• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Радикализация ислама - явление временное

Профессор Высшей школы экономики в Санкт-Петербурге, заведующий лабораторией сравнительных социальных исследований Эдуард Понарин размышляет о миграционных, межэтнических и межрелигиозных проблемах современной России и мира

Опубликовано в газете "Невское время", № 184, от 14.10.11

«Узбеки и таджики в России погоды не сделают»

– Хочу начать с вопроса, который уже не кажется абсурдным. Не грозит ли России или отдельным ее регионам судьба Сербии, потерявшей свою исконную территорию – Косово? Ведь к нам приезжают миллионы мигрантов из государств Средней Азии, многие из которых категорически не хотят ассимилироваться. Не получится ли так, что через какой-то срок они, по примеру косовских албанцев, заявят: мы здесь живем, работаем, рожаем детей, а поэтому часть вашей земли должна быть нашей?

– По моим представлениям, сербский сценарий все же пока маловероятен. Попробую это доказать. Все с тревогой говорят о миграции из Средней Азии, но самая большая по численности миграция в Россию идет не из Узбекистана или Таджикистана, а с Украины. Это точные статистические данные, но об украинской волне мало знают и мало говорят – потому что мигранты из этой страны ничем не отличаются от коренного населения России. На втором месте по количеству мигрантов идет действительно Узбекистан. Население этой страны – 27 миллионов. По этому показателю Узбекистан уступает только России и Украине. Но примерно через 10–15 лет я ожидаю спада узбекской миграции – потому что в узбекских семьях сейчас не по шесть детей, как это было в советское время, а меньше чем два. То есть избытка рабочей силы у них скоро не будет.

– А с чем связано изменение демографической ситуации в Узбекистане?

– Узбекистан постепенно становится городской страной, а городское население всегда рожает меньше сельского. Узбекистан, создавая свою модель, ориентируется скорее на Турцию и Россию, чем на Арабский Восток. А вот Таджикистан – страна бедная, аграрная, в которой в среднем по-прежнему рождается более двух детей на семью. Но в Таджикистане всего 7 миллионов человек. Так что и эта страна погоды в России не сделает.

«Достойный уровень жизни – и ислам остается просто религией»

– Но важна не только численность мигрантов. Исламский мир сейчас напорист и агрессивен. Примеры – те же косовские албанцы, волна арабских революций, сметающая светские режимы. Даже Турция, традиционно светское государство, на глазах становится все более религиозной. Если Татарстан со своим исламом органично вошел в российскую культуру, то из Средней Азии к нам едут другие мусульмане. Чего от них ждать?

– Согласен, что сейчас исламский мир более радикален, чем прежде. Но я практически на сто процентов уверен, что это временное явление. В исламском мире постоянно идет борьба между светскими и религиозными моделями и идеологиями. Еще в позапрошлом веке, когда великая Османская империя потеряла почти все свои европейские завоевания, да и в целом исламский мир все заметней проигрывал в развитии миру западному, в среде богословов и политиков возник спор: в чем причина? Одни считали, что проблема в отходе от ортодоксальных исламских ценностей, в забвении «чистого» ислама. Другие, напротив, полагали, что жесткие исламские нормы – это путы, которые мешают мусульманским странам идти в ногу с мировой цивилизацией. В итоге верх в большинстве стран одержал второй подход. Турция, кстати, в этом смысле – очень яркий пример. Ее создатель Кемаль Ататюрк провозгласил светский путь развития, на котором это государство действительно достигло больших успехов.

Но что произошло сейчас? После многолетних обещаний и проволочек Евросоюз фактически отказал Турции в приеме в свои ряды. Турки оскорблены этим до глубины души. Их экономика на порядок сильнее и эффективнее, чем у Болгарии, Румынии да и той же Греции. Но тех ЕС охотно принял, а перед Турцией двери захлопнул. Вполне логично, что в ответ Турция решила стать лидером исламского мира – даже если для этого ей придется поступиться своими светскими устоями. Отсюда и внезапное ухудшение отношений с Израилем, и поездки премьера Турции Эрдогана по арабским странам. То есть турки решили сделать ставку на ислам. Но не факт, что эта ставка выиграет.

