Коррупцию не победить даже расстрелами
«История показывает, что только политическая конкуренция и свобода слова способны справиться с этим явлением» - с этих слов началась встреча с Дмитрием Гудковым, депутатом Государственной думы ФС РФ
Публикуем ответы политиков на заданные студентами им вопросы
Претензии к власти
Дмитрий Некрасов: Я за стабильность системы при любых раскладах. Что касается, кто хуже: власть или оппозиция, в ситуации, когда они обе обливают друг друга помоями? Власть хуже уже тем, что она монополизировала политическую власть. И это очень важно. Принцип сменяемости власти сам по себе создает огромное количество стимулов в системе для того, чтобы она работала лучше. Не важно, кто кем будет сменяться, появятся дополнительные стимулы, как для политической системы, так и для экономической и т.д.
Мои претензии к власти носят не стилистический характер, а инструментальный. Я не могу сказать, что я принципиальный демократ, было и есть огромное количество авторитарных режимов или с ограниченной демократией, которые при этом проводили эффективные экономические и социальные реформы. Моя претензия инструментального характера, рассказываю в образах, что называется!
Я сидел в Администрации Президента, где мы прорабатывали различного рода законопроекты. Существует много хороших законопроектов, но они не принимаются в связи со своей неосуществимостью. Реальные практики и правила начинают трансформировать любые формальные институты, если говорить более сложным языком. Это главное ограничение для проведения любой политики. Любая инициатива упирается в отсутствие нормальных инструментов для ее реализации. А нормальные инструменты (в том числе снижение уровня коррупции) могут появиться только при наличии политической конкуренции и свободы слова.
Никакие жесткие методы борьбы не могут снизить уровень коррупции, даже расстрелы. Политические оппоненты должны ловить друг у друга блох, указывая на взаимные ошибки и грехи. Только в этом случае появятся реальные стимулы к улучшению. Никаких реальных улучшений нельзя провести, если аппарат недееспособен.
О государственной измене
Дмитрий Гудков: Закон, ужесточающий наказание за госизмену приостановил Геннадий Гудков, назвав этот закон "новым серьезным инструментом работы против оппозиции" и "попыткой восстановить железный занавес". В Думе он отвечал за все, что связано с государственной безопасностью. Когда его лишили мандата, это направление просо «выпало».
На каждом пленарном заседании рассматривается порядка 30 законопроектов. Когда дело дошло до этого вопроса, оказалось, что он просто не подготовлен. Поднялся скандал, я первым выступил и сказал, что нельзя поддерживать этот законопроект во втором чтении. «Справедливая Россия» приняла мою позицию. То, что он был поддержан в первом чтении, это было ошибкой, и мы ее публично признали.
О Михаиле Прохорове, занявшем в Петербурге 2 место
Дмитрий Некрасов: Начну с анекдота про Штирлица, которому Мюллер говорит: «Кажется, ШтирлицВы играете еще более тонкую игру, чем пытаетесь мне навязать». Конспирологических версий много, возможно, что-то в них верное. Несмотря на свою близость к той ситуации, я все равно многое не понимаю.
Прохоров и его партия имеет хорошую перспективу, на правом фланге это самая сильная фигура, по крайней мере, сейчас. В его партии очень много достойных людей, есть среди них мои друзья и знакомые. Но в то же время возле него находится странная группа политтехнологов, в значительной степени ответственных за кризис, случившийся в прошлом сентябре.
Политика – это искусство возможного, искусство компромисса. И если Администрация Президента просит включить одних людей и исключить других, то для того, чтобы в Думе была представлена правая партия, на это можно было пойти.
Если бы Прохорову дали пройти в Думу, то декабрьских протестов могло бы и не быть, но они все сломали и сломали по глупости.
Фотоотчет 1, фотоотчет 2
Продолжение следует…