Востоковедов в бакалавриате будут готовить пять лет

Бакалавриат программы «Востоковедение и африканистика» НИУ ВШЭ в Москве и Санкт-Петербурге  переходит на пятилетний срок обучения.  На связанные с этим нововведением вопросы студентов бакалавриата ответил руководитель Департамента востоковедения и африканистики НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург, доктор исторических наук, профессор Евгений Зеленев.

– Ни в МГУ,  ни в СПбГУ этого не происходит, там по-прежнему востоковедов в бакалавриате будут учить четыре года. Возникает несколько вопросов. Это возврат к традициям образования в СССР, когда востоковеды страны советов учились пять лет? Как  изменится содержание пятилетнего образования по сравнению с четырехлетним, что оно даст студентам? За чей счет добавляется один год, ведь образовательный стандарт предусматривает, что бюджетное финансирование в бакалавриате возможно только на четыре года?
– Начну с последнего вопроса. Решение о переходе на пятилетний бакалавриат было принято в 2016 году на декабрьском заседании Ученого Совета НИУ ВШЭ в Москве. Инициатором перехода востоковедов на пятилетку был сам ректор Вышки Ярослав Кузьминов, за что ему большое спасибо от всего сообщества востоковедов. Дело в том, что тотальный переход на так называемую болонскую модель (четыре года в бакалавриате плюс один или два года в магистратуре) больно ударил по качеству востоковедного образования в России. Чтобы не терять уровень языковой подготовки в бакалавриате по сравнению с прежней пятилеткой пришлось существенно сократить число и объем востоковедных дисциплин. Курсы, посвященные истории, политическим, социальным, экономическим, культурно-идеологическим процессам в странах Азии и Африки, культуре, религии, философии, правоведению, психологии и многие другие были беспощадно урезаны в часах или вообще выкинуты из программы.



В новом пятилетнем учебном плане большую часть этих курсов удалось восстановить, правда, дав им новые, более современные названия, в русле такой дисциплины как социальная и культурная антропология. Что стало с восточными языками? Да казалось бы ничего особенного — в четырехлетнем бакалавриате часы на обучение восточным языкам были сокращены, но не так сильно, как по общеобразовательному блоку. Зарубежные языковые стажировки и практики сохранились, но были вынесены за пределы учебного плана, став факультативными. Но есть такая простая истина: для рождения здорового ребенка необходимо, чтобы девять месяцев он находился в утробе матери. Увеличение количества женщин этот процесс ускорить не может. Так и в нашем случае: пять лет или четыре для изучения восточного языка имеет принципиальное значение. Даже с языковой точки зрения, не говоря уже о широком гуманитарном образовании.

Полноценного востоковеда за четыре года выучить очень сложно – не хватает времени. Что-то можно доделать в магистратуре, но, во-первых, не все выпускники бакалавриата идут (и могут поступить) в магистратуру на востоковедение; во-вторых, магистратура задумывается как самостоятельная образовательная ступень, у нее свои задачи и принципы. Поэтому доучивать в ней восточному языку как-то не комфортно. Вот и возникает феномен востоковеда-недоучки. Конечно, большинству целеустремленных, волевых, талантливых студентов удается компенсировать усечённость программы интенсивными самостоятельными занятиями. Но возникает естественный вопрос: «Зачем превращать самые прекрасные и продуктивные годы образования в испытание на прочность и выносливость, а для кого-то просто в пытку».

Не секрет, что с переходом к четырехлетнему бакалавриату резко возрос процент отчислений, причем именно на первых курсах обучения. У востоковедов этот процент много выше, чем на других программах, хотя уровень абитуриентов — один из самых высоких. То есть виноваты не всегда студенты, но в определенной мере система: для многих она просто непосильна физически и психологически.

Тут можно, конечно, иронизировать, что остальных, кто выдержал этот темп и напряжение можно хоть сразу в разведку. Во-первых, я не сторонник того мнения, что выпускники-востоковеды Вышки должны пополнять ряды разведчиков и контрразведчиков: для этого существуют специальные учебные заведения, более приспособленные к этому ремеслу. Во-вторых, мы же готовим, и не скрываем этого, интеллектуальную элиту страны, государственных служащих самого высокого уровня, интеллектуально продвинутых исполнителей,  креативных   организаторов,  наконец, ученых и преподавателей, способных превзойти своих учителей.

