Изображение правителя в российской империи второй половины XVIII в.: на примере изображения Екатерины II Великой
В нашей стране было много великих правителей, которые влияли на культурную и художественную жизнь страны, прививали новые тенденции и пользовались изобразительным искусством в своих целях.Продолжая временную линию, поговорим о XVIII веке.
XVIII век в русской живописи – один из самых плодотворных, богатых на творчество и шедевры. Это век, когда русская живопись претерпевает значительные изменения, переходя от живописи церковной к светской, пытаясь найти новые решения и свое отражение в видении мира. XVIII столетие – расцвет культуры, появление новых жанров в литературе, музыке, изобразительном искусстве.
Постепенно, уже во второй половине XVIII прослеживается тенденция к индивидуализации, выделению личности и психологизму, показа сущности изображаемого человека. Изменения в трактовке жанра портрета отвечали эволюции стилей в искусстве: сдержанный, строгий, театрализованный классицизм, время «просвещенного абсолютизма» Екатерины II, пышности, парадности, где отражается социальная роль портретируемого, непоколебимость императорской власти, сменялся сентиментализмом. Во время его господства в портретной живописи происходит переориентация на ценность внутреннего мира, отображается особый интерес к личности, на первый план становятся простота, легкость, камерность. Подобное изменение особенно заметно в портретной живописи.
Одной из самых выдающихся и значимых личностей XVIII века по праву считается Екатерина II Великая. Именно ее изображения мы будем рассматривать в нашей статье. Как отмечает большинство историков искусства, например И. Е. Данилова или О.С. Евангулова, портрет играл важнейшую роль в искусстве этого периода, отражал настроение общества эпохи «просвещенного абсолютизма», увлечение философией Просвещения, время возвышения дворянства и аристократии. «Именно по портрету мы судим о столетии, именно портрет - самое значительное явление в искусстве XVIII века, когда интерес к мифологическим и библейским событиям, и даже к событиям историческим , отступает перед острым интересом к «человеческой комедии», которая разыгрывается…у всех на глазах» [1] .
Возвращаясь к выбранной нами личности, следует сказать, что несмотря на то, что мастера изображали одну и ту же персону, портреты совершенно отличаются друг от друга и в использовании изобразительных и художественно выразительных средств, и в идее изображения главной героини.
Художественные принципы русского искусства нового времени развивались в соответствии с общеевропейскими стилевыми тенденциями сменявших друг друга барокко, рококо, классицизма, а в последнее десятилетие XVIII века с параллельными ему явлениями сентиментализма и даже предромантизма [2]. Главным ориентиром российской империи, не только в политической жизни и философской мысли, но и в искусстве становится Западная Европа, а в особенности Франция, наиболее развитая в художественном отношении страна.
Так, во многом и цели, и задачи изображения главы государства были схожи с Европой. Главным было возвеличить правителя, показать его просвещенным, образованным и благородным монархом, что особенно заметно в первой половине правления Екатерины II, когда господствующее место занимал стиль классицизм, императрице было необходимо окончательно закрепиться на престоле и завоевать любовь своих подданных, после переворота 1762 и свержения Петра III, однако затем тенденции в изображении людей, в том числе и Екатерины Алексеевны меняются, что мы попытаемся проследить в настоящей статье.
Образ Екатерины II
Еще до того, как в истории российской империи появилась такая личность как Екатерина Великая, а будущая императрица была известна как Софья Августа Фредерика Анхальт-Цербстская, ее изображали еще юной, с каштановыми волосами как юную девушку дворянского происхождения, без атрибутов власти, торжественности, с едва заметной улыбкой и искренним выражением лица.
Однако ее хрестоматийный образ сложился уже после начала ее единоличного правления. Одним из первых, и на наш взгляд, одним из лучших, ее изображений уже в новом статусе служит портрет Екатерины II 1763 года, кисти Федора Степановича Рокотова, одного из крупнейших мастеров русского портрета XVIII века. Этот портрет можно по праву считать одним из самых известных при жизни художника произведением. Особенность его композиции состоит в соединении почти геральдически отточенного профиля с расположением фигуры с поворотом в три верти. Жест государыни обращен не прямо к зрителю, что было в традициях парадных портретов с середины XVIII в., а к определенной аудитории, будто находящейся за пределами рамы. Таким образом, создается впечатление увиденной со стороны сцены, момент подглядывания. Зритель словно наблюдает за важным государственным событием, которое удалось запечатлеть художнику.
