.
А. С.: А если бы коротко описали «Философский кружок», буквально в нескольких предложениях, какие-то его основные цели и задачи, как бы вы это сделали? Может, это будет определение, которое мы как раз искали?
А. Н.: Для меня это лаборатория. Лаборатория, в которой я в безопасном и достаточно расслабленном, нестрогом формате экспериментирую с групповыми упражнениями, техниками, с работой в группе вообще, и смотрю, как много мне сойдет с рук (смеётся). А всё изнутри — это импровизация. Это еще и лаборатория по исследованию возможностей людей обслуживать себя самостоятельно в решении этих вопросов. Прогрессивная система образования: на вопросы группы отвечает группа, на вопросы человека отвечает человек. При этом, может быть, дискуссия является внешним шумом. Говорят, в споре рождается истина — а она там скорее глохнет.
Я думаю, можно создать такие условия, совершенно безопасные, потому что мы исключаем опасную обратную связь, дискуссия именно в понимании борьбы тоже исключается, и человек находит себя в этой обстановке, похожей на медитацию западного образца, когда просто ставятся вопросы и предлагается на них сосредоточиться.
Есть идея, и она пока развивается, что создания таких условий — экспериментальных и лабораторных — достаточно, чтобы без всякой интенсивной, тем более часто агрессивной терапии люди бы имели неплохие итоги. То есть всё начиналось как такая постпсихотерапия или недопсихотерапия после групповых семинаров, а сейчас может идти в сторону самостоятельной формы групповой работы. Я скорее немножко балуюсь здесь, потому что не знаю, что получится.
А. С.: Вы, получается, сразу же ответили на вопрос и об основной идее. Есть ли здесь что-то связанное с альтруизмом — попытка помочь сразу бóльшему количеству людей? Мы ведь надеемся, что каждый отсюда сегодня что-то вынес, может, действительно, сэкономил на терапии. Или это так не работает?
А. Н.: Я надеюсь, что это так не работает. Честно говоря, эти мероприятия для меня — часть маркетинга, это отличная рекламная кампания, на которую я не трачусь, а наоборот зарабатываю. Специальных альтруистических целей не ставилось, хотя попутно кто-то может себе что-то бесплатно заполучить, или сильно дешевле по сравнению с консультацией.
А. С.: Вы можете примерно описать людей, которые приходят на встречи? Меня удивило, что мы представлялись исключительно по имени, даже не назвали возраст, профессию или образование, и это сильно усложнило выполнение заданий. Может, вы знаете, что именно ищут эти люди или по какому принципу они собираются?
А. Н.: Аудитория собирается через соц.сети, а многих людей я знаю давно. Если вас интересуют их социальные настройки, то это, как правило, молодые люди, успешные специалисты с достаточным образованием.
С удивлением узнал, когда мы об этом говорили, что часто у многих участников в анамнезе законченный философский факультет. То есть у них есть это образование, и все философские и исторические шутки они понимают — по жизни это не сильно выручает, но для украшения годится.
А. С.: А что всё-таки они ищут? Это ответы, или просто приятное времяпрепровождение в интеллектуально комфортной среде?
А. Н.: Я думаю, что досуговая часть есть — вот же и чаепитие. Но здесь главное, на что я обращу внимание и что следует подчёркивать — никакое образование не облегчает. Если их больше, то даже становится тяжелее: образований много, а толку мало. Мы здесь скорее не образованиями меряться, а внезапно находить новые способы получения ответов — не запрашивать их извне, а генерировать изнутри. Именно поэтому я так много над академичность шучу — определения нужно разваливать, потому что мы уже в плену этих определений, и они не облегчают нам жизнь.
А. С.: Для вас чувствуется здесь присутствие психологов? Легче ли с ними разговаривать? Или это мешает процессу коллективного познания?
А. Н.: Здесь психологов сегодня была половина — слава богу, мы постигли тайную тибетскую технику, делать так, чтобы это было незаметно, чтобы это было прилично. Ну вот врач снял белый халат, и он просто человек, а надел, и снова врач. С психологом хорошо, когда так получается. Хуже всего когда человек мотоциклист, то он везде мотоциклист — не переодевается даже, и сам чешется, и другим пахнет (смеётся).
А. С.: Как вы выбираете тематику встреч? Вы говорили, что они запланированы, но при этом сегодня сказали, что, возможно, следующая тема будет отвечать на запрос, который спонтанно появился в течение этого кружка. То есть темы формируются больше под запрос людей или под ваши личный интерес?
А. Н.: Есть некоторые заготовки по темам, даже немного тезисное раскрытие, какие-то заметки. Но от этого легко отказаться, когда мы идём за групповым процессом, и появляется что-то общее и актуальное. В этот момент заготовки откладываются в сторону, и можно поговорить, например, о том, что делать на просторе, как не растеряться без ориентиров, если все заборы разломаны? И вот тогда мы можем говорить о навигации — если эта тема откликается (а похоже, что откликается) — то она и будет следующей.
А. С.: Последним вопросом будет вопрос про книги. Могли бы вы что-то посоветовать студентам-гуманитариям, чтобы немножко глубже проникнуть в тело психологии?
А. Н.: О книгах... Самое живое — это приходите к нам. А если из неживого, о литературе, то все психологические учебники, все книжки, они все, на мой взгляд, очень низкого качества по критериям красоты.
А. С.: Как складываются для вас эти критерии красоты?
А. Н.: Вот как-нибудь. Берётся совершенно любая книга, вот есть «Автомобиль Волга ГАЗ24», есть братья Гримм, есть Гончаров, есть «Сто памятных дат». Берётся любая книжка (берёт книжку «Волга ГАЗ-24»), открывается наугад, это важно, читается, что угодно в объёмах одного-двух предложений (читает). «Для ограничения открытия двери и удержания её в открытом положении устанавливается специальный ограничитель — плоский рычаг, один конец которого закреплён шарнирно на стойке кузова, другой перемещается между роликами стопора установленного на двери».
После этого я спрашиваю себя: это скорее похоже на звон или скорее как мыла поел? Обращаюсь к своему восприятию. И если это скорее похоже на звон, то, значит, это годная книжка, но чаще — как мыло поел.
Но вот про стопор и ограничитель мне понравилось, из этого можно сделать следующий семинар! (Смеётся).
А. С.: А как же вы тогда учились в университете? Там же много приходилось читать, что делать, если книги не «звенят»?
А. Н.: Если говорить о специальной литературе, то при достаточных навыках чтения, после второго и третьего учебника их уже можно просматривать по диагонали, потому что они все совершенно одинаковые. Иногда процесс образования преследует только одну задачу — это получение диплома. К профессиональному образованию это может не иметь отношения, к профессии тоже. Не в этом радость, и не это основа. Если вы внимательно будете слушать преподавателя по психотерапии, то кем вы можете стать?
А. С.: Преподавателем психотерапии.
А. Н.: Всё верно, это предел. А если вы хотите стать профессионалами, то надо слушать что-то более красивое, например музыку, стихи, а если литературу, то художественную. Но если дальше говорить про книги, то можно договориться с собой — зачем конкретно нужны профессиональные книги и чем они могут помочь. Книги, как текст, созданы для того, чтобы помочь выразить чувства, или для того, чтобы их вызвать. В этом случае, ошибкой будет опираться на книги, за исключением учебника «Волга ГАЗ-24», как на источник информации для самостоятельного изучения такой сложной системы, как человек, у которого нет, в отличие от машины, чертежа.
Материал подготовила Анна Смирнова.