Вузы на распутье
«Если вузы Китая смогли за 20 лет решить задачу вхождения в число лучших в мире, то мы тоже вполне способны это сделать», — так заявил в ходе состоявшейся в Петербурге в конце прошлой недели конференции, посвященной перспективам развития российского образования, ректор НИУ ВШЭ Ярослав Кузьминов.
«Если вузы Китая смогли за 20 лет решить задачу вхождения в число лучших в мире, то мы тоже вполне способны это сделать», — так заявил в ходе состоявшейся в Петербурге в конце прошлой недели конференции, посвященной перспективам развития российского образования, ректор НИУ ВШЭ Ярослав Кузьминов.Владимир Сергачев, Новости Петербурга
Однако вопрос о том, каким путем развития должно пойти высшее профессиональное образование страны, даже в академической среде вызывает споры: одни настаивают на продолжении движения в рамках традиционной для России романо-германской системы, а другие открыто говорят о необходимости перехода на англосаксонскую.
У сторонников последней есть весомый аргумент — две трети в числе 25 лучших университетов мира неизменно занимают вузы США и Великобритании. Именно поэтому ректор Европейского университета Олег Хархордин предложил коллегам перейти на англосаксонскую или смешанную модель управления вузами, поскольку «они обещают успех в долгосрочной перспективе и конкурентоспособность в борьбе за привлечение талантливых студентов и преподавателей мира».
Подумать вместе
Конференция под названием «Санкт-Петербург для образования и реформ: образование и мировые города» оказалась одной из крупнейших за последнее время: в пленарном заседании на новой сцене Александринского театра участвовали более 300 специалистов, представляющих значительную часть регионов России и многие зарубежные страны.
Открывая заседание, губернатор Петербурга Георгий Полтавченко подчеркнул, что город на Неве не случайно выбран в качестве площадки для такого своеобразного мозгового штурма: в Питере сосредоточено 11 % научного потенциала страны, а число тех, кто учится, работает или занимается научными исследованиями, достигает полумиллиона человек. Тот факт, что уровень высшего профессионального образования в Петербурге высок, по мнению губернатора, подтверждают такие цифры, как постоянный рост числа студентов из других субъектов РФ и из-за рубежа. Первых за последние 10 лет в Питере стало почти вдвое больше (по данным 2013 года, 68 % студентов наших вузов — иногородние), а количество иностранцев за последние 3 года возросло на четверть. «Это прямо связано с повышением конкурентоспособности наших вузов на мировом рынке образовательных услуг», — резюмировал Георгий Полтавченко.
Однако, по оценке Ярослава Кузьминова, пока России до конкурентов далеко: в мировом образовательном раскладе в ведущих странах 8 % ВВП приходится на доходы именно от этого рода деятельности, в то время как у нас — не более 2,5 %. «В то же время этот показатель можно расценивать как серьезный стимул для достижения амбициозных целей, — подчеркнул ректор НИУ ВШЭ. — Для этого у нас есть все предпосылки».
А вот как решать задачу под названием 5–100–2020 (сейчас под этой комбинацией цифр понимается вхождение 5 российских вузов в число 100 лучших в мире к 2020 году), пока не совсем ясно.
Менять систему
Проще всего по этому поводу высказался Олег Хархордин, который сравнил работу по развитию вуза с селекционной в спорте. «Наверное, при наличии большого бюджета и нацеленности на 5–100–2020 можно действовать, как «Зенит», «покупая» лучших преподавателей по всему миру, способных обеспечить соответствующие результаты, — констатировал он. — Только вот команды при этом создать подчас так и не получается… Лучше вести тщательную селекционную работу, направленную на долгосрочную перспективу, и в первую очередь пересмотреть систему управления вузом».
О чем речь? Как правило, существующая в России система управления вузом предусматривает наличие жесткой вертикали власти: несмотря на наличие коллегиальных органов, фактически ректор — царь и бог, который может заблокировать любое решение. В мировой же практике уже широко распространена система управления, в которой с помощью ряда комитетов (их может быть до 30) на судьбу вуза вполне реально могут оказывать влияние и профессора. «Если профессор участвует в принятии решений, он не без оснований считает вуз своим, — уверен Олег Хархордин. — А это мотивирует его не только к личным, но и к корпоративным достижениям». Уже сейчас в ряде американских вузов число комитетов, в которых решения принимают профессора, достигает 32: они формируются по сложной системе представительства, в которой решающую роль играет совет старейшин вуза. И попадание в число членов того или иного комитета обуславливается исключительно полезностью для общего дела, под которой понимается благо для университета в целом, а не отдельного факультета или преподавателя.
Есть ли что-то подобное в России? Да, конечно. Причем в Петербурге. Например, в ИТМО, где не только уже созданы 6 подобных комитетов, но и имеются планы по привлечению к управлению вузом даже студентов. Судить, конечно, трудно, но факты — вещь упрямая: этот университет демонстрирует не только процесс, но и результат, поскольку не без оснований считается одним из лучших в России в сфере высоких технологий, а его команда 5 раз подряд становилась победителем международных олимпиад по информатике.
Имеются и другие точки зрения. Виктор Кокшаров, ректор Уральского федерального университета, к примеру, придерживается мнения, что и существующая система подготовки кадров в России вполне способна конкурировать с зарубежной. «Однако нам крайне необходимо более активно предлагать ее за рубежом, создавая зарубежные представительства, подготовительные отделения и активно используя возможности сотрудничества, — уверен он. — У нас хороший и качественный товар, но его важно умело предложить тем, кто готов его купить».
В свою очередь, ректор ЛЭТИ Владимир Кутузов убежден в том, что ставку надо делать на сотрудничество с компаниями мирового уровня, для которых и следует вести целенаправленную подготовку кадров. «Ориентация на приоритетные направления экономики и передовые компании позволяет работать на перспективу, — замечает он. — Поэтому создание научно-образовательных кластеров, опирающихся на потребность в кадрах реальных компаний глобального уровня, — самый лучший вариант».
Практически все участники дискуссии уверены: образование перестало быть национальным и переходит в разряд сетевого товара, который реализуется по другим принципам. И в связи с этим университеты оказывают влияние не только на свою образовательную среду, но и на жизнь мегаполисов. Причем не только на создание инновационных предприятий, технопарков или бизнес-инкубаторов, но и на формирование стиля жизни и городской среды. А в конечном итоге — на получение синергетического эффекта от слияния экономики знаний и экономики впечатлений.
Перспективы
Есть вероятность того, что задача 5–100–2020 будет решена в срок? Безусловно.
Но дело ведь не ограничивается стремлением вписаться в мировую образовательную элиту. По общему мнению собравшихся, университеты должны больше влиять на жизнь городов и экономику в целом. А вот с этим, как выяснилось, у нас не очень. «Я не знаю российских вузов, которые участвовали бы в формировании экономической или технологической повестки дня в перспективе на 10–15 лет вперед, — без обиняков заявил председатель Совета ректоров вузов Петербурга, глава НИУ ИТМО Владимир Васильев. — Нас «к танцу» не приглашали, да и сами мы в этом смысле не слишком активны». А если российские университеты хотят стать ведущими в мире и попасть в мировые рейтинги, они обязаны формировать грядущую повестку в развитии экономики, науки и технологий.
Это означает, что главный вопрос конференции о взаимном влиянии университетов и мегаполисов, вузов и экономики остается открытым. Впрочем, дискуссия будет продолжена: руководитель комитета по науке и высшей школе Петербурга Андрей Максимов предложил сделать конференцию ежегодной и воспринимать ее в качестве своеобразного камертона, задающего вектор развития российских университетов на ближайшую перспективу.