В портрете Екатерины II Рокотова важность и ритуальная значимость изображенного подчеркиваются использованием профиля, который достаточно редко встречается портрете «в натуру» в XVIII столетии. Напоминая изображения в гравюре или в миниатюре, а также на монетах, на которых, в свою очередь также красовался профиль императрицы. Изображение в таком ракурсе предполагает и определенную форму идеализации модели, которая в итоге сопоставляется с древними героями и вызывает ассоциации с античной камеей и римской медалью, что также мы встречали ранее в иных государствах и эпохах.
Этот портрет понравился императрице, у него было много копий, в том числе, были известны различные версификации в гравюре и миниатюре. Он написан в лучших традициях популярного и наиболее распространённого тогда жанра парадного портрета: она находится в окружении символов власти – держит скипетр и державу, грациозно и величественно сидит на обитом бархатом троне, являясь воплощением идеального и справедливого монарха, готовая выслушать, со снисходительным и одновременно несколько покровительственным взглядом, на фоне массивной каннелированной колонны и свисающей драпировки. Позже художник также писал еще несколько портретов Екатерины II, которые также принято считать классическими.
Подобная иконография Екатерины II также встречается в работах русских портретистов середины XVIII века – И. П. Аргунова и А. П. Антропова.
Кроме того, нередко Екатерину Алексеевну писали иностранные художники, мастера из Европы, так называемые представители «россики», среди которых можно выделить работы Стефано Торелли, Пьетро Ротари, Александра Рослина. Так, С. Торелли, итальянский мастер также создал коронационный портрет - «Коронование Екатерины II 22 сентября 1762 года». По мнению словам его Якоба Штелина, Торелли «написал восхитительно красиво Ее императорское величество в рост» [1].
В перечисленных выше произведениях императрица изображается в полный рост, с гордой осанкой, все с теми же атрибутами императорской власти – державой и скипетром, в пышном платье, с короной на голове, с орденом св. Андрея Первозванного и голубой лентой, часто на фоне уже привычная колонна или же драпировка. Ее портрет, выполненный А. Рослиным, считается довольно откровенным в отношении изображении правителя, поскольку Екатерина Алексеевна изображается на свой возраст, ее фигура кажется грузной, несколько простоватой, в ней отсутствует величие. При том, что сам антураж и атрибуты живописцу удалось запечатлеть весьма удачно: детально изображенная ткань ее платья и горностаевой мантии, ордена Андрея Первозванного и блестящей лентой ордена Святого Георгия, которая давалась за верность и храбрость. Кроме того, на заднем плане изображен бюст Петра I, которому императрица стремилась подражать, и в какой-то мере считала себя продолжателем его политики. При этом, картина совершенно не понравилась императрице, в одном из писем своим современникам, что художник запечатлел ее как «шведскую кухарку, весьма пошлую, невоспитанную и неблагородную» [2]. После чего художник недолго пробыл в России, а создавать свои портреты Екатерина II поручила уже другим художникам – Ф.С. Рокотову и Д.Г. Левицкому, которые уже скорее повторяя антураж портрета Рослина старались несколько идеализировать образ государыни.
Аллегорические изображения
Помимо коронационных портретов, парадных портретов Екатерины II как великой правительницы так же, как и в Европе XVII-XVIII веков было распространено аллегорическое изображение монарха. Наиболее известным является картина Дмитрия Григорьевича Левицкого «Екатерина II — законодательница в храме богини правосудия». Д. Г. Левицкий- художник-академист, родился в 1735 году на Украине, вырос в художественной среде, его главным учителем и наставником был П. А. Антропов. Уже к моменту открытия Академии Художеств он был известен как художник. П.П. Гнедич называет его «первой блестящей звездой в нашей истории живописи» [1].
[1] Гнедич П.П. История искусств: Зодчество. Живопись. Ваяние. Европа и Россия.: мастера живописи. / Пред. и комм. Н.В. Геташвили- М.: ОЛМА Медиа Групп, 2014. С. 255.
