«Мы уважаем каждую идею»: коллективная работа и свобода творчества

Нидерландский архитектор с мировым именем Арьян Дингсте рассуждает об аэропорте Пулково, своей работе в международном проектном бюро UNStudio и о том, как обычные граждане могут влиять на городскую среду.

13 ноября в рамках лектория Школы дизайна НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург мы пригласили Арьяна Дингсте, директора и главного архитектора международного проектного бюро UNStudios (Нидерланды), прочитать лекцию на тему «Открытый город». Архитектор поделился своим опытом работы в UNStudios и рассказал о современных путях формирования экологичной городской среды. Затем специалист пообщался со студентами об архитектуре аэропорта Пулково и о том, как простые граждане могут влиять на принятие градостроительных решений.

— Арьян, как вы боретесь с творческим выгоранием и кризисом идей?

Я привык работать по схеме проектной студии: в нашем офисе в Амстердаме две сотни человек работают в группах по пятеро, я возглавляю одну из групп, и у меня нет конкретной специализации. Я работаю над высотными офисными зданиями, проектами кампуса booking.com, работаю в Стамбуле, а также над канатной дорогой; я спроектировал метро Катара и центральный вокзал города Арнэм, который показывал вам во время презентации. Тут целый динамичный букет разных типологий, и это очень вдохновляет, а также способствует сотрудничеству множества различных специалистов. Я считаю, что концентрация на чём-либо одном приводит к кризису идей.

— А что вы думаете об архитектуре нашего аэропорта?

Его спроектировал наш конкурент, поэтому надо отвечать с осторожностью. Я видел его всего дважды. Честно говоря, не могу вспомнить, как он выглядит снаружи. Помню только, что внутри там складчатый потолок. Мне показалось интересным, что этот потолок текстильный, что мне сложно даже представить, потому что кажется, будто он состоит из неких массивных элементов. Не знаю, видели ли вы... Так что меня заинтересовало, что можно использовать ткань как потолочный элемент, и при этом создать некую геометрию. Это произвело на меня положительное впечатление. А вот наружную часть я не припоминаю, так что либо она не слишком интересная, либо я просто не обратил внимания.

— Во время лекции вы упомянули, что были в Санкт-Петербурге в сентябре. Это была деловая поездка? Обсуждали ли вы работу над проектами для нашего города?

Да, сейчас мы участвуем в двух конкурсах на разработку проектов в Санкт-Петербурге.

— Что это за конкурсы, если не секрет?

Мне нельзя их обсуждать: мы подписали соглашение о неразглашении. Надеюсь, мы выиграем, и тогда вы узнаете об этих проектах. Конкурсы будут длиться ещё несколько месяцев, и мы надеемся представить оба окончательных проекта в январе. Они довольно серьёзные, поэтому мы надеемся, что нас выберут и позволят приложить руку к преображению города, потому что мы вдохновлены Санкт-Петербургом. Он также исторически связан с Нидерландами: Петр Великий ездил к нам изучать судостроение и городское планирование. Это один из самых красивых городов, в которых мне довелось побывать, а я видел много городов, так что это весомый комплимент! [Санкт-Петербург] наполнен историей, может быть, слегка даже консерватизмом. Думаю, здесь есть над чем работать в области пригодности для жизни, но общая атмосфера города и обилие культуры очень вдохновляют.

— Вы говорили во многом о проектах, ориентированных на будущее. Известно, что некоторые сооружения, возведённые в прошлом, стоят на протяжении многих веков. Можете ли вы спрогнозировать жизненный цикл ваших проектов? Сколько они могут простоять? В настоящее время скорость прогресса стремительно возрастает по сравнению с прошлыми десятилетиями. Что вы думаете о жизненном цикле современных сооружений?

Тут нужно посоветоваться с нашим отделом прогнозирования. Думаю, для разных типов строений сроки будут отличаться. За всю историю нашего бюро (а это тридцать лет) наши здания никогда не сносили. У нас даже были временные проекты, которые должны были стоять пять лет, но в итоге всё ещё держатся по прошествии двадцати лет. Должен признаться, в некоторых случаях нам за это неловко. Так что бывает по-разному.

Вокзал в Арнэме может стать одним из монументов будущего, потому что он спроектирован со взглядом в будущее. Мы начали работу над этим проектом двадцать лет назад, а открыли вокзал четыре года назад (это был очень долгий процесс), но он прекрасно функционирует, и мы считаем, что он может легко адаптироваться к переменам. Как вы и сказали, наверное, именно исторические города наиболее устойчивы. В Амстердаме есть район Кольцо каналов (15-16 века), которые изначально задумывались как складские помещения с небольшой жилой частью, и они превратились в полностью жилой район: теперь там есть офисы, магазины, отели. Так что, думаю, муниципалитеты смогут решить этот вопрос.

