Почему полезно изучать древние языки
Латынь и древнегреческий иногда ассоциируются с зубрежкой, но это предубеждение. После их изучения проще понимать грамматику и лексику других европейских языков. Почему так получилось и по какой причине студентам важно знать исторический и культурный контекст для изучения латыни и древнегреческого — рассказывает Григорий Михайлович Воробьев, старший преподаватель департамента филологии.
— Как давно вы занимаетесь древними языками?
— В дошкольном возрасте мне нравилось изучать надписи на упаковках с продуктами: сравнивать состав, написанный на русском, с тем же на незнакомых языках и пытаться что-то про эти языки понять. А древними языками я занимаюсь с десяти лет. Я учился в классической гимназии, там с пятого класса преподают латынь, а с седьмого — древнегреческий.
Впрочем, поступать на кафедру классической филологии я не стал: мне показалось, что больше неизученного материала можно найти в текстах, написанных на древних языках не в Античности, а в эпоху Возрождения. В бакалавриате я учился на кафедре романской филологии, там я занялся Италией XV века. В магистратуру я пошел на отделение византинистики: хотелось посмотреть, как Византия повлияла на итальянское Возрождение, как византийские ученые вместе с итальянскими изучали античную литературу. В России иногда говорят об утечке мозгов, так вот Византия испытала нечто похожее в XV веке: многие ученые перебрались оттуда в Италию, затем и в другие европейские страны.
Кандидатскую диссертацию я писал о том, как один византиец в Италии переводил Аристотеля с древнегреческого на латынь. Этот перевод оказался очень популярен в Западной Европе. В Риме я защитил другую диссертацию, по палеографии. В ней я исследовал почерк еще одного византийского эмигранта, работавшего в Италии, и пытался установить, какие книги он читал.
— Чем вам вообще нравятся древние языки?
— Страстно любить, по-моему, можно только живой язык. Для меня любовь к языку лежит в фонетической плоскости и связана с музыкально-актерской составляющей говорения. А произношение древних языков — условное, ведь ни латынь, ни древнегреческий не могут быть родными. Для меня латынь и греческий — это объекты и инструменты исследования.
Кажется, будто изучать древние языки — скучно. Но когда их наконец освоишь, читать тексты становится проще и можно браться за собственные исследования. Какие бы эпохи ни изучали филологи или историки, они должны иметь дело с текстами на языке оригинала: нужно понимать мельчайшие различия в значении и употреблении слов, при переводе эти различия улетучиваются. Поэтому без знания латыни и древнегреческого нельзя заниматься историей Древней Греции и Рима, античной литературой и философией. Но латынь необходима и тем, кто хочет изучать европейскую культуру позднейших эпох, ведь в средние века и раннее Новое время в Западной Европе латынь служила основным письменным языком и уступала народным языкам очень медленно.
Древнегреческий же процветал в Византии, а это государство просуществовало тысячу лет. Там он выполнял функцию письменного языка, который жил параллельно с народным греческим. На древнегреческом писали и после падения Византийской империи, причем не только греки. В европейских университетах в XVII–XIX веках защищали диссертации не только на латыни и на новых языках, но иногда и на древнегреческом.
Один из важнейших навыков ученого-гуманитария — умение критически анализировать любой источник, в том числе и письменный. Для этого нужно представлять себе, как он возник: учитывать не только политическую ситуацию, происхождение автора и цену на чернила, но и особенности языка того времени. Только так можно понять, подделка перед нами или подлинник.
Чтобы грамотно интерпретировать тексты, созданные в средневековой Европе, надо превосходно знать латынь. Если исследователя интересует Византия — нужен древнегреческий.
— Чем вам нравится преподавание?
— Интерпретировать текст со студентами всегда интересно. Даже если он написан сегодня, у него может быть много трактовок. Если же этот текст — древний, количество возможных интерпретаций сильно увеличивается. Совместное чтение приводит к тому, что появляются неожиданные новые интерпретации. Так что это тот самый случай, когда одна голова — хорошо, а много голов — лучше. Иногда преподаватель и группа студентов даже издают совместные переводы античных и средневековых авторов.
— Как проходят ваши занятия в Питерской Вышке?
