Психологи и философы объединились

Римантас Кочюнас стал одним из самых авторитетных гостей первой международной конференции «Философия и психотерапия», которую организовали Восточно-Европейская Ассоциация Экзистенциальной Терапии, Институт прикладной психологии НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге, Альянс Помогающих Практик «ПроБоно».

Римантас Кочюнас – директор Института гуманистической и экзистенциальной психологии (HEPI), профессор Вильнюсского университета, генеральный секретарь Восточно-Европейской Ассоциации Экзистенциальной терапии (EEAET), автор книг «Основы психологического консультирования» и «Психотерапевтические группы: теория и практика». Говорили о людях, об их способах «быть», о союзе психотерапии и философии.

Прежде интервью организаторы попросили посетить психотерапевтическую группу, в которой работал Р.К. Это был последний день занятий группы – время её символического «умирания».

- Сложнее или проще работать не с клиентами, у которых реальные проблемы, а с коллегами-психологами?

- Это очень простой вопрос. С коллегами работать, безусловно, сложнее. Клиент он приходит в одном качестве: ищущего помощи. Он знает, что ему трудно, что он нуждается в помощи, что он хочет в чем-то измениться. А коллеги, которые вроде приходят за помощью, при этом все же остаются профессионалами. Получается двусмысленность: человек хочет получить помощь, но пришел он не на сто процентов за этим. Эта амбивалентность процесса, эта неоднозначность отношения мешает. И им, и мне. Но для меня эта ситуация привычна, я ее принимаю, осознавая при этом все сложности и неудобства, которые она создает.

- Расскажите больше о своем терапевтическом методе групповых встреч, на которых Вы с участниками обсуждаете различные вехи жизни.

- Эти встречи нужны для того, чтобы остановиться и задуматься. Все мы бежим, занимаемся множеством дел, и нужно, чтобы мы немного приостановились и посмотрели на себя, на свою жизнь, вспомнили свои семьи, детей. Подумали о том, что в жизни хорошо, что не получается. На это часто не остается времени, и часто нет желания заглядывать туда. Я бы назвал это паузой, во время которой можно увидеть что-то по-новому, что-то глазами постороннего, что-то вдруг само становится прозрачным, видимым. Это может произвести сильный терапевтический эффект, это может для кого-то стать сильным переживанием, а кто-то забудет обо всем уже на следующий день. По-разному бывает. Но это шанс глубже заглянуть в свою жизнь. В этом суть экзистенциальной терапии, в этом суть этих четырех дней.

- Люди меняются в течение этого времени, или остаются стабильными в своем эмоциональном поведении?

- Мы неизбежно меняемся в течении жизни. А в эти 4 дня возникает, как правило, особая атмосфера. Это особое место и особое время для участников семинара и поэтому возможностей для изменений больше, чем в повседневной жизни. Близость людей, взаимодействие людей здесь происходит более интенсивно. Люди обращаются друг к другу непосредственно, и это тоже интенсифицирует жизнь. Условия для перемен здесь более благоприятные. С другой стороны изменения участника зависит от того, что происходит внутри группы, на что готов сам человек.

Та линия экзистенциальной терапии, которую я представляю, декларирует следующее. Вот собираются люди, иногда знакомые между собой, как здесь, иногда наоборот, первый раз встретились. Они должны создать совместную жизнь, в которой присутствует некоторая безопасность, взаимноое доверие, и тогда они получают возможность быть более открытыми, говорить о себе, принимать свою и чужую боль, несчастье. Здесь между ними происходит обмен. И это все было и в нашей группе тоже. Вначале нам было трудно, так как казалось, что ничего не происходит, все приглядывались. Со временем, особенно ярко это проявилось в третий день, жизнь группы стала намного более открытой и интенсивной. Казалось, что встретились близкие родственники, которым есть что сказать друг другу. И группа стала меняться, люди стали меняться, и мне хочется верить, что что-то изменится и в их большой жизни.

- Меняется ли поведение людей внутри группы, в зависимости от страны, где Вы работаете?

- Люди есть люди, вне зависимости от того, где они живут. Я работал в Эстонии, Латвии, России, Грузии, Норвегии. Отличаются не люди, а их способ «быть» в жизни. Одни выражают мысль тремя словами, другим для этого требуется 33 слова. Россия – страна многословная. Вместе с тем, люди в самой России порой различаются тоже очень сильно. Я работал в Сибири, Дальнем Востоке, Москве, Санкт-Петербурге, и разница иногда такая, словно между жителями Норвегии и Грузии. В Сибири, к примеру, люди совсем другие, чем в Москве.

- В чем их главное различие?

- Слов меньше у тех, кто живет в Сибири. Их слова много весомей. Они на порядок искреннее, более открыты. Москвичи привыкли все скрывать за занавесом слов, пробиться к сути сказанного не так просто. Вот такие отличия в одной стране, а ведь и там и там живут русские.

- Расскажите о Вашем выступлении на конференции.

- Это уникальная конференция, первая конференция из известных мне мероприятий схожего формата, посвященная взаимосвязанности философии и психотерапии. Этот союз всегда был, но он не рефлексировался самими психотерапевтами. Поэтому так важна эта встреча с философами, чтобы осознать на каком глубинном основании мы помогаем людям.
От такого понимания психотерапия стала бы намного глубже, человечнее, менее ремесленнической. И мое выступление о необходимости такого союза, о сложностях такого союза.