А вот с транспортом и мобильностью могут возникнуть проблемы: обилие автомобилей в городах приводит к пробкам. Сейчас большое внимание уделяется проектам в области мобильности. Мы обсуждаем, стоит ли заселять районы и решать вопросы мобильности потом или сначала продумать транспортную систему. Поэтому мы очень заинтересованы в таких новых концептах, как использование канатных дорог для преодоления естественных барьеров: например, реки, отделяющие разные части городов.

Думаю, становится больше коммерческих проектов, офисных зданий, и нам кажется, что существующие сооружения могут быть обновлены. Мы можем видеть, как здания, которые считаются вышедшими из эксплуатации, трансформируют, и при правильном подходе их можно переконструировать в новую рабочую среду, превосходящую современные стандарты. Время покажет. Нужно просто адаптироваться и мыслить новаторски, а не бросаться сносить здания вместо того, чтобы обновлять их.

Уверен, что наши города станут более пригодными для жизни. Автомобили и ископаемые виды топлива изживают себя, и поэтому масштабы автомобильной промышленности стремительно уменьшаются. Электромобили входят в оборот, но с этим пока есть трудности. Думаю, нужно просто налаживать связи. Проводятся исследования, которые сделают наши города более комфортными. Последний проект, который я вам демонстрировал, немного похож на дом для эдакой хиппи-общины из 60–70-х. Именно такие решения мы должны искать.

Экономика индивидуализируется, что приводит к стагнации в городах. Скорее всего, вы все сейчас пользуетесь приложением Яндекс.Такси, а в Амстердаме мы пользуемся услугами американской компании Uber. Тем не менее, на данный момент в Нью-Йорке, где Uber впервые приобрёл популярность, установили лимит на количество автомобилей Uber. С одной стороны люди получили доступ к индивидуальному транспорту: нажимаешь кнопку, приезжает машина и отвозит тебя к месту назначения. А с другой — стало понятно, что те, кто пользуется этим сервисом, раньше передвигались на метро и другом общественном транспорте. Обычно в такси только водитель и один пассажир, поэтому на дорогах становится больше автомобилей и спрос на общественный транспорт снижается. Я считаю, нужно развивать мышление, которое бы сочетало этот новый концепт совместного использования и умные алгоритмы; одна машина — много человек.

И теперь конструируют более вместительные автомобили, электромобили, а в одной машине ездят 4-5 человек вместо одного. Вот где мы можем использовать алгоритмы данных, чтобы всё вокруг становилось более экологичным и технологичным. Мы — дизайнеры, взаимодействующие с данными и использующие их творчески — имеем возможность преображать города, и на этом пути нам приходится преодолевать различные трудности. Это важный аспект.

— Ваша фирма сейчас работает в четырёх разных локациях, и, конечно, вы участвуете в проектах в разных странах. Считаете ли вы, что в Нидерландах, Японии или других странах существует понятие национальной архитектурной школы или в наше время архитектура более интернациональна?

И то, и другое. Мы не делаем вид, будто знаем каждый город. Безусловно, большая часть наших проектов за пределам Нидерландов, но мы всегда работаем в партнёрстве с местными архитектурными бюро, потому что нам необходима их помощь. Также мы хотим привлечь в проекты информацию о локальных особенностях (например, местное строительное законодательство — эти компании помогают нам разобраться в этих процессах). UNStudio расшифровывается как United Network Studio (Студия Объёдинённая Сеть), так что видение нашего бюро таково: мы не считаем, что знаем всё на свете. Но мы считаем, что можем знать больше, если сотрудничаем с самыми осведомлёнными людьми на местах. Думаю, в обоих точках зрения есть доля правды. Есть небольшие фирмы, крепко укоренившиеся в своих городах, и у них есть полное право на существование. И в то же время, мы можем привнести международный опыт, новые идеи и объединить их с местными стандартами.

— Можете назвать пару особенностей голландской архитектуры?

Я учился таким образом: сначала закончил политех, а потом поступил в Делфтский технический университет. И в Делфте на меня косо смотрели, потому что я пришёл туда уже будучи инженером, а в этом университете чётко разделяют подходы к подготовке архитекторов и инженеров. В других же университетах подход к обучению архитекторов гораздо более технический, поэтому можно говорить о двух архитектурных школах. Одна делает акцент на развитии индивидуальности и свободомыслия архитектора, а другая больше концентрируется на технологическом, инженерном аспекте архитектуры.

Думаю, все бюро, успешные на международном уровне, воспитаны Делфтским университетом, кроме основателей нашей студии Бен ван Беркель и Кэролайн Бос. Они выходцы школы искусств — Лондонской архитектурной школы AA — и архитектурных кругов, и у них исследовательский бэкграунд. Это достаточно нестандартно: мы постоянно занимаемся исследовательской работой. Думаю, этим мы значительно отличаемся от других бюро.

