Конец двадцатого века глазами самих художников
Взгляд на художников, как и взгляд на искусство, предельно субъективен. Это означает, что при свободе интерпретаций и размытом контексте сторонний наблюдатель стороннему наблюдателю рознь. Акционизм, будучи перформативным видом искусства, предполагает, что при наличии теоретического вклада художника зритель увидит что-то своё, имея уникальный опыт и индивидуальное восприятие. Художники-концептуалисты и акционисты концептуализируют свои идеи не только в произведениях искусства, но и в сопроводительных текстах, а также в воспоминаниях и описаниях своего творческого пути, что поможет нам разобраться в современном искусстве, а именно акционизме, именно с позиции художника. Возможно, это добавит немного объективности в такую необъективную тему. А надо ли это? Тогда проще. Это поможет встать на точку обзора, которая ближе к точке обзора создателя произведения искусства.
Что такое акция
Георгий Кизевальтер – художник, автор и участник перфомансов и акций, автор объектов и инсталляций. Он является одним из организаторов легендарной группы концептуального искусства «Коллективные действия». Кроме того, художник принимал участие в выставках галереи APTART, в составлении папок МАНИ (Московского архива нового искусства) и является членом «Клуба авангардистов» [1]. Георгий Кизевальтер также автор статей и книг о современном искусстве. Его работы позволят приблизиться к понимаю того, кем был художник конца двадцатого века и что для него и для публики означали такие радикальные вещи как «хеппенинг», «перфоманс», «акция».
Художник интерпретирует перфоманс (приравнивая его в этом контексте к таким понятиям как «событие» и «акция») как творческое действие, обладающее спонтанностью и театральными элементами. В отличие от хеппенинга, перфоманс не предполагает вовлечения зрителей – им отведена скорее пассивная роль. Художник подчёркивает, что перфоманс обладает широкой теоретической основой, и лишь на неё накладываются непосредственные действия перфоманса. Хоть современное искусство зачастую требует от зрителя прочтения текстов для понимания контекста, Кизевальтер считает, что важнейшим условием восприятия перфоманса будут сопереживание и соучастие – эмоциональный интеллект зрителя, обеспечивающий проживание опыта.
Акции отличаются от представлений в театре по крайней мере тем, что здесь нет посредников, модераторов – социокультурные рамки и привычные образы перестают работать на упрощение восприятия. Интерпретация – то, чего погруженный в действие зритель ищет на протяжении акции. Тот промежуток времени, в который зритель находится в поиске и пока что не нашёл объяснения, автор называет «пустым действием» [2]. Наблюдающий блуждает, хватается за ложные ответы или вовсе находится в полной темноте – именно этот этап подготавливает почву и создает условия для переживания понятий акции, и именно это делает сознание зрителя объектом исследования для художника.
[1] См.: «В ближнем круге». Интервью Саши Обуховой с Георгием Кизевальтером // Музей современного искусства «Гараж». 2016.
[2] Кизевальтер Г. (1989) «Вечная молодость», или: существуют ли «коллективные действия»? // «Родник». №11 (35). С. 36-39.
Взгляд на арт-сообщество
Георгий Кизевальтер отмечает, что художники того времени чувствовали связь с русским авангардом, ощущали себя «хранителями культуры» в те нелёгкие годы. Однако возвращение к традициям этого течения Георгий Кизевальтер саркастически называет «перепевом», критично относясь к творческой несамостоятельности художников конца ХХ века. Художник отмечает, что сообществу было необходимо идентифицировать себя, заниматься поисками интерпретаций и рефренов, чтобы найти своё место. Также Кизевальтер критикует формальное деление культуры на официальное и неофициальное, отмечая, что чётких границ между течениями, разумеется, не было – люди просто могли отличать, кто свой, кто чужой, и настороженно относились к тем, кто был маркирован, как «чужой».
Внутри деления неофициального искусства также были свои группы соратников – течение не выступало единым большим сообществом. У всех всё же были свои цели и стремления, свой взгляд. Различались также и ценности религии и морали, взгляд на культуру в целом [1]. Из этого необходимо вынести важную мысль: без одной противоборствующей стороны не существовало бы другой. Они были взаимозависимыми, взаимопорождающими. Без официальной культуры не возникло бы необходимости появляться культуре неофициальной. Неофициальное же течение подчеркивало ценности официального и «оттеняло» его.
Также Георгий Кизевальтер подчеркивает противоречивую вещь. С одной стороны, после аукциона Sotheby's в 1998 году арт-сцена стала более коммерчески направленной, по мнению художника. Цель заработка превалировала над созданием произведений искусства. С другой стороны, многое в индустрии держалось именно на бескорыстности и самопожертвовании художников, которые стремились обрести аудиторию и место для своего творчества, которые желали реализовать свои идеи. Не только выставки как предмет традиционных жанров искусства, но и акции и перфомансы не могли бы состояться без такого отношения художников-нонконформистов. Ответ на это противоречие нам как сторонним наблюдателям современности необходимо поискать и в воспоминаниях других представителей арт-мира того времени.
Безусловно, строго разделения искусства на официальное и неофициальное объективно в реальности существовать не может. Однако проследить некоторые закономерности и причинно-следственные связи явлений возможно.