Те, кто не попал во все вышеперечисленные категории, также получат немало: возможность саморазвития в том направлении, которое они сами выберут.

В востоковедах уже сейчас (дальше будет больше) нуждаются средства  массовой информации. Без них не удается осуществлять гуманитарное сопровождение бизнеса, проще говоря, умело и умно вести бизнес-дела с иностранными партнерами. Интернет-торговля, интернет-образование, интернет-информирование и многие другие сферы деятельности интернет-индустрии сейчас просто немыслимы без грамотной востоковедной поддержки и экспертизы. Кто этого не понимает, тот проигрывает. Количество успешных проектов в РФ, доведенных до реализации с китайским партнерами составило в прошло 2016 году 3% от всех начатых. Не многим лучше ситуация сотрудничества и с другими странами условного Востока. На европейском и американском направлении процент успешных сделок от начатых существенно выше. Одна из причин: мы не знаем, с кем имеем дело на Востоке, да и о нас, нередко, существует весьма извращенное представление.

Теперь о продуктивном для обучения возрасте. В мировой практике считается, что общепризнанный возраст взрослого человека начинается с 24 лет, до которого желательно получить базовое образование. То есть возраст наиболее продуктивного послешкольного обучения — от 17 до 23 лет включительно. Причем, чем раньше, тем учеба эффективнее. Вот мы и предлагаем продлить срок обучения первого цикла,  что не может не сказаться на качестве знаний, особенно в части изучения восточных языков, имеющих повышенный коэффициент сложности. Абсолютное большинство абитуриентов поступают на востоковедные специальности в возрасте 17 лет, то есть сразу после окончания средней школы, а завершают бакалавриат в 21 год. В нашем случае это будет 22 года. А для завершения полного цикла образования, то есть окончания магистратуры потребуется еще один (очень широкая мировая практика) или два года, как это принято в РФ. Мы не скрываем, что ориентируемся на одногодичную магистратуру. Подготовленный бакалавр должен быть в состоянии написать квалификационное магистерское исследование за один год. Второй год магистратуры нужен далеко не всем, тем более, что базовое  образование по международным стандартам следует завершить в 24 года, когда по международным меркам наступает переход к полноценному взрослому состоянию. Так что временных потерь по сравнению с ныне действующей системой в новой модели произойти не должно. А качество образования определенно улучшится.  

Новая образовательная пятилетняя программа востоковедного бакалавриата обеспечивает изучение двух восточных языков, причем, выбор второго восточного языка в значительной (но не в полной) мере — это выбор самого студента. В новом учебном плане студенты вольны выбирать второй восточный язык не только из числе так называемых регионально близки (к китайскому, например, японский, корейский или вьетнамский), а регионально разные языки, например, китайский и арабский, турецкий и японский, что открывает перед выпускниками совершенно новые карьерные возможности.

Разумеется такой необычный выбор не может быть сделан студентом под влиянием эмоций и требует серьезной аргументации с его стороны, подкрепленной рекомендацией ведущих преподавателей. Главное, что такой выбор в новом учебном плане возможен, это абсолютно новая образовательная опция, ранее не имевшаяся в отечественном востоковедении.

В четырехлетнем бакалавриате на языковую подготовку по восточному языку приходилось 30% учебной нагрузки, это соотношение сохранилось и в пятилетнем плане, но по абсолютному количеству часов  языковой и общей гуманитарной подготовки добавилось примерно 20% учебного времени — это прямая польза, материализованная в знаниях.

