Постмодерн как объект социальной теории

Изначально торжествующий проект модерна сперва подвергся не совсем явной критике со стороны Маркса и Энгельса, а после ужасов Второй Мировой войны стал объектом резкой критики европейских интеллектуалов. В таком контексте возник проект постмодерна.

О постмодерне можно говорить как о большом направлении в искусстве, историческом этапе или философском проекте. Существование первого из них фактически не вызывает сомнений. Последний же способ подразумевает некоторую философскую программу – и тут возникают проблемы. Фактически все гуманитарии, обычно причисляемые к постмодернистам, не относили себя к этому направлению – а некоторые, как, например, Фуко, заявляли, что не знают ни одного постмодерниста. Именно поэтому более оправданным представляется говорить скорее о теоретиках, описывающих исторический этап развития общества.

Джеймисон: постмодернизм как культурная логика позднего капитализма

Фредрик Джеймисон разработал, пожалуй, самую авторитетную теорию постмодерна – для этого он использовал марксистский подход, отводя культуре подчиненное положение по отношению к экономике [6].

В общем виде рассуждения о природе постмодерна у Джеймисона можно представить следующим образом: поздний капитализм, отличный по форме от предыдущих этапов, но сохранивший их содержание, порождает новую культурную логику.

По мнению Джеймисона, для третьего этапа развития капитализма характерно распространение культуры на все сферы социальной жизни – это явление было названо «культурной доминантой». Нормой для постмодернизма становится сосуществование совершенно разнородных культурных элементов.

Что же представляет собой культура, определяемая новым этапом капитализма?

Прежде всего Джеймисон отмечает утрату культурой постмодерна глубины – например, у картины Энди Уорхола «Банки с супом Кэмпбелл» отсутствует фундаментальное значение. По сути своей произведение является лишь совершенной копией физических объектов – неотличимым от оригинала симулякром. Данный факт затрудняет, если не сказать – исключает, возможность применения к искусству постмодернизма герменевтического подхода (методов интерпретации и толкования).

В постмодернизме исчезает также аффект – изображение Мэрилин Монро, созданное Уорхолом, в сравнении с «Криком» Мунка не выражает ярких эмоций. Для последнего характерен страх отчуждения, осознание своей субъектности, как бы отдаляющей от общества – того, что в социологии называют аномией. Исчезнувшее в постмодернизме переживание аномии влечёт за собой утрату самости и как следствие – всех эмоций. Чувства, однако, не исчезают, но становятся обезличенными – на место аффекта приходит психическая фрагментация.

Культуре постмодерна свойственна утрата историчности – прошлое предстаёт перед нами покрытым завесой тайны, которая лишь немного приоткрывается текстовыми источниками. Сам же постмодерн способен только без разбора цитировать и пародировать стили прошлого – это явление известно под названием «пастиш». Новая технология эпохи постмодерна служит скорее не производству, но воспроизводству – например, телевидение, которое сжимается, «неся в себе свою плоскую поверхность изображений» и порождает культуру «машинерии образов», отличную от ориентированной на «образы машинерии» культуры модерна.

Представленные выше тезисы – это негативная программа Джеймисона. Однако философ видит и не столь мрачные перспективы постмодерна.

Позитивная программа Джеймисона состоит в когнитивном картографировании – философ считал, что мир постмодерна определяется пространством, и помочь сориентироваться в этом пространстве могут карты познания. По сути, Джеймисон пишет об идеологии, которая создаст связь между человеческим опытом переживания постмодерна и способом концептуального объяснения нового мира.

Таким образом, в своей попытке объяснить эпоху постмодерна Джеймисон последовательно использовал достижения предшествующей марксистской традиции. В теории данного философа имеется место как тезису ортодоксального марксизма об экономическом базисе и надстройке, включающей, среди прочего, культуру, так и теории идеологии в духе Альтюссера. Достоинством исследований Джеймисона является продуктивное применение марксистских методов и теории для создания обнадёживающей программы будущего.

Состояние постмодерна Дэвида Харви

В своей монографии «Состояние постмодерна: Исследование истоков культурных изменений» Дэвид Харви выступает сперва диагностом эпохи, описывая изменения в культуре, известные как постмодернизм, однако затем предпринимает попытку объяснить, проанализировать причины таких изменений [8]. Стоит отметить, что Харви является социальным теоретиком, активно заимствующим эмпирический материал из географии и объясняющим его с марксистских позиций.

