Анастасия Борькина — о переводе японской литературы и преподавании
В этом году в издательском доме «Гиперион» вышел перевод романа «На своих двоих по тракту Токайдо» авторства Дзиппэнся Икку. Его выполнила старшая преподавательница Департамента востоковедения и африканистики Анастасия Юрьевна Борькина. Редакции портала Анастасия Юрьевна рассказала, как возникла идея перевода книги, что исследовали студенты-востоковеды в этом году и с чего стоит начать знакомство с литературой Японии.
— Анастасия Юрьевна, расскажите, пожалуйста, как появилась идея перевода книги?
— Я училась в магистратуре Санкт-Петербургского государственного университета на специальности «Литература стран Азии и Африки». Нужно было готовить магистерскую диссертацию — так появилась идея перевода книги. Изначально я хотела заниматься современной литературой, как и все студенты, но научный руководитель отговорил. Сказал, что на этапах обучения лучше заниматься литературой более далекой от нас — классической. Я вспомнила, как давным-давно наша преподавательница рассказывала об одном японском произведении: «А вот есть такое интересное произведение, но оно не переведено на русский язык, поэтому вы никогда не узнаете, о чем там». И я решила перевести его — так что получается, что узнали. Изначально я планировала перевести только фрагменты из книги, поскольку она очень объемная. Но другие специалисты, которые познакомились в статьях или на конференции с этими фрагментами, сказали, что нужно переводить все. Так и вышло.
— Столкнулись ли вы с какими-либо сложностями в процессе перевода?
— «На своих двоих по тракту Токайдо» относится к началу XIX века. Японский язык в те времена, конечно, довольно сильно отличался от того, который мы знаем сейчас. Это уже не классический язык в строгом смысле слова, какой был, например, в совсем древних произведениях, но все равно представляет сложность.
Вторая сложность — это большой объем. В русской печатной книге получилось 576 страниц. В японской было где-то 500, потому что японский текст более компактный.
И третья сложность — для текста характерно использование большого количества диалектизмов, поскольку герои произведения путешествуют по стране и сталкиваются с жителями провинции. Несмотря на то что Япония — маленькая страна, в ней существует много региональных различий. Они обусловлены большим количеством гор и лесов — регионы изолированы друг от друга, поэтому диалекты грамматически и лексически сильно отличаются.
Кроме того, поскольку это юмористическая проза, в произведении было много шуток. Юмор в принципе тяжело переводить с любого языка — начиная с того, что чувство юмора у многих народов различается, и заканчивая тем, что юмор строится на игре слов или иероглифов, которые схоже пишутся.
— Для того чтобы переводить юмористическую литературу, достаточно хорошо знать язык? Или понадобятся какие-либо еще навыки?
— Наверное, чувство юмора у переводчика тоже должно быть. Я и студентам всегда говорю — не менее хорошо переводчик должен знать язык, на который он переводит. В данном случае — родной, потому что в мире большинство переводов происходит в паре с родным языком. Если вы не умеете писать по-русски, то, как бы хорошо вы ни знали японский язык, качественный перевод не получится. Наверное, и багаж прочитанного переводчиком важен, его насмотренность и то, как он сам разговаривает. Помню, как наш коллега из московской Вышки Александр Николаевич Мещеряков читал фрагменты моего перевода. В книге много просторечных слов и шуток, которые тяжело переводить. Он читал их и каждый раз смеялся и спрашивал: «Настя, где вы берете эти слова?». Видимо, какая-то начитанность должна быть, чтобы по наитию понимать, кто как разговаривает. В общем, это тонкая и во многом творческая работа.
— Книга сопровождается глоссарием. Расскажите, что из него можно узнать?
— Глоссарий — это словарик для читателя. В нем объясняются наиболее часто встречаемые японские реалии, которые присутствуют в тексте. Пример — герои приходят на постоялый двор и говорят: «Нам предложили комнату в столько-то татами». В глоссарии поясняется, что это циновка, сделанная из рисовой соломы. Она использовалась как единица измерения площади.
— А какими еще материалами сопровождается издание?
— В книге много дополнительных материалов помимо перевода. Даже в оригинале он издается с комментарием — современным японцам бывает тяжело воспринимать классический японский язык. Еще в книге есть научный комментарий. В нем поясняются какие-то места, связанные с игрой слов, биографизмами или образами, заимствованными из других произведений классической литературы. Также в приложении к книге есть схемы единиц измерения, таблица мер и весов, традиционные деньги, потому что все это встречается в тексте. Поскольку книга описывает путешествие, мы сопроводили издание картами, которые перевели из оригинала. В книге много практической информации, поэтому некоторые специалисты предполагают, что ее даже могли использовать как путеводитель по дорогам Японии.
— Как я поняла, часть материалов вы взяли из оригинала. А какими еще источниками вы пользовались при переводе?
