Невидимые молодежные среды

Маргарита Кулева, преподаватель департамента социологии НИУ ВШЭ подводит итоги юбилейной конференции Центра молодежных исследований, рассказывает о самых интересных докладах и своей исследовательской работе. 

- Чем, по вашему мнению, юбилейная конференция могла заинтересовать молодых исследователей? 

- Если вы интересуетесь социологией искусства, так же как я, то я бы не пропустила свою секцию “Молодежь и поле профессии”, удачное сочетание докладов, рассматривающих профессиональные группы, у которых есть общие черты, характерные для нестандартизированных форм занятости: айтишники, инженеры, художники. «Тело и возраст» - интересная тема, которая развивается именно в нашем департаменте, в первую очередь, в ЦМИ. Лично я не знаю активных аналогов в Петербурге и в России.

Стоит отметить, что конференцию характеризует тематическое разнообразие: социология культуры, городские и гендерные исследования. Посмотрев программу конференции, можно сделать вывод о том, что молодежные исследования – скорее не тематическая область, а методологический принцип. Молодежные исследования часто опираются на этнографический подход, в котором важно обозначить основы профессиональной этики и поговорить о роли исследователя в поле: его отношениях с  информантом, моментах выхода из поля, так как часто исследователь и информанты очень сближаются и остаются друзьями после исследования, но при этом исследователь должен завершить ту задачу, с которой он пришел в поле, например, выступить на конференции, написать “paper”. Об этом говорили на секции «Методология молодежных исследований».

Кроме того, была интересна секция “Digital natives”. Здесь речь шла о цифровой социологии, одном из современных трендов, как напомнил нам Сергей Михайлович Кадочников, открывая конференцию. Доклад О. Запорожец о петербургском метро заставляет ждать результатов данного исследования. Нельзя было пропустить пленарный доклад Хиллари Пилкинтон, известного эксперта, одного из главных исследователей молодежных культур. Профессор Пилкингтон много работала в России, часто совместно с ЦМИ и НИЦ «Регион». Рекомендую их совместную с Еленой Омельченко книгу «Russia’s Skinheads: Exploring and Rethinking Subcultural Lives», где им удалось описать уникальное, закрытое сообщество.  

- Вы упомянули об исследованиях телесности, которые реализуются в ЦМИ, что еще отличает лабораторию от других научных коллективов?

-  В первую очередь, нужно отметить методологические отличия проектов ЦМИ от большинства исследований по социологии молодежи, которые публикуются в российских журналах. Часто это данные социологических опросов, посвященные ценностным ориентациям молодежи или особенностям адаптации молодых людей на рынке труда. Такой подход связан со значительными ограничениями – как тематическими, так и на уровне объекта. В частности, остаются невидимыми многие молодежные среды, интересные по ряду причин: идентичности, практикам потребления и трудовым стратегиям.

- Тема вашего доклада связана с художниками и их профессиональными перспективами (“Современное искусство как профессия: карьерные пути молодых художников с разным образовательным бэкграундом”) Почему вы выбрали именно молодых художников, как объект исследования, потому что в Петербурге развито художественное пространство или же вы рассматриваете их отдельно на мировом рынке труда?

- Я считаю, что в Петербурге особая ситуация, так как старые, консервативные образовательные институции никуда не уходят и продолжают производить кадры для парадигмально другого искусства на уровне практики. В рамках доклада я старалась рассказать о том, что в городе уже сложилась индустрия современного искусства, которая включает в себя институты экспонирования и распространения, однако образовательные возможности для профессионалов в области современного искусства по-прежнему остаются фактически нулевыми.

Это происходит несмотря на то, что главные городские институции впустили в свои стены современное искусство. Например, в Эрмитаже работает Отдел современного искусства, работает Генеральный Штаб…

- И Молодежный Центр, например...

- Да, они даже пустили к себе в гости «Манифесту», что было достаточно непросто для них, это было рискованно.

-Получается, что есть рынок нового искусства, а есть выпускники консервативных университетов, которые находятся вне его рамок?

- Да, те, выпускники художественных вузов, которые решают продолжить свою карьеру в визуальном искусстве оказываются совсем неподготовленными к выходу на рынок труда. Во-первых, потому что образование не дает необходимых знаний о теории и истории современного искусства (история искусств заканчивается в лучшем случае модернизмом); во-вторых, не дает навыков нематериального художественного производства – мои информанты не считали концептуальное измерение произведения важным, не понимали, зачем нужен artist statement (сопровождающий произведение текст художника) или кураторский текст. Более того, образование в Академии (СПбГХПА им. А.Л.Штиглица)устроено так, что у художников нет возможности посещать выставки современного искусства: вечерами художники доделывают домашние задания в своих мастерских.

- И их выпускные работы, например, выставляют только в университете, но не на других площадках города, им не разрешают их преподаватели?

-  Преподаватели, и не запрещают, и не одобряют. Они не дают студентам понять, что это может быть для них важно. С другой стороны, выставляться на городских площадках мешает и отсутствие компетенций.

- Опять же из-за того, что у них такой большой разрыв между консервативным образованием и современным искусством?

- Да, у нас есть также другой кейс про образование и выход на рынок культурных менеджеров, довольно консервативных университетов, которые они закончили. Они не связаны с креативными кластерами, но они выходят на рынок довольно плавно, и у них нет такого разрыва.

- У них больше развит навык менеджмента искусства?

- Он больше конвертируем из старой системы образования в новую, где должна быть практика.

- Спасибо. Еще у нас есть такая идея - предложить рубрику Science for fun, то что может быть интересно в рамках высшего образования, разных направлений, что-то особенное, что показывает, как наука может выйти за рамки своей обычной среды, становится публицистикой, расследованием. Что-то вроде факта, который переворачивает наше обычное представление о жизни. Например, теория рационального выбора, которая следует на протяжении всей книги Ю. Эльстера и яркий пример автора - это публика, которая хлопает на концертах громче, если за билет она заплатила больше. Интересный факт, феномен, явление, который доказан и обоснован научно.

- Из классических исследований – это работа Дика Хебдиджа “Субкультура. Значения стиля”, где автор вводит понятие “моральных паник”. Он рассматривает пример панков, эти молодые люди появились в 70-х годах на улицах Лондона, их стиль включал не конвенциональное использование элементов одежды или, и вовсе, предметы, не предназначенные для носки: латекс, английские булавки в качестве украшений. Хебдидж говорит о том, что панки стали для британского общество «шумом», который обществу было трудно категоризировать, не говоря уже о том, чтобы осознать и принять. Механизм «моральной паники» трансформировал стилистические особенности панков в определенные этические стандарты, приписав им криминогенность. Хебдидж также показывает, что нельзя долго оставаться «шумом»: властные инструменты общества, с одной стороны – правовая система, с другой стороны – СМИ, пытаются разными способами вписать новый феномен в старые категории. Хебдидж называет этот процесс инкорпорированием и выделяет два типа: идеологическое и коммерциализацию (гламуризированные панк-образы довольно быстро оказались на подиуме - см. коллекцию Зандры Родс 1977 года)

- Спасибо за интервью, надеемся, что после данной статьи многие еще больше заинтересуются молодежными исследованиями и захотят принять в них участие. 

Беседовала Юлия Николаенко, ОП "Социология", 3 курс