Мне кажется, в Нидерландах архитектура не принимает национальную форму. О голландской архитектуре пишут книги: про такие бюро, как OMA, MVRDV, Mecanoo. А мы всегда были где-то в стороне, потому что у нас более развиты связи в международном академическом сообществе. Я считаю, что архитектура сегодня более интернациональна благодаря развитию цифровых мультимедиа. Поэтому не думаю, что сейчас существует региональное деление по стилям в крупных проектах, и может быть, стоит с этим бороться. Мы всегда заинтересованы в том, чтобы привлекать к работе локальные знания и мышление и объединять подходы. В этом есть свои плюсы и минусы.

Не думаю, что сейчас понятие голландского стиля имеет место. Разве что голландский тип мышления, ведь наша главная проблема и, в то же время, положительная черта в том, что в нас много индивидуализма. Например, у нас более двадцати политических партий. Так вышло, потому что никто не может найти близкую ему по взглядам партию, и если они не согласны с существующими, то просто создают свою. Так, индивидуализм и свободомыслие способствуют творческому мышлению.

И в то же время, работая сообща, мы можем создать синергию, и объединить лучшие умы. Таким образом можно достичь большего, чем в одиночку. И мы стараемся продвигать поддерживать такую позицию в нашей студии: создаём условия для совместной работы, сотрудничества и уважаем каждую идею вне зависимости от того, принадлежит она директору студии или стажёру. Взять проект, о котором я упоминал в презентации — «закручивающиеся» башни в Мельбурне — эта идея принадлежала нашему стажёру. Это прекрасная идея, давайте развивать её! Думаю, неиерархичный тип мышления дарит нам свободу.

— Как вы думаете, могут ли обычные люди влиять на городскую среду? И если да, то как?

Я считаю — могут. Может, не в одиночку, но, если объединиться с другими жителями (например, с помощью технологий), тогда действительно можно оказывать влияние. При работе над проектами жилых зданий мы поняли, что, оценивая возможность такого взаимодействия и учитывая мнения будущих жильцов, объясняя им наши безумные идеи, мы можем наладить с ними контакт. К своему удивлению я также обнаружил, что, если горожане работают сообща, они могут использовать общие данные как некую «валюту», рычаг влияния, поэтому им выгодно объединяться.

Если учитывать то, какое влияние мы оказываем на пищевую индустрию, энергетику, нам становится интересно, если добавить игровой элемент: соревнуйся с соседями, чей образ жизни наиболее экологичный, кто может потреблять меньше всего электричества, но также действуй с ними сообща. Это неизученная область, но я считаю, что если открыть возможности для коллективного взаимодействия и частично передать бразды правления в руки горожан, тогда они смогут значительно влиять на то, как будут выглядеть наши города. Нельзя просто спроектировать что-то, не пообщавшись с тем, кто будет в дальнейшем пользоваться этим объектом, потому что это навязывание своего видения.

Мы не делаем вид, будто проектируем идеальные здания, мы просто хотим создавать объекты, которые подстраиваются под перемены, потому что они будут в эксплуатации долгие годы, а технологии меняются быстро, и здания должны адаптироваться к прогрессу. Меняются рабочие условия. Может, в некоторых регионах мира прогресс идёт медленнее, но в конце концов мы придём к общему пониманию того, что значит быть здоровым и что значит работать в благоприятной среде. Мы хотим, чтобы будущие поколения жили в лучшем мире, поэтому нам не безразлично то, как наши здания воздействуют на окружающую среду. Думаю, этот день наступит, и мы придём к этому общими силами.

— Возвращаясь к упомянутому вами концепту эко-городов: если я правильно понимаю, все строения в таком городе спроектированы в одном стиле. Как вы считаете, не будет ли его жителям надоедать видеть повсюду одно и то же?

Цель не в том, чтобы построить всюду одинаковые дома. Мы проектируем эту среду на общегородском уровне. И мы стараемся побуждать людей объединяться в группы и участвовать в строительстве своих домов. Такая схема набирает популярность в Нидерландах. Люди, которые не могут позволить себе построить дом своими силами, собираются в группы по 4-5 семей и строят его вместе. Это также позволяет находить более экологичные решения — например, рассматривать дерево как стройматериал, — и в целом думать о воздействии стройматериалов на окружающую среду. Думаю, мы привносим много разнообразия в архитектуру зданий. Так, мы проектируем планировочный каркас города, а не каждое отдельное здание; механизм, в котором все эти элементы будут функционировать как единое целое, и я думаю, что это позволяет привнести многообразие. Будет ли это красиво — уже другой вопрос.