— Во-первых, для перевода использовалось комментированное японское издание. Во-вторых, помимо самого издания, привлекалось много разных исследований. На русском языке, к сожалению, написано мало работ по японской литературе этого направления. Это произведение относится к развлекательной литературе, а в Советском Союзе считалось, что изучать такую литературу незачем. Сейчас произошло возвращение к развлекательной народной литературе, но работ все еще мало. В основном привлекались статьи и сборники по японской литературе на английском языке. Также привлекались японские материалы. В 2017–2018 году я проходила стажировку в японском университете Хоккайдо. Через университетскую библиотеку я пользовалась их материалами и заказывала книги из других городов Японии. Исследования японских специалистов тоже во многом помогли. Источников изучить нужно было много, поэтому работа была долгая. Я пыталась подсчитать — лет шесть-семь, наверное.
— Как выглядели общество и культура в период, когда было написано произведение?
— Тогда в Японии происходили процессы, связанные с урбанизацией, — росло число крупных городов и их население. Столицей Японии тогда был город Эдо, который сейчас мы знаем как Токио. В то же время в японском обществе существовала жесткая социальная стратификация. Оно состояло из четырех групп населения. На верхушке находились самураи, потому что правительство было военным. А все горожане, особенно торговцы, находились внизу. Считалось, что торговля — это наиболее недостойное занятие, потому что торговцы ничего не производят и паразитируют на деятельности остальных.
В то же время правительство развивало народное образование. Японцы были очень образованы — многие умели писать и читать. Получилось, что у большей части образованного населения не было своей культуры, потому что вся культура была заточена либо под аристократию, либо под самураев. И вот они создают свою городскую культуру — например, появляется театр Кабуки, а также городская развлекательная литература, которую сегодня мы бы назвали словом «чтиво». Внутри этой развлекательной литературы много жанров. Например, появлялись книжки с картинками — прообразы современных комиксов. Были и исторические японские романы — что-то вроде Дюма, но по-японски и про самураев. Писали книги для женщин, детей.
— В чем состоят художественные особенности произведения?
— «На своих двоих по тракту Токайдо» относится к жанру «забавные книги» — это юмористическое произведение о жизни горожан. Если говорить про художественные особенности — во-первых, в книге много юмора. Юмор в произведении создавался с помощью художественного приема, который на русском носит название «демонстрация недостатков». Он строился так: автор выбирал какое-то неприятное или осуждаемое явление в обществе и демонстрировал его на контрасте с чем-то красивым и возвышенным.
Еще из художественных особенностей — произведение сделано как театральное либретто. В русском тексте мы ушли этого, потому что читать пьесу в 600 страниц достаточно тяжело. Кроме этого, иногда на страницах произведения разыгрываются известные театральные представления в перевернутом, комическом эффекте. Например, в пьесе должна быть красавица гейша, а ее исполняет старый монах.
— Вы помните момент, когда у вас появился интерес к японской литературе? Расскажите, пожалуйста, что повлияло на него.
— Это было во времена учебы в университете. Тогда нельзя было выбирать специальность при поступлении. Набор чередовался: один год — «История Японии», второй год — что-то другое. Когда я поступала, был набор на японскую историю. Я хотела изучать японский язык, поэтому и решила пойти. Тем не менее историкам тоже полагался курс литературы Японии. Его нам читала очень харизматичный лектор Лиала Юрьевна Хронопуло. Она делала это так увлекательно, что не полюбить японскую литературу было невозможно. К концу бакалавриата я поняла, что история — это не совсем мое. А вот вспоминая ее лекции, решила, что в магистратуре можно сменить профиль. Так и случилось — магистратуру и аспирантуру я заканчивала по литературе. И ни о чем не жалею.
— Вы исследуете литературу женского потока в Японии. Расскажите, о чем произведения писательниц этого направления?
— Литература женского потока в Японии — это интересное явление. Оно имело три стадии развития. Первая — древность, когда можно говорить о Золотом веке женской литературы. Тогда были созданы все классические произведения японской литературы вроде «Повести о Гэндзи» Мурасаки Сикибу и «Записок у изголовья» Сэй-Сёнагон. Затем последовало долгое затишье, потому что к власти пришли самураи, а женщина в самурайском обществе практически не имела никаких прав и не занималась литературой. В эпоху Мэйдзи (конец XIX — начало XX века) началось своеобразное «Возрождение» — женщины стали бороться за экономические и политические права и, в том числе, вернулись в литературу.
Я интересуюсь литературой современного женского потока — это вторая половина XX века и наши дни. Представления о современной японской литературе ограничены. Мы все знаем Мураками Харуки, но на самом деле сейчас в японской литературе правят бал женщины, просто мы не знаем многих имен.
Современные японские женщины в основном работают в жанре бытописательской прозы — это очень похоже на то, что делает Мураками. Еще из особенностей — у них много бессюжетной прозы, которая призвана передать настроение, атмосферу. В ней есть какое-то действие, но экшена не происходит.