Известно, что он неоднократно писал портреты всего императорского двора и самой Екатерины II. Первым по времени дошел до нас аллегорический портрет 1783 года [1]. Это не был заказ со стороны императрицы, сюжет портрета был сочинен в кружке интеллектуалов Державина, куда входили Николай Львов, поэт Гаврила Державин, а также и Дмитрий Левицкий. Тема изображения роли «мудреца на троне» и «просвещенного монарха» была подсказана ему Н.А. Львовым [2]. Среди историков искусства нет единого мнения, понравился ли портрет Екатерине II, однако известно, что портрет приобрел большую популярность в свое время, имел два варианта и множество копий [3].
Картина представляет парадный портрет в интерьере, императрица стоит в самом центре храма на небольшом пьедестале, который покрыт красным ковром. Она изображается на фоне крупных колонн и постамента со статуей богини правосудия Фемиды, запечатленной скульптором с весами в руке, на заднем плане открытое море с кораблями, на флаге одного из них изображен Меркурьев жезл, который, по словам самого живописца, означает защищенную торговлю [4]. Кроме того, портрет стоит отнести к аллегорическому типу костюмированного портрета. Екатерина Великая представлена в образе богини правосудия Фемиды, к тому же она окружена атрибутами и символами, ни одна деталь картины не изображена зря: императрица сжигает на алтаре маковые цветы - символ сна и покоя, которые являются ярким цветовым пятном. Ее рука указывает на жертвенник, на котором написано «Для общего покоя», как писал сам Левицкий, таким образом она «жертвуя драгоценным своим покоем для общего покоя» [5], кроме того, вместо обыкновенной императорской короны, на ее голове надет лавровый венок, а у ног располагается несколько книг-кодексов законов, к которым прислонен барельеф с изображением Солона, который был известным законодателем. Их охраняет орел - символ мудрости и одновременно эмблема российского герба. [6] Если прочитать оду Г.Р. Державина «Видение Мурзы», то становится ясно, что именно это изображение описывал поэт:
Виденье я узрел чудесно:
Сошла со облаков жена,
Сошла – и жрицей очутилась
Или богиней предо мной…
…На жертвенном она жару,
Сжигая маки благовонны,
Служила вышнюю божеству…[7]
Так, императрица здесь предстает как величественный, образованный, справедливый и с просвещённый правитель, она и пример для подражания, и недосягаемая, поскольку запечатлена в образе богини.
Следует вспомнить, что в иконографии классицизма, стиля, прочно закрепившегося в это время, были распространены образы античной эпохи, мифы о героях и богах, исторические сюжеты. Сама композиция не является новой, так как была разработана еще в Западной Европе в XVI-XVII вв., а в России — прежде всего учителем Левицкого Антроповым (подобная композиция в портретах Елизаветы Петровны, Петра III, Екатерины II). Так, из-за низкой линии горизонта кажется, что императрица смотрит на нас сверху вниз, что также придает величественности и монументальности ее образу законодательницы. Если обратить внимание на статую Фемиды, которая держит в руках весы, можно найти сходство с самой фигурой императрицы, поскольку у скульптуры зеркально расположены руки (та, что держит весы-вытянута в сторону, у Екатерины эта рука выбрасывает маки, а другая рука опущена и расслаблена, как и у Фемиды). И у императрицы, и у богини схожа одежда, направление складок и зеркален поворот головы. Подобное сходство со скульптурой снова делает акцент на том, что перед нами не просто императрица, а еще и справедливая законодательница.
У неё идеализированное лицо, с ровной кожей и естественным розовым румянцем, лишенное морщин. Художник изобразил Екатерину явно моложе своих лет, на момент написания портрета, императрице было 54 года. Она взаимодействует со зрителем и смотрит на него властно снисходительным взглядом, свысока. На лице можно заметить едва заметную улыбку, такой выражение лица государыни считалось наиболее распространённым на портретах. Выражение ее лица не эмоционально, идеализированно и лишено чувств, тем самым напоминает лицо античной статуи.
Одежды Екатерины увенчаны орденами, в лучшей традиции парадного портрета - один из которых- лента и крест Святого Владимира (за труд во благо отечества) и цепь Андрея Первозванного [8]. Как говорилось ранее, практически на всех парадных портретах этого времени важные особы были представлены с орденами и наградами, например, портрет императора Петра III кисти А. П. Антропова или портрет И. И. Шувалова Ф. С. Рокотова.
