Инновации в модернизации

Лимонов Леонид Эдуардович, профессор кафедры менеджмента НИУ ВШЭ в Петербурге, руководитель специализации «Пространственная экономика» о том на какое место должен претендовать Петербург в мировой экономике

- Сейчас много говорят о новом мировом экономическом порядке. Справедливы ли такие теории?

Нет ощущения, что в результате кризиса в мировой экономике сложился новый порядок. Мы видим возможности появления новых пузырей, а избыточное государственное регулирование привело к тому, что финансовая система слабее улавливает рыночные импульсы, и соответственно медленней на них реагирует. Что весьма нехорошо в современной ситуации постиндустриальной инновационной экономики, сложившейся в развитых странах, когда спрос меняется очень быстро. Избыточное регулирование тормозит предложение и может вызывать диспропорции. Поэтому у меня нет видения, что мир нашел выход из тех проблем, с которыми столкнулся, в частности, и во время кризиса.

Существование недоразвитых экономик, разделение мира на «золотой миллиард» и всех остальных – это проблема. Эти различия не стираются со временем, а наоборот, нарастают. Назвать это все порядком довольно сложно.

- Можно ли сделать прогноз – какие тенденции будут иметь место в мировой экономике в ближайшие 10-20 лет?

Довольно сложно делать прогнозы даже на 10 лет. Как правило, экономисты хорошо умеют объяснять то, что произошло, но плохо предсказывать.

- На какое место в глобальной экономике может рассчитывать Россия?

-
Сейчас нас часто ставят в один ряд с Бразилией, Индией, Китаем, может быть, ЮАР и Южной Кореей, все эти страны абсолютно разные. Их объединили потому, что они все большие, и при этом они демонстрируют экономический рост. Россия скорее отстает от них, имеет ряд недостатков, в том числе институциональных.
Если ставить задачи реалистичные и вместе с тем оптимистичные, то мне кажется, что нужно не просто ставить задачу превратить Россию из сырьевой страны в инновационную экономику. Быстро такое сделать сложно. Поэтому можно посмотреть на похожие на нас страны, но более развитые. Тоже большие, тоже с ресурсами, тоже с неблагоприятным климатом и малочисленным населением.

Я бы сказал, что это Канада и Австралия. Эти страны входят в группу развитых стран и при этом никто не утверждает, что Канада из ресурсной полностью перешла на постиндустриальную инновационную экономику. Она по-прежнему остается добывающей страной и развитие там каких-то технологий связано с индустриальными отраслями, специализирующими на добыче полезных ископаемых. Ничего в этом плохого нет. И то, что Россия специализируется на добыче и экспорте энергоносителей может стать платформой для развития в этой области каких-то инновационных вещей. Вряд ли за 10 лет можно полностью уйти от этого и создать какую-то полностью инновационную экономику фактически на пустом месте.

- При каких условиях возможно инновационное развитие российской промышленности?

Сейчас об инновациях идет большая дискуссия и все, что говорится, в большинстве случаев правильно, но мне кажется, что при этом забывают главное – наличие спроса на инновации. До тех пор пока экономика остается в высокой степени монополизированной, спрос на инновации не появится, монополиям инновации не нужны. Это лишние затраты, это риск чиновников своей карьерой, если что-то не получится, а результат в общем то тот же: монополии всегда найдут способ получить свою прибыль и без инноваций. Поэтому главное условие инновационного развития в демонополизации экономики и создании нормальной конкурентной среды. Хозяйствующие субъекты должны регулироваться одним и тем же законодательством и не играть никакой роли связи, личные отношения.

Реальный спрос на инновации сейчас отсутствует. Можно принимать сколько угодно правительственных программ, это будет всего лишь повторение советской пятилетки с интенсификацией и ускорением. Были планы и в то время научно-технического прогресса на предприятиях, их утверждали, в конце года выяснялось, что деньги не потрачены, срочно закупалось какое-то оборудование, или заказывались какие-нибудь научные разработки, а результат всей этой деятельности так и не привел к обгону развитых стран. Результат был очень слабым, потому что чисто административными методами навязать инновации невозможно, они должны быть условием повышения конкурентоспособности.

- Какими способами нужно привлекать капитал для экономического роста России?


Высокими прибылями и особыми льготами, эксклюзивными для отдельной компании или отрасли можно привлечь только тех, кто заинтересован в краткосрочном успехе. Серьезные, крупные предприятия ориентируются не на норму прибыли, а на массу прибыли. Для них важна стабильная и предсказуемая правовая среда. Чем чаще меняются наши законы, не важно: к лучшему, или к худшему, тем больше риск наступления изменений, которые могут затронуть те или иные их планы или интересы. Чем меньше эти компании будут вынуждены зависеть от расположения наших начальников, чем стабильнее будет наша правовая среда, тем легче их будет сюда привлекать.

- В каких отраслях возможно создание прорывных экспортно-ориентированных производств?