Конкретно я интересуюсь писательницей Каваками Хироми. Она очень популярна в Японии. На русский язык переведены два ее рассказа. Один из самых известных — «Медвежий бог». Также переведен один ее роман — «Манадзуру». Каваками Хироми отличается тем, что использует метод магического реализма — она добавляет в бытовую жизнь какой-то мифологический или волшебный элемент. Например, в ее рассказе «Медвежий бог» с героиней по соседству поселяется говорящий медведь.
С точки зрения проблематики — женщины пишут о месте женщины в мире, о проблемах женщины в современном японском обществе, связанных с низкой рождаемостью и тем, как это влияет на женщин. Кроме этого, женщины пишут о поиске своей семейной истории и проблемах разрушения традиционных японских семей — например, у литературных героинь часто проблемы с матерями и бабушками.
— Почему вы решили преподавать? Как оказались в Питерской Вышке?
— Во время учебы в университете я преподавала детям английский язык. Я поняла, что у меня это хорошо получается и я хотела бы и дальше этим заниматься. Но маленьким детям преподавать не хотелось, потому что это слишком энергозатратно, а вот студентам — это уже можно. Когда я вернулась со стажировки в Японии, коллеги пригласили преподавать в Питерскую Вышку.
Сейчас я преподаю японский язык. На втором году обучения читаю студентам базовый курс японского языка. Я больше грамматист, поэтому в основном специализируюсь на грамматике. На программе преподавание языка делится на аспекты, я преподаю аспект «художественный текст» для четверокурсников. Такой формат работы мы называем лингвострановедческими семинарами. На них мы одновременно обсуждаем теоретические вопросы и читаем тексты японских писателей, обсуждаем проблематику произведений, средства художественной выразительности. На пятом курсе я читаю предмет «Теория и практика перевода». На нем мы занимаемся специализированными видами перевода — учимся переводить технические, научные, юридические и другие тексты.
— О чем писали работы ваши студенты в этом году?
— В этом году была хорошая работа студентки четвертого курса по исследованию детектива в современной японской литературе. Она уже второй год занимается этой проблематикой. В прошлом году она исследовала истоки детектива, писала про начало XX века и син-хонкаку. Это такой неоклассический детектив на японском языке в духе Конан Дойла или Агаты Кристи в современных реалиях. А в этом году она писала о женском детективе в Японии — творчестве писательницы Миябэ Миюки.
Еще на третьем курсе была хорошая работа о социальной проблематике в творчестве писателя Атода Такаси. Он мастер сверхкороткой прозы и очень известный практик и теоретик японской литературы. Работа исследовала социальные аспекты, которые отражены в литературных произведениях, — например, проблему расслоения общества.
В основном, конечно, студенты предпочитают писать по современной литературе, но по классическим произведениям в этом году тоже была работа — по творчеству классика Ихары Сайкаку. Студентка писала о том, как городское мировоззрение и особенности жизни горожанина проявляются в литературных произведениях.
— Для своих работ студенты самостоятельно переводят произведения?
— Студенты пишут курсовые работы с третьего года обучения. Конечно, им еще тяжело переводить японские художественные тексты, особенно классическую литературу. Что касается современной, тут все зависит от человека. В этом году молодой человек, который писал про социальную проблематику, читал рассказы в оригинале. Но мы больше занимаемся работами по литературоведению, а не переводоведению, поэтому перевод не ставится во главу угла — главное, уметь прочитать и проанализировать.
— Как вам кажется, с каких произведений стоит начать знакомство с японской литературой?
— Если вы хотите почитать классическую японскую литературу, я бы порекомендовала повесть «Путаница», недавно переведенную на русский язык. Ее перевела Мария Владимировна Торопыгина, наша коллега из московской Вышки. Это классическое произведение, близкое по времени к «Гэндзи-моногатaри» — она была написана в XII веке. Оно рассказывает о жизненных перипетиях при аристократическом дворе. И еще из классической литературы я бы посоветовала «Непрошеную повесть» Нидзё о тяжелой доле женщины. Произведение читается как современный психологический роман.
Возможно, прозвучит банально, но если говорить о современной литературе — я советую Мураками Харуки. Рекомендую его роман «Страна чудес без тормозов и конец света». Это фантастика с абсолютно сумасшедшим сюжетом. Я не понимаю, как он это придумывает, но это настолько увлекательно и так литературно хорошо исполнено, что оторваться невозможно.
И последняя, кого бы я посоветовала из женщин, — это Огава Ёко. Ее роман «Полиция памяти» недавно перевел на русский язык Дмитрий Коваленин. Книгу на Западе назвали антиутопией — японской версией Брэдбери и Оруэлла, но на самом деле это нечто абсолютно другое. Мы привыкли, что в антиутопии есть герой, который борется против тоталитарного устройства общества. А здесь герои — «буддисты» в тоталитарном обществе, которые каждый день забывают о разных вещах. Например, вчера они забыли о птицах, сегодня — о фотографиях. Все это постепенно исчезает из их жизни и они сталкиваются с абсурдным существованием в мире, где ничего нет. В общем, это надо читать.