[1]Грабарь И.Э., Лазарев В. Н., Кеменов В.С. История русского искусства в 13 томах. Том 7. М.: Издательство Академии Наук СССР, 1953. С.77.
[2] Алленов М. М. Русское искусство XVIII - начала XX века. С. 104.
[3] Грабарь И.Э., Лазарев В. Указ. соч. С.77.
[4] Государственный Русский музей. Генеральный каталог музейного собрания. Живопись. В 15 т. ХVIII век. СПб.: Palace Editions, 1998. Т. 1.С. 106.
[5] Там же С.107.
[6] Алленов М. М. Указ. соч. С. 104.
[7] Державин Г.Р. Видение мурзы. Стихотворения. Л.: Советский писатель, 1957. С. 110—111.
[8] Государственный Русский музей. Указ. соч. С. 107.
Помимо этого, произведения Левицкого Екатерину II также изображали в аллегорическом образе уже упомянутый итальянский художник, долгое время работавший в России, Стефано Торелли, он изобразил Екатерину II в образе Минервы, покровительницы искусств.
Именно в образе этой богини Екатерина чаще всего изображалась, особенно в скульптуре. Представлена скорее многофигурная композиция и мифологическое изображение, чем портрет. Императрица изображается в окружении своих «подданных» в шлеме с большим красным пером, ее сопровождает сова, которая символизирует мудрость, два путти, которые несут ордена и медали Академии художеств. Ее «подданные» или свита – это живопись, скульптуру и архитектуру, которые изображаются как три девушки, и три путти. Кроме того, на картине представлена аллегория мира и аллегория войны, бог Сатурн и муза истории Клио, которая что-то записывает, вероятнее всего она ведет запись происходящего, как бы записывая Екатерину Великую в историю.
Как можно отметить, эта работа довольно сильно напоминает аллегорические образы европейских, а в особенности французских, правителей эпохи позднего барокко и времени расцвета Академии (например, картина Питера Пауля Рубенса «Мария Медичи в образе Беллоны» или же изображения Людовика XIV в образе Александра Македонского).
Камерные изображения
Однако, с течением времени вкусы XVIII века менялись, и в стилевом разнообразии живописи появился сентиментализм, портреты становятся более камерными и натуроподобными. Одним из лучших портретистов последней четверти XVIII был Владимир Лукич Боровиковский. Многие историки искусства, например, Т. В. Алексеева [1] или О. Е. Евангулова [2] в своих монографиях называют Боровиковского третьим крупным портретистом, наряду с Левицким и Рокотовым, способствовавшим расцвету портретной живописи во второй половине XVIII века. Из биографии художника известно, что он не был учеником Академии, никогда в ней не служил, а только получал от неё заказы и звания. Его творчество развивалось в направлении сентиментализма, но также и затронуло стиль классицизм.
Нам будет интересна его работа «Екатерина II на прогулке в Царскосельском парке» (с Чесменской колонной на фоне). Это «первый пример такого интимного толкования царского портрета» [3]. Как и портрет Екатерины-законодательницы, это произведение имело два варианта, оно принесло большую популярность и множество заказов, помимо этого, как и работа Левицкого этот портрет был выполнен по замыслу и программе Н.А. Львова, идея была подсказана Державиным [4]. Известно, что картина написана не с натуры, в платье живописцу позировала М. С. Перекусихина – одна из любимых камер-фрау императрицы [5]. Однако портрет «не из-за содержания программы, а в силу каприза» [6] не понравился Екатерине.
[1] Алексеева Т. В. Владимир Лукич Боровиковский и русская культура на рубеже 18-19 веков. М.: Искусство. 1975.
[2] Евангулова О.С., Карев А. А. Указ. соч.
[3] Архангельская А. И. Боровиковский. М.: ГТГ, 1946. С. 24.
[4] Ильина Т. В. Указ. соч. С. 518.
[5] Евангулова О.С., Карев А. А. Указ соч. С. 115.
[6] Алленов М. М. Указ соч. С. 108.
На портрете изображена уже пожилая женщина, на прогулке в парке со своей собакой-левреткой, она представлена в простой одежде без лент и наград: шлафрок (домашняя одежда) и чепец, все это дополняет кружево. Помимо этого, Екатерина держит в одной руке прогулочную тросточку, что указывает на то, что она устаёт при ходьбе – это служит маркером возраста и говорит о том, что она не идеальна, как и все люди. Сложно узнать в ее образе императрицу, она больше походит на помещицу, что является, по мнению М.М. Алленова «невозможным ранее в парадном портрете прозаизмом» [1].
