У «новых» сетевых структур легко обнаружить средневековые аналоги

Профессор факультета истории НИУ ВШЭ Михаил Бойцов недавно вернулся из Университета им. Мартина Лютера в Галле и Виттенберге, куда был приглашен на летний семестр (май-июль) в качестве «гостевого» профессора на профессорскую позицию имени Христиана Вольфа. Михаил Бойцов рассказал, какие немецкие университетские традиции хотел бы перенести в Россию и почему сейчас важно изучать средневековые королевские дворы.

— Как вы получили эту позицию?

— Я давно знаком с профессором Андреасом Ранфтом, ведущим медиевистом в университете им. Мартина Лютера, — мы не раз встречались с ним на разных конференциях. А в 2008 году я познакомился и с его коллегами по Институту истории (мы бы его назвали факультетом истории), куда меня пригласили выступить с докладом. Они и предложили мою кандидатуру на получение этой почетной позиции. Профессорскую позицию имени Христиана Вольфа университет учредил относительно недавно — в 1999 году — для расширения международных связей. Медиевисты, насколько мне известно, до сих пор на нее не приглашались, хотя историки, скажем, Раннего Нового времени уже ее занимали.

Университет им. Мартина Лютера возник из объединения двух старинных немецких университетов. Один был основан в Виттенберге еще в 1502 году (именно его профессором был когда-то Мартин Лютер), а второй — в Галле — создали в 1694 году.  

Раз в год университет приглашает одного известного зарубежного ученого, вне зависимости от его специальности, на профессорскую позицию имени немецкого философа и ученого XVIII века Христиана Вольфа.

— В чем состояла ваша деятельность в университете? У вас были какие-то обязанности?

— «Гостевого профессора» обычно не обременяют большой аудиторной нагрузкой, хотя некоторые из моих предшественников читали целые курсы. Прежде всего он получает возможность углубиться в собственные исследования, используя великолепные библиотечные ресурсы не только Галле, но и — благодаря межбиблиотечному абонементу — других германских библиотек.

Кроме того, очень важную роль играют практически ежедневные неформальные беседы с коллегами — профессорами и студентами, медиевистами и специалистами в других областях. Профессиональная польза от таких непринужденных встреч обычно бывает взаимная. Такое дружеское междисциплинарное общение хотелось бы перенести и на нашу почву. 

Помимо формального и неформального погружения в местную академическую среду, у меня  была, однако, и вполне официальная обязанность: организовать и вести еженедельный коллоквиум, приглашая докладчиков из других университетов. Все они работают, естественно, над собственными темами, но темы эти принадлежат к одному широкому исследовательскому полю, меня самого очень занимающему. Обозначить это поле мы с профессором Ранфтом решили краткой формулой  «Двор и власть». Так и стал называться наш коллоквиум. 

— Эта тема сегодня актуальна?

— Тема власти актуальна всегда, поскольку отношения власти (как бы ее ни определять) не просто присутствуют в нашей жизни постоянно, но эту жизнь во многом и формируют. Что же касается двора — царского или королевского, императорского, папского, княжеского — то этот древний и постоянно менявшийся институт, естественно, по большей части и был источником власти в обществах прошлого.

Важнее, однако, другое. В последние десятилетия историки все больше внимания уделяют неофициальным, неформализованным, и далеко не всегда вербализованным аспектам отношений власти. Так, церемония коронации играет для складывания и существования средневекового политического сообщества никак не меньшую роль, чем, скажем, конституция и все писанные законы для общества сегодняшнего.

Двор средневекового государя — это та институция, где историку удобно наблюдать концентрацию негосударственных практик управления. Некоторые из них благополучно сохранили свою значимость и сегодня под покровом современных институтов власти.

Бойцов Михаил Анатольевич
профессор кафедры политической истории

Советская и постсоветская гуманитарная традиция исходит из того, что главным (и едва ли не единственным) носителем власти во все времена является государство — а потому именно оно и должно стать привилегированным объектом изучения. В Средневековье же мы ясно наблюдаем такие институты и практики политического управления, которые никак не могут быть обозначены понятием «государство» (если только не растягивать его смысловые границы до бесконечности).

Двор средневекового государя — это та институция, где историку удобно наблюдать концентрацию негосударственных практик управления. С одной  стороны, они могут выглядеть архаично, но, с другой, некоторые из них благополучно сохранили свою значимость и сегодня под покровом современных институтов власти. При изучении средневековых дворов нам становится понятнее и то, из каких элементов, начиная примерно с XIV века, происходило складывание государства Нового времени — того самого, которое мы всегда берем за образец и в исторических, и в политологических, и в публицистических целях.

Сегодняшняя государственность тоже эволюционирует, и кто знает, какие формы господства и подчинения, организации общества окажутся эффективными завтра. У сетевых структур, о которых так много говорят сегодня как о чем-то кардинально новом, легко обнаруживаются средневековые аналоги...

— Кто участвовал в вашем коллоквиуме?

— Мы с самого начала договорились, что не станем ограничиваться одними лишь научными светилами, а будем приглашать людей из разных научных школ, разного возраста и, так сказать, разного веса в науке. В результате среди наших докладчиков оказались и действующие профессора, заведующие кафедрами средневековой истории, и недавно вышедший на пенсию классик, и приват-доцент, только что опубликовавший вторую диссертацию, и аспирантка, завершающая работу над диссертацией.

— Вы упомянули неформальные беседы с коллегами на профессиональные темы, которые вам хотелось бы перенести на нашу почву. А есть еще какие-то немецкие университетские традиции, которые вы считали бы правильным привить у нас?

— Неплохо было бы возродить и красивую университетскую традицию, когда каждый новый профессор должен прочитать программную публичную лекцию. Она всегда представляет собой большое академическое, а нередко и общественное событие.

Возможно, нам стоило бы обратить внимание и на то, как тесно университет связан с окрестными музеями. С одной стороны, их сотрудники охотно собираются на доклады университетских коллег, а с другой — немало преподавателей и сами либо были музейными работниками в прошлом, либо так или иначе остаются связанными с музеями в настоящем. На меня сильное впечатление произвел сугубо учебный университетский музей по античности (в нем представлены слепки и копии). Он существует именно как университетская структура и служит в первую очередь для того, чтобы профессора и преподаватели проводили в нем занятия со студентами. Изучать в нем историю Древнего мира, должно быть, сущее удовольствие.

— Вы будете как-то поддерживать сложившиеся за время вашей стажировки связи?

— Мы начали обсуждать с профессором Ранфтом возможность некоторых совместных публикаций. Речь шла, в частности, об  издании моей публичной лекции, прочитанной в Галле. Стоило бы опубликовать в одном томе и материалы всего нашего коллоквиума. Кроме того, мы договорились в общих чертах о визите профессора Ранфта в ВШЭ с тем, чтобы он как минимум прочитал доклад у историков — скорее всего в нашем постоянном семинаре «Символическое Средневековье». Жаль, что в этот раз никто из галльских аспирантов (докторантов) медиевистов уже не успеет принять участие в октябре в нашей «фирменной» Международной школе молодых медиевистов «Динамичное Средневековье» — мероприятии столь же уникальном, сколь и смелом. Впрочем, может, им еще удастся присоединиться в следующем году — на втором этапе школы в Англии или же еще позже — на третьем — в Германии. Кстати, мы очень гордимся тем, что Высшая школа экономики во второй раз собирает в Москве лучших докторантов-медиевистов из разных стран Европы. Это прекрасный задел для лучшего будущего нашей общей научной дисциплины. 

Анна Нечкина, новостная служба портала ВШЭ