— На первом курсе мы работаем по учебнику Алексея Ивановича Солопова и Екатерины Владимировны Антонец, он мне очень нравится. Когда мы изучаем грамматическую тему, то читаем отдельные предложения и тексты, чтобы запомнить правила и научиться их применять. Грамматику я в основном даю по учебнику, хотя добавляю и свои примеры.
Чтобы занятия проходили веселее, я стараюсь придумывать дополнительные задания: иногда сочиняю фантастические истории на латыни, чтобы студенты их переводили. Когда нужно отработать какую-нибудь особенно трудную тему, можно и поиграть. Правда, надо признать, что и изучать, и преподавать современные языки веселее, чем древние. Когда учишь немецкий или испанский, как правило, готовишься не только читать и писать, но и говорить с носителями языка. Отсюда пересказы, диалоги, сценки, дискуссии, песни, фильмы и так далее. Когда занимаешься латынью и древнегреческим, то почти всегда читаешь. Впрочем, по всему миру есть сообщества любителей живой латыни.
Когда студенты освоили грамматику, на смену адаптированным текстам приходят отрывки из «Записок о Галльской войне» Гая Юлия Цезаря и из речей Цицерона. Параллельно читаем стихи — Катулла, Горация, Овидия и других авторов. Что именно удается почитать студентам на первом курсе — зависит от группы и преподавателя. На втором и третьем курсах читают самых разных латинских авторов: и античных, и средневековых.
— Как древние языки помогают студентам разобраться в других предметах?
Часто люди не до конца понимают тексты, которые они читают или слышат, хотя им кажется, что все очевидно. Но при должном анализе с привлечением исторического, литературоведческого и лингвистического комментария можно понять даже сложнейший древний текст. Поэтому благодаря чтению на древних языках человек учится понимать, какой текст он прочел и действительно понял, а какой прочел, но понял не до конца. Научиться ощущать эту границу — полезный навык в занятиях любыми науками, да и вообще в жизни. Он дает уверенность в себе.
Чем еще полезно изучение древних языков? Ответ на этот вопрос хорошо знают полевые лингвисты — то есть специалисты, которые описывают малоисследованные языки в местах проживания их носителей. Первыми полевыми лингвистами были европейцы, которые описывали языки народов Америки и Азии в XVII–XVIII веках. Обычно этим занимались католические монахи. Из-за своего образования они лучше всего знали устройство латинского языка — даже лучше, чем родного испанского или португальского. Поэтому первые грамматики, составленные на полевом материале, основывались на латинской системе грамматических категорий. Современная лингвистика, конечно, ушла вперед, но в каких-то базовых вещах опирается на ту же традицию, поэтому лингвисту важно знать, как устроена грамматика латыни и древнегреческого.
Кроме того, в классической латыни очень стройная грамматическая структура, там мало исключений. Если человек начал учить иностранные языки с латыни, то остальные будут даваться ему проще. Она разложит знания по полочкам.
После латыни легко изучать романские языки — например, итальянский, испанский или французский, потому что они — ее прямые потомки. Если студент занимается германскими языками — скажем, английским или немецким, — то знание латыни поможет ему быстрее освоить лексику.
Например, английский язык обогатился огромным количеством французских слов, когда в Англию в XI веке пришел Вильгельм Завоеватель. Как я уже сказал, французский развился из разговорной латыни, поэтому значение многих английских слов французского происхождения понятно тому, кто хорошо знаком с латинской лексикой. Когда учишь немецкий, латынь помогает запоминать род существительных. Кроме того, терминология большинства отраслей науки во всех современных языках восходит именно к латыни. Хотя в XVI, а особенно в XVII веке начинают печатать научные трактаты на современных языках, вплоть до XIX века огромное количество исследователей публиковали свои работы на латыни.
Древнегреческий уникален тем, что на его примере очень хорошо видно, как языки меняются: первые дошедшие до нас письменные свидетельства греческого языка относятся ко II тысячелетию до нашей эры, но все периоды развития греческого вплоть до современного отражены в сохранившихся текстах. Если эти изменения систематизировать, можно научиться замечать похожие процессы в других языках или сопоставить их, а потом моделировать происходившее с языками до возникновения письменности. Этими вещами занимается сравнительно-историческое языкознание.