Если у в указанных выше портретах Екатерина II играет роль законодательницы, представлена в образе богини или же просто во всем своем великолепии, то здесь она также играет, только роль простой «государыни-матушки», которой ничто человеческое не чуждо. Это-не типичный для эпохи классицизма портрет в интерьере, это - портрет в пейзаже: Екатерина стоит на фоне высоких склонившихся деревьев, чуть левее можно заметить чистое озеро, по которому плывут лебеди, на заднем плане красуется Чесменская колонна, воздвигнутая в честь победы российской империи в русско-турецкой войне (1768-1774 гг.).
Здесь Боровиковский не ставит задачу возвеличить правительницу и показать её социальное положение, не уподобляет её божеству, а показывает ее женщиной, гуляющей по саду, что безусловно не может быть портретом парадным, а является камерным, напоминает английские портреты-прогулки XVIII века. Кроме того, к портрету можно подойти ближе, сокращается дистанция между зрителем и изображаемой фигурой. Небольшой размер соответствует сентиментальному портрету, где нет прежней пышности и наигранности.
Её образ как бы сливается с природой. Пейзаж связан с фигурой Екатерины, он также подчеркивает камерность происходящего, способствует сентименталистскому настроению портрета. Боровиковский не пытается идеализировать ее образ, он здесь более натуроподобный, однако всё же лицо не прорисовывается детально, оно чуть сглаживается, вероятно, чтобы скрыть возраст (65 лет) или же из-за того, что мастер писал не с натуры, а может быть здесь отразилось общие особенности портретного жанра XVIII века. Художник не пытается скрыть ее полноту, не совершенности фигуры. Ее взгляд говорящий, он лишен величественности, в нем виднеется какая-то снисходительность, теплота и даже грусть.
«Лицо ее, полное и румяное, выражало важность и спокойствие, а голубые глаза и легкая улыбка имели прелесть неизъяснимую»[2] - так описывает Пушкин Екатерину II в «Капитанской дочке», наше мнение о том, что это описание подходит под портрет кисти Боровиковского, совпадает с мнением большинства искусствоведов. В ее лице автор пытался показать естественность, короткость, эмоциональность и природную составляющего человека, а не должность, не статусность, что является одной из важнейших черт портрета сентиментализма. Императрица одета в неофициальное, можно даже сказать, домашнее платье из плотного шелка, расшитое каймой с позолотой, на голове нет короны, вместо неё- кружевное жабо и чепец с сияющими атласными бантами. Всё довольно просто, естественно, отсутствует пафосность и величественность, в образе показано лишь достоинство, обыденность и непринужденность.
Однако сейчас сделаем небольшое отступление и скажем о внешности императрицы. Довольно подробно удалось это описать французской художнице, известной в Европе портретистке Мари Луизе Элизабет Виже-Лебрен, которая отмечала : «Прежде всего я была страшно поражена, увидев, что она очень маленького роста; я рисовала ее себе необыкновенно высокой, такой же громадной, как и ее слава. Она была очень полна, но лицо ее было еще красиво: белые приподнятые волосы служили ему чудесной рамкой. На ее широком и очень высоком лбу лежала печать гения; глаза у нее добрые и умные, нос совершенно греческий, цвет ее оживленного лица свежий, и все лицо очень подвижное… Я сказала, что она маленького роста; но в дни парадных выходов, со своей высоко поднятой головой, орлиным взглядом, с той осанкой, которую дает привычка властвовать, она была полна такого величия, что казалась мне царицей мира. На одном из празднеств она была в трех орденских лентах, но костюм ее был прост и благороден. Он состоял из расшитой золотом кисейной туники, с очень широкими рукавами, собранными посредине складками, в восточном вкусе. Сверху был надет доломан из красного бархата с очень короткими рукавами. Чепчик, приколотый к ее белым волосам, был украшен не лентами, а алмазами самой редкой красоты» [3]. Так заметно, что вопреки желанию идеализировать образ правительницы, живописцы старались сделать его узнаваемым и близким к действительности.