– В Турции эти процессы начались позже, чем во многих других исламских странах…

– Совершенно верно – в других странах этот процесс начался раньше. И одним из первых толчков, я считаю, стали сокрушительные поражения арабских стран в войнах с Израилем. У того же Египта было отличное советское оружие, советские инструкторы, но войну 1967 года он проиграл с разгромным счетом. Как это могли объяснить для себя простые люди? Конечно, отходом от «истинного» ислама.

Или возьмем Пакистан – беднейшую страну, которая к тому же проиграла две подряд войны с Индией. Пакистанские гастарбайтеры массово ездили на заработки в Саудовскую Аравию, оплот ортодоксального ислама, где видели роскошь и процветание. А местные проповедники объясняли им, что богатства их стране дал Аллах – за твердость в вере. С этими идеями трудовые мигранты возвращались на родину и начинали их там проповедовать. И саудиты эти процессы активно поддерживали: каждый правоверный в этой стране должен жертвовать часть денег на религиозные нужды. С учетом отчислений нефтяных шейхов деньги накапливались громадные. И куда их вкладывали? В создание по всему миру, в том числе и в Пакистане, сети мусульманских школ и училищ, где проповедуется радикальный ислам.

Еще один толчок дала советская военная операция в Афганистане. Коренное население Афганистана – пуштуны – были не слишком религиозны. Но именно после создания исламской оппозиции и прибытия из всех исламских стран добровольцев «для борьбы с неверными» наша армия ушла из этой страны. Что было провозглашено очередной победой ислама.

И таких примеров из второй половины ХХ века можно привести много. Превратился из светского в крайне религиозное государство Иран. В палестинском движении сопротивления над светским крылом – ФАТХ – одержало верх религиозное – ХАМАС…

– Процесс радикализации как-то можно остановить?

– Я уже практически ответил на этот вопрос. Когда в исламской стране или в отдельных исламских регионах светская власть обеспечивает достойный уровень жизни, развитие, эффективное правосудие – там ислам является просто религией. Если же светская власть с обязанностями не справляется – ее место занимает политический ислам.

– И какая с этой точки зрения ситуация в государствах Средней Азии?

– Узбекистан – светское государство. Во всяком случае, президент Каримов удерживает его на этом пути. В Таджикистане ситуация на порядок сложнее – он беден и медленно развивается. К тому же на ситуацию там сильно влияет Афганистан. В Киргизии же, где едва не разразилась гражданская война, столкновения происходили на почве национальных и клановых (между северными и южными кланами) конфликтов. Но слабость правительства вполне может привести к исламизации этой страны, особенно в ее южной, Ферганской, части. Возможно усиление роли ислама в Азербайджане, который традиционно ориентируется на Турцию, но Азербайджан достаточно благополучная и крепкая страна для того, чтобы скатиться к радикализму. Поэтому я и считаю сербский вариант на нашей почве маловероятным, тем более возможности власти в Сербии и в России несопоставимы.

«Причина агрессивности некоторых кавказцев – в клановости»

– Тем не менее у нас была Чечня…

– Я бы не стал преувеличивать роль исламского фактора в чеченских событиях. Бывший советский генерал Дудаев по определению не мог быть исламистом и не был им – как и его окружение. В Чечне все происходило по сценарию, о котором я рассказывал выше. Дудаев свою войну с Россией проиграл, обескровив при этом республику. То же и с Масхадовым, который, как и Дудаев, был в прошлом советским офицером. И тут находится некий Басаев, который объявляет себя воином Аллаха и проводит рейд в Буденновск, после чего становится национальным героем. Менее успешные полевые командиры начинают ему подражать, даже Масхадов вынужден отпустить бороду и надеть зеленую ленту на шапку. На Кавказ начинают поступать деньги из международных исламских фондов, о которых мы уже говорили, едут наемники, эмиссары. Но почвой для развития ваххабизма являются разруха и отсутствие власти в республике. Как только восстанавливается порядок, республика возвращается к светскому образу жизни.

– Но не до конца. И в самой Чечне остаются «непримиримые», и по всему Северному Кавказу гремят взрывы, и в России исламские экстремисты совершают теракты.