Общая польза от изучения древних языков состоит в том, что студент тренируется логически рассуждать, когда анализирует сложную морфологию и синтаксис и сопоставляет возможные интерпретации. Именно поэтому мне хотелось бы, чтобы латынь изучали не только филологи и историки, но и вообще все студенты. Точно так же и филологам с историками, с моей точки зрения, было бы полезно изучать математику и программирование.
— Зачем филологу сразу три древних языка?
— Филологу бывает нужно и больше древних языков — все зависит от сферы его занятий. Студенты программы «Филология» действительно могут изучать три древних языка. Обязательна только латынь на первом курсе, дальше выбор зависит от интересов и специализации. На втором курсе студент может продолжить занятия латынью, а также начать учить древнегреческий и старославянский.
Старославянский в паре с древнегреческим — это очень полезное сочетание для тех, кто интересуется русской культурой. До XVII века она тесно взаимодействовала с европейской через византийскую. Византия была наследницей не только Римской империи, но и древнегреческой культуры. Древнерусские книжники часто опирались на письменные источники, написанные на греческом, причем не только в религиозных текстах. Поэтому умение читать византийские тексты в подлиннике — важный инструмент для исследователя культуры Древней Руси.
Тем, кто занимается русской культурой XVII–XVIII веков, лучше знать и старославянский, и древнегреческий, и латынь. В это время в Россию проникает множество идей и текстов из Западной Европы, и русский язык вбирает еще и латинское наследие. Кроме того, читать русские стихи XVIII века будет гораздо проще, если вы уже знакомы с латинской поэзией: когда вы научитесь разбираться с синтаксисом Горация, привыкнете к тропам Овидия, тогда поэтические приемы Михаила Ломоносова и Василия Тредиаковского станут понятнее.
— Возможно ли учить язык без знания исторического контекста?
— Нет, потому что язык не может существовать вне культуры. Если американский студент учит русский язык, он должен ориентироваться в истории России. Я сталкивался с нашими студентами, которые глубоко знают ту или иную узкую тему из истории мировой литературы, но при этом не могут сказать, когда жил Вергилий и что он написал. А это важно, потому что европейская литература стоит на фундаменте античной. Даже если речь не идет о прямых отсылках к Античности, то уже само европейское школьное образование, основанное на чтении римских и греческих авторов, накладывало на писателей такой отпечаток, что они неосознанно писали с оглядкой на этот общий фундамент. Это работает и для русской литературы.
Нужно, чтобы за первые годы учебы студенты запомнили основные вехи всемирной истории. Когда эти знания сложатся в единую систему, им будет проще сопоставлять события и реалии, они смогут точнее трактовать слова при переводе текстов и понимать, какие явления за ними стоят.
На занятиях я кратко комментирую исторические реалии, с которыми студенты сталкиваются в текстах, но много времени этому уделять невозможно и моих слов недостаточно. Нужно, чтобы студенты-филологи просто читали больше книг по истории, потому что школьный курс, даже очень хороший, быстро выветривается.
— Как вы мотивируете студентов изучать язык, на котором не поговоришь?
— На первом занятии я всегда рассказываю первокурсникам о происхождении европейских языков и влиянии античной культуры на другие эпохи. Второкурсники и третьекурсники обычно выбирают курсы, посвященные чтению латинских авторов, осознанно: или им просто нравится, или они знают, что это поможет в научной работе.
Студентам любопытно узнавать, как языки менялись и влияли друг на друга. Поэтому почти на каждом занятии я рассказываю про заимствования из латыни и указываю на однокоренные слова в тех языках, которые знакомы учащимся. Например, если с латинским словом, которое попадается на занятии, связано что-то в русском языке, я рассказываю, как это латинское слово к нам попало. Эти маленькие этимологические рассказы помогают запоминать латинские слова, а потом студенты уже сами начинают задумываться, что может значить другое новое слово. Хочется надеяться, что такие задачки делают изучение языка более увлекательным. Если у студента много языков в арсенале, он перестает исключительно зубрить лексику, он учится видеть в ней систему.
— Вы сами читаете на древних языках?
— Да, для меня это один из видов досуга. Особенно приятно читать классических авторов с друзьями и сравнивать разные издания комментариев. Мы вместе обсуждаем разные интерпретации одного и того же текста и получаем от этого большое удовольствие.
Воробьев Григорий Михайлович
Департамент филологии: Старший преподаватель