Тезисы и аргументы Харви выглядят следующим образом.

Первая часть монографии посвящена культурным трансформациям, произошедшим в конце третьей – начале последней четверти XX в., преимущественно в архитектуре и городском проектировании. Например, постмодернистское отношение к метрополису предполагает отказ от универсального, выполняющего социальную функцию плана в пользу проекта, чувствительного к особенностям отдельных локаций. Отказ от социально ориентированных функций проявляется и в отношении к пространству – для постмодернистов оно независимо и оформляется в соответствии с эстетическими ценностями. Также автор в марксистском духе рассуждает о модернизации, чем задает методологию исследования.

Вторая часть исследования Харви посвящена процессу превращения негибкого капитализма в гибкое накопление. Во времена торжества национальных государств между бизнесом, объединениями рабочих и самим государством сложилось согласие в форме фордизма, предполагающего разделение труда, высокий уровень стандартизации и конвейерное производство. Консенсус был разрушен во время кризиса перепроизводства и перенакопления. Стрессовая ситуация заставила капитал приспосабливаться к новой реальности, перенося производства в страны с наиболее выгодными для производителей условиями – в том числе, с дешёвой рабочей силой.

С рассмотренным процессом становления постфордистской экономики связано пространственно-временное сжатие, которому посвящена третья часть монографии. Оно проявляется в уничтожении пространства за счёт сокращения времени на перемещение и обмен информацией, что влечёт за собой уменьшение срока оборачиваемости капитала. Харви исследует также то, как культура воспроизводит логику гибкого накопления, например, с использованием созданных благодаря последнему новейших технологий.

По результатам исследования в четвёртой части Харви приходит к выводу, что несмотря на изменения не только культуры, но и режима функционирования капитализма, ушедшего от фордизма к постфордизму, капитализм всё ещё сохраняет фундаментальные признаки накопления капитала, описанные ещё Марксом.

Как мы можем убедиться, анализ Харви осуществлён в том же русле, что исследование Джеймисона, но достоинством первого является большее внимание, уделённое экономическим предпосылкам постмодерна. Данный факт может быть объяснён тем, что Харви принял методологическую установку непосредственно Маркса и не ориентировался на методы более позднего западного марксизма, в основном исследующего культуру.

Символический обмен Бодрийяра

Если Джеймисон и Харви действовали в марксистской логике, то Жан Бодрийяр предложил радикальную переориентацию на анализ общества не с позиций консервативного экономического обмена, а с точки зрения символического обмена [4].

Доминирование в обществе средств массовой информации, распространение компьютеров и кибернетических систем управления, повсеместное проникновение индустрии развлечений и знаний – всё то, что можно обозначить торжеством информации, является наиболее точным описанием современного мира по Бодрийяру. Однако изменились и сами знаки. Раньше они обладали референтами – тем, что они обозначали. Теперь же они ссылаются на самих себя и друг на друга. Можно назвать этот процесс сокращением различия между реальностью и знаковой системой. Таким образом, постмодерн характеризуется описанным сжатием в отличие от модернового расширения производства.

В концепции Бодрийяра также важно понятие «века притворства». Оно имеет свои корни в описанном процессе сжатия – когда знак становится труднее отличить от реальности, разница между копией и оригиналом перестаёт быть очевидной. Мир заполняется симулякрами – неотличимыми от объектов действительности копиями.

Описанные изменения позволяют Бодрийяру говорить об исчезновении реальности – её место занимает сверхреальность. Средства массовой информации уже не отражают реальность, но создают свою собственную действительность.

Торжество средств массовой информации, симулякров и сверхреальности приводит к инертности и безраличию масс. Главным страхом современного общества становится смерть как исключение из социальных процессов. Однако культура потребления становится укрытием общества символического обмена от культуры смерти.

Позже в качестве альтернативы символическому обмену Бодрийяр пробовал разработать теорию соблазна, описывающую современные взаимодействия как доминирование примитивных игр и обрядов. Однако итогом его поисков стала теория неизбежного – критические программы символического обмена и соблазна приводят к утверждению обречённости современного общества на существование в действительности копий, сверхреальности и сужения реальности до знаков.

