Lab Project: Виктор Карепин о лаборатории «Социология образования и науки»

«После бакалавриата у меня была возможность продолжать проект по миграции и работать с теми людьми, которые есть в лаборатории. Это стало одной из главных причин, почему я остался здесь и не пробовал поступить в другие университеты, например, в московскую Вышку или за рубеж»

Виктор Карепин, стажёр-исследователь лаборатории «Социология образования и науки» рассказал, как СЛОН притягивает студентов и как полученный опыт влияет на будущую карьеру.

NB: Как ты оказался в лаборатории и какой исследовательский бэкграунд у тебя был до этого?

В лабораторию я попал в начале второго курса. Перед этим на первом курсе у нас был большой факультатив по программированию в социальных науках с Ильей Леонидовичем Мусабировым. И как раз после этого факультатива они пытались вовлечь в исследовательскую деятельность ребят, которые освоили методы статистики и программирования в R.Также у нас была летняя экспедиция в Сланцы. Там мы ходили и брали различные интервью, а затем анализировали. Это была в основном качественная работа, но сама экспедиция организовывалась сотрудниками СЛОН,и там были и Даниил Александрович, и Илья Леонидович, а также много-много студентов с разных курсов, в том числе и часть ребят с первого курса. Иными словами, меня и некоторых моих одногруппников уже в сентябре приняли в лабораторию как стажёров. Какого-то полноценного исследовательского бэкграунда у меня до этого не было.

NB: А почему ты выбрал именно эту лабораторию?

Я бы сказал, что лаборатория выбрала нас. Думаю, дело в том, что СЛОН – это, на мой взгляд, единственная лаборатория по социологии, которая массово принимает студентов бакалавриата в качестве стажеров. На моей памяти в ЛССИ и ЛИНИС был только один стажёр с бакалавриата, все остальные – с магистратуры и выше. СЛОН конкретно для моего потока был местом наибольшего притяжения, сюда на втором курсе попало примерно 10 человек. СЛОН было таким местом, куда можно было еще в бакалавриате прийти заниматься и получить разного рода практический опыт: цифровых исследований, количественных, качественных, полевых практик.

Большую роль в этом играло то, что есть стажёрская – большой кабинет, где мы собирались. Даниил Александрович часто говорил про то, что нужно собираться всем вместе. Когда я учился в бакалавриате, нашим местом сбора как раз была стажёрская, тогда еще не было коворкинга, который появился только в прошлом году. Причём туда ходили не только ребята из лаборатории. Практически всё свободное время я проводил там: мы занимались не только работой, но и общались, пили чай, всякими глупостями занимались, в настольные игры играли.

Также в стажёрской происходят регулярные семинары, когда сотрудники лаборатории презентует свои работы – отчётные, курсовые, диссертации; и рассказывают другим сотрудникам, чем они занимаются. Иногда к нам приезжают исследователи из других стран, в том числе, соавторы сотрудников лаборатории, и уже мы рассказываем о темах, которыми занимаемся.

NB: Над каким проектом ты сейчас работаешь?

Я исследую образовательную миграцию на протяжении уже пяти лет: сначала это было темой моей курсовой работы в бакалавриате, а затем дипломом. Сейчас же я собираюсь развивать данную тему в своей магистерской диссертации. Раньше я исследовал входящую образовательную миграцию из бывших стран Советского Союза. Например, в какие университеты России отправлялись учиться ребята, закончившие школу в Казахстане. Затем мы переключились на исходящую образовательную миграцию: смотрели, куда именно за рубеж едут молодые люди из России. Но в силу технических сложностей, мы это делали на небольших выборках, то есть брали какой-то конкретный кейс. Допустим, смотрели на российских студентов в Китае. Сейчас же этот проект расширяется, мы смотрим уже не только Китай. А, например, самые популярные 40 направлений, условно говоря, Западная Европа, Ближний Восток и так далее.

NB: Что именно тебе нравится в лаборатории?

