«Свобода культуры и культура свободы»

ГУ-ВШЭ совместно с фондом «Либеральная миссия» провели семинар из цикла «Важнее, чем политика» на тему «Свобода культуры и культура свободы» с участием петербургских искусствоведов. Встреча прошла 22 декабря в Санкт-Петербургском филиале ГУ-ВШЭ.

Последние десятилетия культура занимает умы экономистов, социологов и политологов. Яркий пример этого интереса демонстрирует название книги «Culture Matters», изданной американскими социологами Лоуренсом Харрисоном и Сэмюэлом Хантингтоном. В апреле 2009 года в ГУ-ВШЭ (Москва) профессор Харрисон прочел доклад «Евреи, конфуцианцы и протестанты: культурный капитал и конец мультикультурализма». В продолжение этой темы ГУ-ВШЭ совместно с фондом «Либеральная миссия» провели семинар из цикла «Важнее, чем политика» на тему «Свобода культуры и культура свободы» с участием петербургских искусствоведов. Встреча прошла 22 декабря в Санкт-Петербургском филиале ГУ-ВШЭ.
С самого начала стало ясно, что устроители и участники семинара не договорились о дефинициях. Культура, конечно, имеет значение, кто же будет спорить. Но культура и искусство – не совсем одно и то же. Процветает ли искусство в демократическом государстве? Способствует ли экономический прогресс развитию искусства?
На первый взгляд, если все в порядке «в датском королевстве», значит, искусство должно процветать. Но три докладчика на примере анализа трех культурных контекстов – Голландии XVII в., Англии XVIII в. и России XX в. убеждали участников семинара в том, что все не так просто, и о прямой зависимости здесь речи быть не может.
Профессор факультета истории искусств, заведующий отделом западноевропейской гравюры Государственного Эрмитажа Роман Григорьев рассказал о Голландии, которая переживала в XVII веке пик экономического подъема одновременно с бурным расцветом живописи и гравюры. Казалось бы, вот и пример – распространение кальвинизма, экономический подъем и, как результат – самый большой рынок искусства в Европе. Но Роман Григорьев рассказывает интереснейшие вещи: оказывается, в Голландии на тот момент три четверти населения исповедовали католицизм, а рынка искусства как такового не было – большая часть произведений продавалась напрямую заказчику. Голландский художник Ян Вермеер всю жизнь продавал картины всего двум заказчикам – пекарю и издателю. Экономический расцвет и либеральные порядки не помогли другому знаменитому голландцу Рембрандту модернизировать процесс «производства искусства» в своей мастерской. Рембрандт предпочитал действовать по-старинке. А у Рубенса, который жил в консервативной католической Испании, приближавшейся к своему экономическому закату, мастерская была устроена на манер фабрики: художник использовал разделение труда, поручая ученикам писать фон, рисовать складки одежды, оставляя для себя только самое важное в картине.
В Англии XVIII века, о которой рассказывал декан факультета истории искусств ЕУСПб, доцент кафедры зарубежного искусства Санкт-Петербургского государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е.Репина Илья Доронченков, складывалась несколько иная ситуация. К началу XVIII века в Англии любой обеспеченный человек мог заказать себе портрет – маслом или углем – но это был настоящий портрет. Илья Доронченков показал участникам семинара два портрета – на одном был изображен человек простого звания, а на другом – Исаак Ньютон. К счастью, слушатели угадали верно, кто где изображен, но, на самом деле, это было не так просто – портреты очень похожи, аристократ Ньютон и простолюдин изображены в одной манере. Это значит, что искусство в Англии было буквально в каждом доме, картины было легко купить, но при этом говорить о расцвете искусства в Англии XVIII века не приходится. Распространенность искусства не обязательно означает его расцвет. Да, состоятельные граждане готовы тратить деньги на искусство, но и художникам приходится подстраиваться и адаптировать свои художественные устремления под спрос публики.
Нечто похожее происходит и в России нового времени. Преподаватель факультета истории искусств ЕУСПб, обозреватель издательского дома «Коммерсантъ» Кира Долинина рассказала о связи между культурой и властью в современном петербургском контексте на примере Мариинского театра и Эрмитажа. Мариинский театр, который за век своего существования до революции сумел приобрести статус главного театра России и по праву мог называться «имперским», стал терять свои позиции в советское время. Чтобы не превратиться в провинциальную площадку, театр пошел по пути обращения к традициям, к названию театра прибавилось слово «академический», призванное заменить понятие «императорский». Однако с распадом Советского Союза и, главное, с приходом в театр нового руководителя – Валерия Гергиева, к Мариинскому театру вновь возвращается «имперский» статус. Именно сюда приходят большие деньги, здесь ставятся масштабные постановки, в императорской ложе на премьерах можно увидеть первых лиц государства, высоких иностранных гостей теперь приглашают в Мариинский, а не в Большой театр. Но за свой статус Мариинский театр должен расплачиваться: ему приходится маневрировать между высокими стандартами главного оперного и балетного театра страны и вкусами представителей власти.
В семинаре участвовали сотрудники ГУ-ВШЭ, а также французский гость - профессор факультета кинематографии университета Sorbonne Nouvelle Кристиан Фейгельсон.
После докладов состоялась краткая дискуссия, посвященная, по большей части, судьбе искусства в современной России. Даниил Александров призвал не видеть во власти монстра, а Валерий Гордин процитировал строки Андрея Вознесенского: «Невыносимо, когда насильно,/ а добровольно — невыносимей!». Невыносимо, когда власть ограничивает свободу выражения художника, но еще страшнее, когда художник по своей воле подчиняется моде, экономическому спросу или требованиям власти.
Семинар получился содержательным, но наиболее интересным в нем оказалось редкое сочетание докладчиков – профессиональных искусствоведов – и слушателей, которые к искусствоведению имеют лишь то отношение, что когда-то все они непременно побывали в Эрмитаже или даже в Лувре.
Наверное, именно в этом заключается смысл цикла встреч «Важнее, чем политика»: активные люди, которые считают себя членами гражданского общества и ценят знания об экономическом, социальном и политическом положении страны больше, чем понимание культурного контекста, получают возможность взглянуть на вещи совершенно иначе. Ведь культура имеет значение.