Холодная война и право
Недавно вышла книга «Правовое измерение Холодной войны» (Borisova, Tatiana, Simons, William B. (Eds.) The Legal Dimension in Cold War Interactions: Some Notes from the Field (Martinus Nijhoff Publishers, Leiden, Boston, 2012) под редакцией доцента факультета истории Татьяны Борисовой и профессора юридического факультета Университета Тарту Вильяма Саймонса. Татьяна рассказывает о том, как Холодная война повлияла на международное право, и на юридическую науку в целом, и как идеологическое противостояние продолжает определять наш мир и законы в настоящее время.
Недавно вышла книга «Правовое измерение Холодной войны» (Borisova, Tatiana, Simons, William B. (Eds.) The Legal Dimension in Cold War Interactions: Some Notes from the Field (Martinus Nijhoff Publishers, Leiden, Boston, 2012) под редакцией доцента факультета истории Татьяны Борисовой и профессора юридического факультета Университета Тарту Вильяма Саймонса. Татьяна рассказывает о том, как Холодная война повлияла на международное право, и на юридическую науку в целом, и как идеологическое противостояние продолжает определять наш мир и законы в настоящее время.
Свежие раны
Наша книга – о влиянии Холодной войны на развитие международного права и национального права государств, а также на юридическую науку и на представление о роли правовых институтов. В вводной главе мы с моим соавтором Вильямом Саймонсом пишем о том, как Холодная война влияла на развитие юриспруденции по обе стороны Железного занавеса. Мы также сравниваем недостаточный опыт изучения влияния Холодной войны с трудностями, с которыми сталкиваются историки права и юристы, изучающие влияние на право нацизма и фашизма. Можно сказать, это сходные темы, которые объединяет всепроникающее воздействие на юриспруденцию враждующих идеологий. Тем не менее, разница между ними остается. Она заключается в том, что в отличие от Второй мировой войны Холодная война остается недостаточно осмысленной и определенно неосужденной. Отсюда становится неизбежной проблема политической ангажированности исследователей. Любая позиция, не важно, речь идет об осуждении советского наследия в праве или его принятии, оказывает воздействие на исследование. Мы как редакторы не всегда разделяли идеологические позиции наших авторов, но сознательно отказались от попыток их нивелировать.
По сути дела, наша монография стала первой попыткой осмыслить «правовой фронт» Холодной войны. Мы собрали разных ученых — историков и правоведов, у нас международный авторский состав, другими словами, мы попытались сделать срез взглядов и точек зрения на эту проблему.
Интересна ли Россия миру
Любая война – это не только столкновения армий и вооружений, это еще соревнование идей. И нужно отметить, что Холодная война диктовала необходимость договариваться и учитывать взаимные интересы инициировала возникновение многих институтов международного права.
В рамках проекта Центра исторических исследований Исторического факультета НИУ ВШЭ мы изучали, как идеология времен Холодной войны влияла на сотрудничество российских и западных экспертов в естественно-научной и правовых сферах. Мы предположили, что идеология будет мешать сотрудничеству в поле права именно из-за того, что право более приближено к политике, чем, скажем, экология или география. Наша гипотеза подтвердилась. Анализируя публикации в советских юридических журналах, мы видели враждебность и отрицание западного опыта, одновременно, в работах американских ученых мы видели подчеркнутое неприятие советской идеологии, постоянные ссылки на игнорирование прав человека и т. д. Многие инициативы ССС
Но во время войны возникает острая необходимость изучать врага. С развалом СССР активность в этом направлении прекратилась. Бывшие советологи переключились на изучение Китая и стали применять накопленный в изучении России опыт в отношении строительства коммунизма там, предполагая там такое же внутреннее устройство, как в Советском Союзе. Образовалась зависимость получаемого знания от уже существующего знания, что, наверное, мешает увидеть Китай, и его оригинальный опыт.
Соредактор монографии Вильям Саймонс в прошлом был директором Института восточноевропейского права и россиеведения Ляйденского Университета в Нидерландах. Это престижный университет, в нем училась королева Беатрикс, крон-принц (он кстати историк). Этот институт был создан еще в 1953 году венгерским иммигрантом для изучения советского права. В Голландии нашлись ресурсы, и небольшое бюро довольно быстро превратилось в один из сильнейших европейских центров по изучению Восточной Европы и России. В 2002 — 2003 гг я была научным сотрудником института, когда Вильям Уильямс был его директором. В 2007 году институт из-за проблем с финансированием был закрыт, его сотрудникам предложили влиться в другой институт на юридическом факультете, который занимался мусульманским правом. Финансовый поток всегда (как это часто бывает) направляется туда, откуда «угроза».
В то же время большой интерес к России и нашему прошлому сохраняется в Финляндии. Конечно, это обусловлено и соседством этой страны, и торговлей, и потоками российских туристов в страну, и общей историей. Существует отдельный институт (Алексантери институт) в рамках Хельсинского университета, который изучает Россию, мы сотрудничаем с его специалистами.
Страшилки и реальность
Война и катастрофы всегда вызывают больший интерес, потому что все, что пугает, интересно и чувствительно. Исследователи, историки, которые выносят из архивов этих бабаев, легко могут получить финансирование, если сумеют как следует напугать. Это очень грустно, потому что любые дискуссии о конфликтах и войнах в итоге приходят к умозаключению, что война – это неплохо. Технологии изменились, а историческая прагматика осталась прежней. Опыт прошлого, учитывая технологический прыжок, который мир совершил в последние годы, не поможет нам прогнозировать будущее, однако изучение этого опыта поможет нам понять лучше себя, свое отношение к явлениям и событиям. К сожалению, ко многому мы относимся весьма враждебно, сохраняя склонность делить мир на «черное» и «белое». Такие установки отражаются в нашей гуманитарной науке, ученым часто трудно преодолеть барьер между их знанием и нашим знанием о себе, о нашем праве, о нашей истории.
Утверждение о том, что Советский Союз только пугал, а Соединенные Штаты Америки умело использовали то, что они называют soft power, - культурной дипломатией - не совсем корректно. Мои коллеги антропологи из Оксфордского университета, занимающиеся современной китайской экспансией в Африку, говорят о том, что во многом благодаря советскому наследию и памяти людей о взаимодействии с СССР, знанию африканскими элитами коммунистической риторики, приход китайцев происходит более мягко и органично, чем в свое время западных сил. До сих пор в мире осталось много людей, помнящих положительное влияние огромной социалистической страны на мировые процессы. Советское наследие не сводится исключительно к войне и противостоянию, но и к силе знаний, технологий, сотрудничеству. Очень важно, чтобы в России помнили об этом.
Подготовила Татьяна Чернова, Мария Жаркова