Возвращаясь к теме более камерных и более правдивых изображений Екатерины Великой, следует сказать, что их было значительно меньше, чем ее парадных и классических портретов. К первым так же можно отнести портрет Екатерины II в дорожном костюме художника – выходца из крестьян- Михаила Шибанов. Мастер пишет императрицу в темно-красном официальном дорожном костюме темно-красного цвета с орденами, с меховой шапкой с кисточкой. Екатерина Алексеевна, на удивление, приняла и оценила этот правдивый образ путешествующей императрицы, женщины в возрасте, естественной, без атрибутов власти, не в величественном интерьере. Также немного иной изображал государыню ее придворный живописец-датчанин Вигилиус Эриксен. На его картинах Екатерина II предстаёт в разных образах, и в воинствующем образе с саблей на коне, и в русском кокошнике с кроткой улыбкой.
Заключение
Императрица Всероссийская Екатерина II Великая в действительности была могущественным правителем, была очень умной, образованной, вела успешную внутреннюю и внешнюю политику, за тридцать четыре года своего правления ей удалось завоевать любовь дворян и любовь народа. В эпоху «просвещенного абсолютизма» Екатерины Алексеевны российская империя закрепила за собой статус великой державы. Как и большинство европейских правителей она также внимательно относилась к искусству, понимала, что за счет него можно не только удовлетворить эстетические потребности, но и собственные амбиции и достичь определенных целей.
Екатерина II изображается обычно как великая императрица, мудрая государыня в пышном одеянии и со всеми атрибутами власти и во всем великолепии, как олицетворение божества. Между тем художники представляли ее и в ином образе –земной женщины, в скромном костюме, дорожной или военной одежде, все такой же мудрой, статной, но более близкой к народу. В любом случае ее образ был и является широко узнаваемым как среди русских людей, так и среди иностранных государств, все это благодаря большому количеству талантливых мастеров, которых Екатерина II, ее предшественники и последователи собирали вокруг себя.
Мария Войтенко
Список источников
- Алексеева Т. В. Владимир Лукич Боровиковский и русская культура на рубеже 18-19 веков / Ин-т истории искусств М-ва культуры СССР. – М.: Искусство, 1975. - 421 с.
- Алленов М. М. Русское искусство XVIII - начала XX века / М. М. Алленов. - М.: Трилистник, 2000. – 319 с.
- Архангельская, А. И. Боровиковский / А. И. Архангельская; Гос. Третьяковская галерея. - М.: Издание ГТГ, 1946. - 61 с.
- Валишевский К. Роман императрицы. – Aegitas, 2016.
- Гнедич П.П. История искусств: Зодчество. Живопись. Ваяние. Европа и Россия.: мастера живописи. / Пред. и комм. Н.В. Геташвили- М.: ОЛМА Медиа Групп, 2014. – с.
- Государственный Русский музей. Генеральный каталог музейного собрания. Живопись. В 15 т. ХVIII век / СПб.: Palace Editions, 1998. Т. 1. - 206 с.
- Грабарь И.Э., Лазарев В. Н., Кеменов В.С. История русского искусства в 13 томах. Том 7 / гл. ред. Грабарь И.Э. - М.: Издательство Академии Наук СССР, 1953. — 672 с.
- Данилова И. Е. Судьба картины в европейской живописи. / И. Е. Данилова. - СПб.: Искусство-СПБ, 2005. - 291 с.
- Державин Г.Р. Видение мурзы // Г.Р. Державин. Стихотворения. Л.: Советский писатель, 1957. – 457 с.
- Евангулова О.С., Карев А. А. Портретная живопись в России второй половины 18 века / О.С. Евангулова, А. С. Карев - М.: Издательство МГУ, 1994. - 200 с.
- Ильина, Т. В. Русское искусство XVIII века: учебник для бакалавриата и магистратуры / Т. В. Ильина, Е. Ю. Станюкович-Денисова. - М.: Издательство Юрайт, 2015. — 611 с.
- Пушкин А. С. Капитанская дочка Проза, Проза / Худож. А. Пластов, В. Милашевский. - М.: Художественная литература. (Классики и современники). Рус. Классич, лит.). 1984 – 287 с.
- Штелин Я. Я. Записки Якоба Штелина об изящных искусствах в России. –Т.1. М., 1990.
Другие темы курса