– Конечно, в любой религии, не только в исламе, есть свои фанатики, которые, как говорится, «хотят быть святее папы римского» и даже готовы – после соответствующей психологической обработки – пожертвовать собой. Но и безо всякой религии на Кавказе есть почва для протестных настроений. Это и наличие большого числа народностей, зачастую неравноправных, и клановость, и остатки родо-племенных отношений.

Возьмем для примера многонациональный Дагестан. Главными нациями в нем считаются аварцы и даргинцы. Их больше всего в органах власти, в силовых структурах, им принадлежат лучшие земли. А ведь в горных республиках очень мало плодородной земли, и она является большой ценностью и поводом для конфликтов. Аварцы и даргинцы вытесняют с хороших земель кумыков, причем жалобы на это объявляются «кумыкским национализмом». И вот вытесненные вынуждены покупать или явочным порядком захватывать земли в Ставропольском крае.

Аналогичные проблемы в Ингушетии, в Кабардино-Балкарии. Понятно, что обиженная часть населения считает выходом усиление роли религии. Поскольку ислам провозглашает равенство всех мусульман независимо от их национальности. Но это – религиозная форма протеста против социально-экономического и правового неравенства.

– Кавказ привык жить со своими проблемами. Но очень многих волнует, что эти проблемы выплескиваются на улицы российских городов. Разговоры об «исламской проблеме» во многом порождены не всегда адекватным поведением части молодежи с Кавказа, ее агрессивностью.

– Да, проблема известна, но с исламом она практически не связана. Ее корни – в родо-племенных отношениях, которые сильны в кавказских республиках.

– Откуда это в ХХI веке?

– Возьмем, к примеру, депортацию чеченцев, которых в годы войны выслали в Казахстан, где их выбросили в голой степи. К кому мог обратиться ссыльный с просьбой о помощи, о справедливости? К своим конвоирам? Нет, помочь ему могли только родичи. И очень важно было, к какому роду ты принадлежишь – к многочисленному, богатому, сильному, в котором много бойцов, или к такому, с которым никто не считается. Поэтому роль племенных отношений возросла. И она возросла еще более в 1990-е годы, когда государственные учреждения развалились. При этом рейтинг, авторитет рода – вещь не постоянная, его нужно поддерживать. Большинство жителей Кавказа воспринимают себя не только как личности, но и как часть своего рода. Это многое объясняет в поведении молодежи, в том числе ее повышенную обидчивость и агрессивность. К примеру, если вас или меня кто-то обругает на улице, как мы отреагируем? Можно просто пожать плечами, можно сказать в ответ что-то вроде «сам дурак» – и не более того. А выходец с Кавказа может принять любое замечание в свой адрес как оскорбление не себя лично, а всего своего рода. И по его логике, если кто-то узнает, что за оскорбление не отплачено, это может сказаться на рейтинге всего рода: мол, все будут знать, что этот род не может за себя постоять. А это уже будет иметь практические последствия при дележе земли, постов, денег. И наоборот: если оскорбление, настоящее или мнимое, смыто кровью, то, даже если «мститель» пойдет в тюрьму, это послужит чести рода, и все с ним будут считаться или бояться связываться. А родня постарается собрать денег на выкуп героя из неволи.


резюме

«Надо бороться не с радикалами, а с причинами, их порождающими»

– В историческом масштабе я считаю нынешнюю радикализацию исламского мира явлением временным, – подводит итог беседе Эдуард Понарин. – Рано или поздно верх возьмет миролюбивый и толерантный к другим религиям ислам. Что же касается дня сегодняшнего, то нужно бороться не с радикалами, а с причинами, их порождающими. Метод давно известен: безусловное равенство всех граждан России перед законом – независимо от национальности, места проживания, принадлежности к тому или иному роду и так далее. Тогда не будет почвы для конфликтов ни в «большой» России, ни в кавказских республиках. С трудовыми же мигрантами проблем еще меньше. Тут рецепт прост. Приезжающие на время просто строго соблюдают миграционные правила и российское законодательство, приехавшие на постоянное место жительства, помимо выполнения общих для всех требований, сдают экзамены, показывающие их способность адаптироваться в местной среде, то есть на знание русского языка, истории, культуры. Но для осуществления этих несложных мер нам нужно сильное и эффективное государство.