Совместный проект Натальи Абалаковой и Анатолия Жигалова «Тотальное Художественное Действие», известный как ТОТАРТ, внёс большой вклад в развитие перфоманса, инсталляции и акционизма в отечественном современном искусстве. Наталия Абалакова также принимала участие в выставках APTARTа и в составлении папок МАНИ.
Художница считает моментом – или одним из моментов – разделения искусства на официальное и неофициальное выставку в Манеже в 1962 году, посвящённую тридцатилетию МОСХа (Московского Союза Художников) и вызвавшую скандал с Никитой Хрущёвым.
Наталия Абалакова, помимо казуса с Хрущёвым, отмечает также многочисленные публикации в периодической прессе, подогревающие этот раскол. Однако Абалакова подчёркивает, что проблематика искусства того времени не сводится исключительно к противостоянию официального и неофициального течений. Автор статьи отмечает, что такое случилось по причине мисинтерпретации искусства в 1960-70-е годы отчасти из-за Холодной войны: контекст отечественного искусства воспринимался губительным, характеризовался тотальным контролем и запретами – особенно при сравнении с Западным миром, который противопоставлялся советской действительности [2].
Дистанцировавшись от событий тех лет, мы смотрим на процессы творческого мира через пелену времени, воспринимая их контекст в связи с теми установками, которые для нас привязаны к восьмидесятым-девяностым. Возможно, для современного наблюдателя это единственный разумный способ формирования своего восприятия, способный обеспечить понимание причинно-следственных связей и последовательности явлений.
[1] См.: Кизевальтер Г. (2015) Эти странные семидесятые, или Потеря невинности: Эссе, интервью, воспоминания // Новое Литературное Обозрение. С. 4-23.
[2] См.: Абалакова Н. (2003) Искусство принадлежать народу // Художественный журнал. №51-52.
Раскол восьмидесятых
Коммерческое или некоммерческое?
На творческом пути Игоря Макаревича и Елены Елагиной можно увидеть те же группировки и сообщества (или родственные им), что у Георгия Кизевальтера, Натальи Абалаковой и Анатолия Жигалова. Но совпадают ли их видения концептуального течения советской и постсоветской России? «Клуб авангардистов» («КЛАВА»), «Коллективные действия», Музей МАНИ (Московского архива нового искусства), а также «Закрытая рыбная выставка» – всё это входит в биографию художников, начавших работать совместно с начала девяностых.
Игорь Макаревич в интервью 2015 года вспоминает «свободные» годы конца прошлого века и отмечает, что им предшествовал дух индивидуализма у неофициальных художников. Свобода же подтолкнула их к совместной работе и созданию совместных выставок, где кураторами могли быть те же художники. Здесь Макаревич приводит в пример и сквоты как часть сообщества арт-сцены того времени – в Трёхпрудном, Чистопрудном, Фурманном переулках.
Творческий дуэт сходится во взгляде на конкуренцию между художниками: личная выгода и конкуренция не подойдут под описание той эпохи и того сообщества – получив возможность выставляться, деятели искусства больше склонялись к взаимопомощи, отмечает Елена Елагина.
Но коммерческий вопрос, конечно, существовал, и моментом зарождения этого вопроса Елагина, как и её соратники, называет аукцион Sotheby’s. Игорь Макаревич отмечает, что тогда хоть и начали появляться первые коммерческие галереи, «коммерческое» в них поначалу было во многом символично – скорее это походило на клубы, где собиралось определённое сообщество [1].
Говоря об акциях группы «Коллективные действия», Игорь Макаревич ссылается на тома с описаниями произведений, который называется «Поездки за город». Но даже при наличии описательных текстов зрители и участники акции проживают уникальный опыт, который не включается и не может быть включён в письменную документацию [2]. Акция, таким образом, становится частью реальности, частью, которую сложно отделить от контекста, так как восприятие зрителя – при включённом или пассивном наблюдении – неотделимо от его внутреннего мира.
Очевидно то, что для художников-современников не существует однозначных ответов на одинаковые вопросы – даже если короткие реплики будут близки, смысл всё же вкладывается разный, что становится понятно из размышлений художников. Даже существование в одних группировках в течение какого-то времени и работа над совместными проектами не поспособствовали тому, чтобы сформировать тождественные мнения. Различные взгляды на важнейшие явления и понятия неофициального искусства дают инструмент для того, чтобы любой желающий мог найти ответы на свои вопросы.
Мария Бойко
Список источников и литературы
- Абалакова Н. (2003) Искусство принадлежать народу // Художественный журнал. №51-52.
- Александер Н. (2015) «В поле зрения»: Елена Елагина и Игорь Макаревич // ART Узел. 3 ноября.
- «В ближнем круге». Интервью Саши Обуховой с Георгием Кизевальтером // Музей современного искусства «Гараж». 2016.
- Кизевальтер Г. (1989) «Вечная молодость», или: существуют ли «коллективные действия»? // «Родник». №11 (35). С. 36-39.
- Кизевальтер Г. (2015) Эти странные семидесятые, или Потеря невинности: Эссе, интервью, воспоминания // Новое Литературное Обозрение. С. 4-23.
- Муромцева Е., Турчина О. (2015) Игорь Макаревич и Елена Елагина – об идеологии, имперском сознании и пустотности // aroundart. 29 апреля.
Другие темы курса