Не знаю, мне всё нравится. И я не могу сказать, что где-то мне нравится больше, потому что не с чем сравнивать. Однако, есть моменты, которые меня радуют. Это, например, наличие сотрудников с различным опытом. В лаборатории есть очень молодые студенты, которые только начинают свой академический путь. Когда ты помогаешь им чем-нибудь, а потом они радостные к тебе прибегают и что-то показывают, это здорово мотивирует. В то же время есть и опытные сотрудники, причём из различных сфер. Есть группа людей, которые занимаются именно исследованиями в области социологии образования, а есть ребята, которые занимаются цифровыми исследованиями. Мы все сильны в различных сферах и взаимодополняем друг друга, это нас часто спасает.

К тому же в нашей лаборатории концентрируется не только исследовательская деятельность, но также и социальная. Мы собираемся вместе на дни рождения, даже если просто встречаемся в стажёрской, то можем поболтать или чай попить.

Также мне нравится то, что у нас были полевые летние практики, выезды, экспедиции. Были экспедиции в Калужскую область, в Кириши, в Московскую область, в Приозёрский район Ленинградской области. Старшие сотрудники, которые занимаются социологией образования, были первопроходцами и сами ездили в первые экспедиции. Они сейчас не только закончили магистратуру, но и свои кандидатские диссертации защитили, получается, что разница в возрасте четыре-пять лет.

NB: Повлияло ли на твоё решение поступать сюда в магистратуру то, что ты на протяжении второго-четвёртого курса бакалавриата работал в лаборатории?

Да, я бы сказал, что очень-очень повлияло. Возможно, и без лаборатории я бы нашёл свою тему, и она вдохновила бы меня продолжить академический трек, пойти в магистратуру, заниматься исследованиями, преподавать. Но после бакалавриата у меня была возможность продолжать проект по миграции и работать с теми людьми, которые есть в лаборатории. Это стало одной из главных причин, почему я остался здесь и не пробовал поступить в другие университеты, например, в Московскую ВШЭ или за рубеж. Часть моих одногруппников, которые также были стажёрами, например, трое моих основных коллег уехали в зарубежные университеты – в Данию, в Швецию и в Нидерланды на разные программы: кто-то на психологию, кто-то на информационные системы, но мне захотелось остаться тут.

NB: Имеется ли какая-то иерархия в лаборатории, или все сотрудники лаборатории работают наравне?

Сложный вопрос. Я уже говорил о том, что в лаборатории есть сотрудники, которые занимаются разными темами и методологически разными вещами. Я бы сказал, что у лаборатории разветвленная, скорее, распределенная структура. У нас есть постоянные научные сотрудники, которые сидят в кабинетах, отдельно. Есть стажёры, которые приходят иногда в стажёрскую и там занимаются, но при том, что они могут вообще не приходить. Это не прописано в их обязанностях, стажёр может сидеть дома и, например, общаться по почте с куратором своего проекта.

NB: А как происходит организация твоей работы над проектами в лаборатории? 

Раньше я очень часто зависал в стажёрской и по каким-то бытовым вопросам контактировал со многими сотрудниками, а также с Даниилом Александровичем и Ильей Леонидовичем, которые были непосредственными руководителями проекта по образовательной миграции. С ними я часто контактировал по почте — по рабочим вопросам, иногда мы лично встречались в той же стажёрской, иногда это происходило спонтанно. То есть, Даниил Александрович вел какие-то пары, проходил мимо, потом заскакивал и говорил: «Витя, давай поговорим с тобой. Что ты делаешь сейчас?»  Я ему рассказывал. Если у нас были какие-то срочные задачи, мы списывались. Если, например, нужно сделать презентацию какую-то за 5 дней, мы встречаемся в лаборатории в стажёрской, мне объясняют задачу, мы обсуждаем, как это сделать. Затем я накидываю какие-то черновые слайды, на следующей итерации опять встречаемся вместе — обсуждаем, правим и так далее. В некоторых случаях, когда нужна была какая-то методологическая или содержательная экспертиза, мы могли обратиться за помощью к сотрудникам, которые не были вовлечены в наш проект.