Для страны, которая находится в открытой экономике, такие предсказания весьма опасны. Поскольку на основе таких рекомендаций и прогнозов могут появиться государственные программы поддержки того или иного кластера, отрасли. Система долго и неповоротливо будет пыхтеть над созданием этого кластера, а мировой спрос за это время переместиться куда-то совсем в другую сторону.
На мой взгляд, выбрать отрасли и их поддерживать – это больше подходит для индустриальной эпохи. А для дальнейшей индустриализации у нас нет возможностей, поскольку нет дешевых неограниченных трудовых ресурсов, как в Китае. У Китая есть огромное нищее сельское население, в России же из деревень уже все выкачано.

Куда важнее создать в целом здоровый микроклимат, а рынок сам нащупает нужные ниши. Инновационные предприятия – это огромное количество стартапов, это поиск рынков, ниш, где их продукция могла бы быть конкурентоспособной. И результат может получиться неожиданный, совсем не то, что, казалось бы, очевидно и традиционной для этой местности.

В качестве примера, история с реформами Пиночета в Чили, который призвал экономистов и поставил перед ними задачу дифференцировать экономику, уйти от зависимости от добычи экспорта меди. И спросил, какие отрасли на их взгляд нужно развивать. Они ответили, что не знают, а тот кто назовет таковые, будет лжецом. Мы только можем подсказать, какие условия нужно создать для того, чтобы определенные отрасли вышли вперед и в глобальном плане стали конкурентоспособными. Но какие будут эти отрасли – мы не знаем. Тогда трудно было представить, что Чили будет экспортировать в Европу вино.

- Насколько перспективно создание автомобильных, фармацевтических и т.д. кластеров?

Кластер – понятие, которое у нас применяют неадекватно. У нас она часто используется как некий инструмент планирования, аналог советских территориальных производственных комплексов. Первоначальный его смысл совсем другой. Кластер – это когда множество фирм, занимающихся схожей деятельностью, выпускающих аналогичную продукцию, их поставщики, потребители, контрагенты по какой-то причине обосновываются на одной территории. Кроме конкуренции у них возникают общие интересы в создании общего бренда или бренда территории, в привлечении ресурсов, поставщиков комплектующих, в коллективном продвижении своей продукции, в лоббировании необходимой инфраструктуры, информационного обеспечения, взаимодействия с властями. Это инструмент маркетинга, брендинга и логистики одновременно в условиях глобальной конкуренции.

Эффект кластеров связан с экономией на масштабе. Производство здесь конкурентоспособно, если она становится глобальным. Как пример, город Милан с его обувным кластером.

Это совсем не то, как представлено у нас: высоколобые чиновники сидят и планируют – здесь у нас будет такой кластер, здесь другой. И потом пока мы видим в Петербурге только несколько сборочных цехов западных автомобильных кампаний. Это еще не кластер. Во-первых, эффективность даже сборочных цехов определяется объемом сборки, у нас они невысоки. Во-вторых, не видно, чтобы за этой сборкой тянулись и размещали свои производства поставщики комплектующих. И главное, характерная черта кластера – наличие конкуренции, огромное количество не больших, а средних и малых предприятий.

Кстати кластеризации существует альтернатива – развитие сетевых структур и сетевого взаимодействия.

- На какое место должен претендовать Петербург в российской и мировой экономике?

Если взять соотношение объема ВРП (валовой региональный продукт) на единицу территории, понятно, что сами территории очень условно прочерчены, и сравнить по этому показателю Петербург с такими агломерациями как Москва, Лондон, Париж, Нью-Йорк, то окажется, что «урожайность территории» у нас в несколько раз ниже. С чем это связано? С какими-то особенностями пространственной организации нашего города, административными барьерами, со старыми промзонами? – наука не имеет ответа на этот вопрос, это нужно изучать. Очевидно одно, что агломерационный эффект, создаваемый в таком мегаполисе как Санкт-Петербург почему-то существенно ниже, чем в других крупных мегаполисах.

Если говорить о будущем Петербурга, то оно в том, чтобы использовать свой агломерационный потенциал в полной мере. Агломерационный эффект возникает за счет экономии на масштабах, он связан с концентрацией, с развитием экономики знаний. Вообще города – это центры знаний, науки и обравзования, вокруг которых складываются инновационные центры, технопарки, различные новые производства, отпочковавшиеся от системы высшего образования и науки. Важное для нас направление – взаимодействие между бизнесом и наукой.

Петербург – большой мегаполис в Северо-восточной Европе, который мог бы стать одним из региональных центров. Несмотря на различные политические демарши, экономика России – очень открытая, и как следствие, зависимая от мировой экономики. Северо-Запад России, Скандинавия, Северная Россия – это, по сути один регион, и наш город мог бы стать важным полюсом роста этого региона, одним из главных мегаполисов территории, на которой проживает 60 млн человек.

Ссылка