Романтическое двоемирие и потустороннее в балладах Гёте
Как мы уже видели, сборник баллад Гёте очень разнообразен: произведения отличаются и по сюжету, и по форме. Однако некоторые из них всё-таки можно объединить по тому принципу, что в них герой сталкивается с чем-то волшебным и таинственным. Такие проявления потустороннего мира никогда не предстают явно: читателю остаётся лишь гадать, было ли это на самом деле или явилось герою в бреду или во сне. Такой приём называется в литературоведении романтическим двоемирием.
Перед тем, как мы рассмотрим это явление непосредственно на примере гётевских баллад, стоит сказать, где и когда оно возникло. Для этого нам надо перенестись в Германию конца XVIII века – в то место, где зародился романтизм. Романтизм был направлением, которое расцвело в первой половине XIX века и проявилось не только в литературе, но и в других видах искусства. Основным объектом интереса стал человек, его внутренний мир и переживания. Появилось такое понятие как романтический герой. В современном русском языке слово “романтический” может быть воспринято неправильно. Однако если мы говорим про литературное направление, то “романтический герой” – это исключительный герой в исключительных обстоятельствах. Очень часто это человек, который знает о мире больше, чем другие, способен видеть и чувствовать то, что другим недоступно. Излюбленный герой писателей-романтиков – художник. Слово “художник” является дословным переводом немецкого “Künstler”, однако имеется в виду не человек, пишущий картины, а в широком смысле – творец. Другой частый мотив романтических произведений – странствие (путешествие физическое зачастую ассоциируется с путешествием духовным). Ярким примером такого произведения является роман “Генрих фон Офтердинген” [1], написанный Новалисом – немецким писателем-романтиком, младшим современником Гёте. И, наконец, не менее важным мотивом является романтическое двоемирие.
Романтическое двоемирие вызвано как раз тем, что герою-романтику доступно более глубокое понимание и видение мира, чем остальным. Однако из-за того, что он видит нечто волшебное и необычное один, возникает сомнение, происходит ли это на самом деле. Усугубляется ситуация тем, что часто писатели или поэты изображают своих героев в переходном состоянии (когда они находятся на границе жизни и смерти, засыпают или бредят), из-за чего определить достоверность происходящего не получается. Одним из писателей, в чьих произведениях романтическое двоемирие появляется особенно часто, был Эрнст Теодор Амадей Гофман. Например, в новелле “Песочный человек” [2], главный герой – Натаниэль – видит в адвокате Коппелиусе, который приходит ночами к его отцу, страшную фигуру Песочного человека, о котором ему рассказывала его няня. И затем все загадочные и пугающие события, которые происходят в жизни Натаниэля и в итоге приводят к его смерти, накрепко связываются в его сознании с Коппелиусом. Читатель же не может наверняка сказать, из-за чего происходят все страшные события в новелле, и вполне может найти не-волшебные причины тех или иных поворотов сюжета (подумав, например, что Натаниэль просто лишился рассудка).
Конечно, надо иметь в виду, что далеко не во всех произведениях писателей-романтиков мы можем увидеть одновременно все характерные для романтизма мотивы. Это же относится и к произведениям Гёте. Более того, важно понимать, что полноценным поэтом-романтиком Гёте называть неправильно. Он родился и начал писать ещё задолго до появления романтизма и никогда не был полноценным последователем этого литературного направления. Для самих же романтиков Гёте и его творчество были важными ориентирами, хотя писали они во многом о другом и по-другому. Несмотря на все эти различия и несовпадения, мы, безусловно, можем видеть некоторые романтические элементы в творчестве Гёте, в том числе – в каких-то из баллад. В первую очередь проявляется это в романтическом двоемирии.
Так, в балладе “Рыбак”, которую мы уже рассматривали, изображена сцена волшебного заманивания. Мы видим рыбака, стоящего на берегу, и прекрасную деву, появляющуюся из-под воды, и слышим, как она уговаривает его спустится на дно. Заканчивается баллада такими словами: “Halb zog sie ihn, halb sank er hin, / Und ward nicht mehr gesehn” [3] (“Наполовину она тянет его, наполовину он сам погружается, / И больше его никто не видел”). Хотя нам рассказывается о том, как рыбак оказывается очарован девой и погружается с ней на дно, мы не можем наверняка сказать, действительно ли это происходит на самом деле, или же, например, русалка была лишь предсмертным видением или сном утомлённого героя.
Другая баллада, в которой проявляется романтическое двоемирие, – “Неверный юноша”. В ней мы видим, как жених, нарушивший любовный обет, неожиданно оказывается на балу мертвецов, где встречает свою невесту. Попадает он туда следующим образом:
В ту ночь изменник мирно спал,
Но ужас вдруг его объял,
Седлать коня велел он.
Как вихрь, помчался он вперед,
Гоним немой тоскою,
А страх все сильней его гнетет,
Душе все нет покоя.
Семь суток он скакал сквозь тьму,
И дождь в лицо хлестал ему,
И мчалась буря следом.
При блеске молний
Замок он увидел пред собою,
И вот с коня он слез,
Смущен зловещей тишиною.
Но лишь успел взглянуть вокруг –
Земля под ним разверзлась вдруг,
И в пропасть он скатился. [4]
Ужасающее действие происходит ночью, и начинается оно в тот момент, когда герой спит. От этого возникает вопрос, не сон ли героя мы видим, и именно в этом заключается здесь романтическое двоемирие, когда страшное волшебное действие может объясняться вполне естественными причинами.
Ночное время в балладах Гёте часто становится необходимым условием для появления потустороннего. Это мы видим не только в “Неверном юноше”, но и в “Верном Эккарте” [5] (дети ночью встречают волшебного старца), “Коринфской невесте” [6] (жених навещает свою мёртвую невесту), в “Пляске мертвецов” [7] (кладбищенский сторож становится свидетелем страшной сцены, во время которой мертвецы восстают из могил) и “Свадебной песни” [8] (рыцарь возвращается к себе в замок и застаёт ночное торжество волшебных маленьких существ). Всё это происходит в мраке ночи и всё это может быть интерпретировано как сон.
Одной же из основных баллад, в которой можно увидеть проявление романтического двоемирия, является “Лесной царь” Гёте. Его рассмотрению будет посвящена следующая глава.
Дынина Александра
Список литературы
-
Новалис. Генрих фон Офтердинген. М.: Ладомир, 2003.
-
Э. Т. А. Гофман. Песочный человек. М.: Художественная литература, 1994.
-
Жуковский В. А. Рыбак // Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: в 20 т. Т. 3. Баллады. М.: Языки славянских культур, 2008. С. 137.
-
Гёте И. В. Неверный юноша / Пер. А. Машистова. [Электронный ресурс] URL: http://www.notarhiv.ru/ruskomp/metner/stranizi/Nevernyiyunosha.html (дата обращения: 29.05.2023).
-
Гёте И. В. Верный Эккарт // Гёте И. В. Собрание сочинений: в 10 т. Т. 1. Стихотворения. М.: Художественная литература, 1975. С. 303.
-
Гёте И. В. Коринфская невеста // Гёте И. В. Собрание сочинений: в 10 т. Т. 1. Стихотворения. М.: Художественная литература, 1975. С. 288.
-
Гёте И. В. Пляска мертвецов // Гёте И. В. Собрание сочинений: в 10 т. Т. 1. Стихотворения. М.: Художественная литература, 1975. С. 304–305.
-
Гёте И. В. Свадебная песня // Гёте И. В. Собрание сочинений: в 10 т. Т. 1. Стихотворения. М.: Художественная литература, 1975. С. 300–301.
Другие темы курса