Современный вариант музыкального драматурга (демиурга?)
В прошлый раз в разговоре о “металлистах”-виртуозах мы затронули тему тоски по академизму. Современный метал, как ни удивительно, многое унаследовал от академической музыки, а особенно от европейских романтиков XIX века. Вероятнее всего, именно оттуда приходят темы героизма и стремления к идеалу, а также некоторая характерная гигантомания, относящаяся как к композиционным формам, так и к инструментарию. Но романтические веяния в метале не ограничиваются этим: тоска по академизму проявляется ещё и в том, что появляются музыканты, которые становятся демиургами-композиторами.
В прошлый раз в разговоре о “металлистах”-виртуозах мы затронули тему тоски по академизму. Современный метал, как ни удивительно, многое унаследовал от академической музыки, а особенно от европейских романтиков XIX века. Вероятнее всего, именно оттуда приходят темы героизма и стремления к идеалу, а также некоторая характерная гигантомания, относящаяся как к композиционным формам, так и к инструментарию. Но романтические веяния в метале не ограничиваются этим: тоска по академизму проявляется ещё и в том, что появляются музыканты, которые становятся демиургами-композиторами.
Композитор в романтическом понимании – это Творец, который ваяет свой мир. Да и само слово “композитор” – неточное. Рихард Вагнер считал оскорбительным, когда его называли композитором. Он видел себя человеком, не просто сочиняющим музыку, а инженером-конструктором музыкальной драмы – модели реальности, в этом подобным Богу. Эта позиция, предложенная романтизмом, нужно согласиться, очень заманчива – каждому бы понравилось быть Создателем. Поэтому в неакадемической музыке тоже возникли свои демиурги, создававшие грандиозное и соединявшие несоединимое. В джазе это был Дюк Эллингтон, в частности, сделавший актуальным понятие “джазовой симфонии” и этим вызвавший полярные реакции критиков. В рок-музыке, пожалуй, первым был Фрэнк Заппа, предтеча прогрессив-рока, который сочинял партии всех инструментов сам, лишь приглашая сессионных музыкантов для записи. Какое же это наслаждение – самому делегировать обязанности, собирая толпу guest musicians, чтобы они исполняли твою музыку, не правда ли?
Поскольку теперь, в отличие от XIX века, музыку слушают в основном не на концертах, а в записи, то можно не приглашать никого на запись, а сделать ещё проще – самому сыграть последовательно на всех инструментах и не переживать по поводу того, что какие-то другие музыканты не понимают твоего Великого Замысла. А в случае чего – вместо живых инструментов использовать правдоподобно звучащие сэмплы. Так делает, например, тот же Девин Таунзенд, записывая по несколько сотен голосовых и оркестровых дорожек с помощью программы ProTools совершенно один. А я, будучи нераскрученным музыкантом, вынужденным всё ещё платить за аренду репетиционного зала и студийное время, добавлю, что у композитора-одиночки есть ещё один существенный бонус: это банально дешевле.
И ещё: поскольку, в отличие от романтиков XIX века, у нас есть интернет, мы совершенно не ограничены в том, с кем сотрудничать. Записав оркестровку, канадец Таунзенд может, например, написать по электронной почте своему шведскому товарищу – вокалисту Вегарду Твейтану, больше известному как Ihsahn, с предложением посотрудничать, и приложить к письму готовую аудиодорожку, к которой осталось только записать вокал. То есть, все коммуникации, относящиеся к производству музыкального материала, могут происходить в рамках виртуального пространства. Выходить в “реал” и прибегать к прямой коммуникации придётся, только если произведение захочется исполнить на концерте перед публикой. Но организаторская работа, необходимая для того, чтобы концерт состоялся, для композитора-творца, конечно, факультативна – всем понятно, что этим обычно занимаются менеджеры, директора групп, но не сами музыканты (в большинстве своём – исключение представляют собой, например, Jethro Tull, чей лидер Иэн Андерсон уже много лет управляет делами группы самолично – тоже вариант демиурга).
В таких Больших Студийных Проектах географическое расстояние между участниками не играет никакой роли. Но в них стирается грань между живой музыкой и электронной. Естественно, опусы Devin Townsend Project “живьём” можно исполнить, только имея в распоряжении симфонический оркестр и немаленький хор – ну, либо один ноутбук на сцене. Но тогда это становится электронной музыкой – имитирующей живую! Впрочем, это тема нашего следующего разговора.
Ася Воронкова