Таким образом, Бодрийяр, отказываясь от марксистского анализа экономического обмена, скорее развивает марксистскую критику капитализма, чем деконструирует его. Однако теория Бодрийяра лишена надежды и позитивной программы – чем отличается также и от проекта картографирования Джеймисона.

Конец постмодерна Линды Хатчеон

Ключевыми работами Линды Хатчеон на темы постмодернизма и постмодерна являются «Поэтика постмодернизма» и «Политика постмодернизма» [1-2]. Исследовательница проводит различие между постмодернизмом как направлением в эстетике и постмодерном как эпохой. Последняя описывается в терминах самоотрицания, репрезентации и пародии.

Пожалуй, важнейшей характеристикой постмодерна для Хатчеон является его рефлексивное самоотрицание – он полон внутренних противоречий, отказа от заявленных программ, ему нельзя доверять. Репрезентация же постмодерна должна быть позитивной и негативной – определение постмодерна должно говорить одновременно и о том, чем он является, и о том, что ему не свойственно. Постмодернистская пародия стирает грань вымысла и истории, в чём Хатчеон усматривает повод для пересмотра принятых механизмов репрезентации.

В политике постмодерн «денатурализирует» социальные и культурные репрезентации. Культура в постмодернизме является результатом репрезентаций, а не их источником. Через вскрытие социальных конструктов постмодерн демонстрирует нам производный характер того, что казалось нам естественным. Поскольку в постмодернизме капитализм разоблачается как культурная репрезентация, в теории Хатчеон Джеймисон оказывается неправ – постмодернизм не может быть культурной логикой позднего капитализма. Такое заключение позволяет отойти от ностальгии, обозначенной Джеймисоном как основной признак постмодерна, к иронии.

Поразительно, но в 2002 г. Хатчеон объявила о смерти постмодерна:

«Постмодернизм мёртв; да здравствует постмодернизм!» [Hutcheon 2007: p. 18]

Причины поражения могут быть сведены к тому, что постмодернизм стал постмодерном – его политика распространилась на все возможные сферы. В результате оппонирующий дискурс стал доминирующим и потерял возможность найти союзников, например, в социальных движениях постколониализма и феминизма – была подорвана его репрезентация. Наконец, цифровизация очевидным образом изменила культуру и социальные условия – Интернет заметно отличается от постмодернистского телевидения. Тем не менее, хотя дискурс постмодерна и перестал доминировать, от этого он не перестал существовать.

Заключение

Несмотря на разнообразие теорий, которые принято считать постмодернистскими, немногие из них претендуют на описание социальной действительности.

Пожалуй, наиболее авторитетной из всех рассмотренных в статье, является принадлежащая Джеймисону концепция постмодерна как культурной логики постмодернизма. Конечно, большой вклад в авторитет этой теории внесла книга Перри Андерсона «Истоки постмодерна». Тем не менее, даже до её выхода концепция Джеймисона пользовалась уважением – на неё ссылался и Харви. Вполне возможно, что, несмотря на критику Линдой Хатчеон, лучшая теория постмодерна принадлежит всё же марксистам. В любом случае все эти концепции вносят значительный вклад в дело описания современного общества.

Владислав Романов

Источники

Hutcheon, L. 1988. A Poetics of Postmodernism: History, Theory, Fiction. New York: Routledge, 1988.
Hutcheon, L. 2002. The Politics of Postmodernism. — New York — London: Routledge.
Андерсон П. Истоки постмодерна / пер. с англ. А. Апполонова под ред. М. Маяцкого. М.: Издательский дом «Территория будущего». – 2011.
Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть / Пер. с фр.: С. Н. Зенкина; М.: «Добросвет», «Издательство „КДУ"». – 2011.
Гидденс Э. Социология / При участии К. Бердсолл; М.: Едиториал УРСС. – 2005.
Джеймисон Ф. Постмодернизм, или Культурная логика позднего капитализма / пер. с англ. Д. Кралечкина; под науч ред. А.Олейникова. – М.: Изд–во Института Гайдара. – 2019.
Ритцер Д. Современные социологические теории // СПб.: Питер. – 2002.
Харви Д. Состояние постмодерна: исследование истоков культурных изменений / Д. Харви; Пер. с англ. Н. Проценко; Под науч. ред. А. Павлова. – М.: Изд. дом Высшей школы экономики. – 2021.