В прежнем плане длительные (до 10 месяцев) языковые стажировки выносились за пределы учебного плана. Студенты вынуждены были брать академические отпуска, отчисляться, а потом восстанавливаться, чтобы продолжить учебу. Причем, юридической гарантии восстановления никто не давал, да и дать не мог. В новом плане этой стрессовой ситуации удается избежать. Более того, студенты, уезжающие за рубеж, естественно получают более высокую языковую подготовку, так как они учатся на год больше. Понятно, что далеко не всем студентам удается поехать на длительную языковую стажировку. Процент студентов, которые поедут на длительную языковую практику, не будет превышать 50 % от общего числа студентов. Многим это не позволяют сделать семейные обстоятельства, здоровье, финансовые возможности и иные весьма уважительные причины. Так вот именно для тех, кто не едет на стажировку, предусмотрен весьма интенсивный языковой курс, значительный объем которого будут вести носители языка- квалифицированные преподаватели-иностранцы. Речь идет о четвертом курсе обучения, который в прежнем учебном плане был выпускным, а в новом — он самый важный и ответственный, но не финальный. Мы рассчитываем, что это позволит сблизить уровни подготовки студентов, побывавших в зарубежных языковых стажировках, с уровнем тех, кто этого не смог сделать.

В новом плане несколько снижена языковая нагрузка на первом и втором курсах, что, на наш взгляд, позволит избежать избыточных отчислений — адаптационный период для вхождения в ритм востоковедного образования будет продолжительнее, а потому и не таким жестким и болезненным.

– Какую тенденцию в развитии современного востоковедения вы бы выделили в качестве главной?
– Универсализация. Совсем недавно востоковедение было делом элитарным, которым занимались немногие «избранные». Сегодня – иначе, а завтра, даже уже сегодня востоковедение войдёт в мир науки,  образования и культуры, как когда-то вошла география и история, филология, физика и математика, то есть повсеместно и сразу. Сохранится ли тогда востоковедение как обособленное научное знание? Не уверен, но вот что востоковедное знание станет всеобщим и обязательным, не по принуждению, конечно, а благодаря его нужности, в этом я не сомневаюсь.

– Востоковедение сегодня пользуется популярностью у абитуриентов. Что на ваш взгляд нужно развивать в востоковедении, чтобы оно не потеряло свою привлекательность?
– Специально и целенаправленно развивать, по сути, ничего не требуется: мир так быстро меняется, выдвигая страны, именуемые восточными, в лидеры того, что принято называть теперь глобализацией, что в пору надеяться, что востоковедение просто будет успевать идти в ногу со временем, отвечая вызовам современности. Это касается и востоковедения в санкт-петербургской Вышке. Например, сегодня темпы экономического роста Вьетнама едва ли самые впечатляющие в регионе Восточной и Юго-Восточной Азии. Вьетнамистика представлена в числе наших профилей в бакалавриате (к слову сказать, этого направления нет в нашем московском кампусе), и мы будем продолжать ее развивать. С этого года мы открываем прием на отделение корееведения, где корейский язык будет изучаться как основной.  Развивается японоведение и, разумеется китаистика. Откликаясь на злободневные вызовы современности укрепляется направление тюркологии и арабистики. Актуально стоит перед нами вопрос об открытии отделения индологии, поскольку Индия безусловна ключевая страна Южной Азии. Еще один пример, совсем недавно востоковедение рассматривалось как симбиоз истории и филологии: именно так обстояло дело в «классическом» востоковедении. Потом кое-где на филологическое основание была надстроена экономика и философия. Востоковедный проект в Вышке – это следующий шаг, преображающий востоковедение из бинарной в многоотраслевую, даже надотраслевую научную дисциплину, у которой блестящее будущее.

– Какие не востоковедческие знания нужны современному востоковеду? 
– Это самый серьёзный и важный вопрос из всех заданных.
Первое, востоковеды должны овладеть методами кросс-культурного образования раньше, чем это сделают другие специалисты, поскольку гармонизировать мир – это миссия востоковедения, как бы его ни называли. Прогуглите понятие «кросс-культурность» и, возможно, это поможет вам скорректировать вектор вашего востоковедного развития.

Второе: научные методы физической науки не должны расходиться с востоковедным мировоззрением, востоковед должен владеть асимптотическим методом анализа наравне с логикой линейного мышления (для кого это новые понятия – прогуглите, и от интервью будет реальная польза).

Третье: востоковед – дружи с математикой, если не получается, то дружи с математиками, они кажутся носителями чуждой для востоковедов формы мышления – невербальный. Востоковед верит в речь, в язык, в слово, в букву, а математик в знак, число, логику цифр. В обоих случаях в конце этих цепочек стоит смысл. Объединение этих двух форм мышления рождает смысловое чудо. Проверьте!