Что пошло не так?

С апреля 1930 г. по май 1931 г. вышло, как и планировалось, 10 номеров. Затем до 1933 г. журнал выходил нерегулярно, порой с перерывами до полугода. Журнал начал выходить стабильно только с 1934 года. На выход журнала сильно влияли внешние и внутренние факторы.

Что пошло не так?

Что было не так с редакцией?

Как бы Горький ни старался освободить журнал от групповщины, «Литературная учеба» становилась объектом критики. Например, журнал «Резец» (орган РАПП) обвинял «Литературную учебу» в излишнем академизме и утверждал, что она должна примкнуть к РАППу. Хотя в редакции были выходцы из РАППа (а точнее из ЛАППа) и журнал в целом поддерживал некоторые рапповские идеи (учеба у классиков, например), в представлении Горького РАПП был не самым лучшим примером литературного объединения из-за постоянных внутренних конфликтов и самолюбия.

Однако конфликты настигли и редакцию самой «Литучебы». В первый год существования журнала начались трения между литфронтовцами (А. Камегулов, В. Саянов) и рапповцами (Ю. Либединский, М. Чумандрин). Все это привело к тому, что Камегулов собрался уйти из редакции. Но Горький был категорически против его ухода. Во-первых, это сильно бы повредило работе только-только вышедшего в свет журнала. Во-вторых, он высоко ценил Камегулова как ответственного заместителя редактора. Самое время напомнить, что Горький в это время жил в Италии и руководил журналом оттуда, поэтому он никак не мог потерять свою правую руку в лице Камегулова.

Интересно, что конфликты были не только идеологические. По письмам Камегулова создается ощущение, что журнал не нужен был никому, кроме него и Горького. В июне 1930 г. он писал Горькому: «…с января месяца ни один член редколлегии не только не поинтересовался, что делается в «Литучебе», но даже не заходил в редакцию. Сейчас же положение такое: Н. Тихонова вот уже два месяца нет в Ленинграде, Ю. Либединский уехал из Ленинграда до осени, В. Саянов уезжает на днях на все лето на Кавказ» [1: 291].

Что было не так с авторами?

Какие бы грандиозные цели не ставил Горький перед журналом, поиск авторов по-прежнему оставался большой проблемой. На этой почве возникали трудности с наполнением журнала, о чем очень часто спорили в своих письмах Горький и Камегулов.

Началось всё с самого первого номера. Когда Камегулов отправил Горькому рукописи статей, Горький сильно расстроился и выдвинул несколько претензий. Первая – мало «литучебы» и много «политучебы». Это не значит, что Горький был против политики в журнале. Ему было важно, чтобы политика демонстрировалась на литературном материале и была тонко вплетена в текст и чтобы начинающие писатели понимали, как сильно связана политика с литературой, но при этом не уходили в сплошную политику.

Вторая претензия – сложный язык некоторых статей. Да, эта проблема по-прежнему была актуальной, и Горький всеми силами старался ее решить. Зная, каким ограниченным словарным запасом обладают начинающие писатели-рабочие, он настаивал на том, чтобы язык статей был максимально прост и понятен: «… для того, чтоб поднять человека до себя, – необходимо спуститься к нему так же, как в старину большевики-интеллигенты спускались с высот своей университетской грамотности в подвалы рабочих. Мы ставим пред собой весьма ответственную и нелегкую задачу: поднять культурный уровень начинающих писателей. К этому делу надобно отнестись честно и строго. Это – не «долг», не «обязанность», а нечто более конкретное: наше социально-биологическое назначение» [1:263].

И если первую претензию как-то можно было удовлетворить редактурой, то вторая вызывала трудности. Авторов, которые одинаково разбирались в литературе и политике и при этом могли преподносить информацию доступным языком, было крайне мало. А те, кто были, не всегда могли согласиться сотрудничать, так была высокая вероятность зря потерять время. Ведь если статья не подошла бы «Литературной учебе», другому литературному журналу в силу тематических различий – тем более.

Камегулов ездил в Москву в надежде заказать около тридцати статей у историков литературы, однако удалось договориться только на шесть: с А.К. Виноградовым, И.М. Беспаловым, С.С. Динамовым, А.Ш. Гурштейном и другими, причем в результате никто из них не напечатался в номерах за 1930–1933 гг., несмотря на то, что «каждый из этих товарищей после долгих просьб, которые были похожи на «моления о чаше», обещали написать одну (максимум две) статьи» [1: 268]. Таким же образом Камегулов «умолял» Якубинского и Волошинова вести отдел языка. Эти авторы, к счастью редакции, в «Литучебе» активно печатались.

Несмотря на трудное положение журнала в первое время, редколлегии удалось реализовать замысел. «Литературная учеба» стала ведущим толстым литературным журналом, обучающим писательскому мастерству, и активно издавалась вплоть до начала Второй мировой войны.

Анета Болотникова