NB: Чем, по-твоему, лаборатория может помочь в дальнейшем?

Эмпирический опыт по работе с реальными данными, полученный мною в лаборатории, невероятен. Мне кажется, что опыт, который я получил, будет актуален и в Академии, и в Индустрии, потому что цифровые исследования и программирование сейчас активно развивается и в Индустрии тоже.

Сотрудники лаборатории, которые постарше, имеют большую сеть контактов, например, Даниил Александрович. Он ездит на конференции по всему миру и представляет наши работы. В этом смысле важна не только рекомендация Даниил Александровича, но и в общем его знания о том, куда можно поехать, где можно поработать, чем заняться. Он в этом смысле, можно сказать, кладезь знаний.

NB: Какие у тебя обязанности в лаборатории?

Мои обязанности как стажёра-исследователя лаборатории включали в себя подготовку аналитических отчетов по проекту, которым я занимаюсь. Иными словами, я собирал и анализировал какие-то промежуточные данные, а результаты отсылал старшим товарищам. Другие стажёры могут больше ходить с опросами или интервью, заполнять дневники наблюдений и меньше заниматься статистическим анализом данных. Иными словами, между стажёрами есть некоторая вариация в их обязанностях. Я, например, сижу за компьютером сутки напролёт.

NB: В дополнение к работе в лаборатории и учёбе в магистратуре ты ещё и преподаёшь. Как возможно всё это совместить?

Если честно, я не всё успеваю: дедлайны горят, и с учёбой всё плохо. Приоритет, конечно, я отдаю преподаванию, ведь я взял определенные обязательства перед студентами и своим начальством. Затем следующим приоритетом идут какие-то срочные задачи по проекту по миграции, т.е. как раз работа в лаборатории и помощь коллегам, если необходимо. А потом уже учёба. Оценить время, которое я трачу на работу в лаборатории очень сложно. Я занимаюсь проектом по миграции, это же моя магистерская диссертация и, по сути, относится к учёбе. Иными словами, мне сложно разделить, где занимаешься учёбой, а где – проектом.

NB: Есть ли у тебя какие-то советы младшим курсам?

В первую очередь, сказал бы, что нужно пробовать себя, вне зависимости от того, насколько вы оцениваете свои шансы. Я уже говорил, что в ЛССИ при мне почти не брали бакалавров, но это не значит, что нельзя попробовать туда пробиться. До того, как туда пришла моя одногруппница, Саша Макеева, там вообще никогда бакалавров не было. Я думаю, ей было довольно сложно. И, тем не менее, она попробовала, постаралась, и у неё получилось. То же самое актуально для всех остальных лабораторий.

Если вас привлекает какая-то тема, нужно пробовать себя и ни в коем случае не бояться неудач. Как показывает опыт, успешным становится не тот, у кого всё получается, а тот, кто не боится проигрывать и поднимается после неудач, не бросает свое дело, если оно ему нравится. Первый и второй курсы – это такое время, когда есть возможность попробовать себя в различных сферах, принять участие в проектах разных лабораторий. У вас также много учебных курсов, где можно послушать разных преподавателей с разными интересами. Не нужно бояться менять что-то. У меня есть несколько знакомых, которые бросали одни образовательные программы и переходили на другие. Возможно, это некий психологический механизм оправдания своих действий, но мало кто остался недоволен своим решением уйти. А вот если остаться в том месте, где тебе не нравится – это, наверное, будет сильно расстраивать. Сильнее, чем если ты попробуешь и ошибёшься, ведь потом можно попробовать ещё раз.

В других интервью Даниил Александрович Александров поделился своим мнением, почему необходимо сначала изучить неравенство в образовании и только потом заниматься школами для талантливых детей, а Илья Мусабиров рассказал о стратегии избегания образования.

Над интервью работали: Гребенщикова Мария, Елисеева Виталия, Валерия Кука, Ангелина Азарова, Дмитрий Цимоха, Полина Ломыга.