Образ Российской империи в поэзии Болгарского Возрождения
Ещё со времен болгарского Возрождения Россия занимает центральное место в поэтическом слове болгар. Накануне Русско-Турецкой освободительной войны (1877 – 1878) значимые поэты, как Иван Вазов и Петко Славейков передают романтический взгляд на военные действия России против Османской империи.
После пятивекового османского ига, для болгар того времени Россия является большим братом, спасителем, чья роль – дать свободу славянским народам. Однако в творчестве болгарских поэтов-студентов в России можем найти еще одну линию – Россия, как что-то необъятное и не до конца понятное, оторваность от родины и ностальгия.[1] В этой статье рассмотрим более подробно возрожденские восприятия образа России на основе стихотворений Ивана Вазова («Россия», «К русским солдатам»), Петко Славейкова («Царю и России»), Константина Миладинова («Тоска по югу»), Райко Жинзифова («На чужбине»).
Бесспорно политический образ «дедушки Ивана» гораздо более популярен. Патриарх болгарской литературы Иван Вазов пишет в своем стихотворении «Россия»[2]:
-
«Россия! Свято нам оно,
то имя милое, родное.
Оно, во мраке огневое,
для нас надеждою полно.»«О, здравствуй, Русь, в красе и мощи,
мир вздрогнет, услыхав тебя;
приди, царица полуночи,
зовем тебя, зовем любя.»
Пафос этих строк отвечает времени (стихотворение написано в 1876 г., в год Апрельского восстания) – виден конец исторической несправедливости, конец мучений болгарского народа. Вазов видит в российских солдатах посланцев православного Бога (Россия скоро нам протянет/Свою божественную длань) и какая-то божественная предопределенность в роли России в войне против османцев (И ждём тебя мы, как Мессию./Всё потому, что ты – Россия!). Болгары смотрят с надеждой на культурно и исторически близкую страну. Только православные славянские братья смогут избавить народ от султана, а огромная мощь страны и образ справедливого русского царя вернут болгарам их место среди свободных народов.
Таким настроением делится и Петко Славейков в его стихотворении «Царю и России»[1]:
-
«Русский царь есть на земле,
среди прочих самый сильный,
русский брат нам всех родней,
кровь и плоть у нас едины.»«О, державный русский царь,
Самодержец государь!
К нам приди, как покровитель,
как защитник и спаситель,
Ты, державный русский царь.»
В отличие от Вазова Петко Славейков делает акцент и на сравнение отношения России к Восточному вопросу с отношением стран Западной Европы. Для Славейкова:
-
«Немцы, французы и англичане –
все нам враждебные страны,
дружат с кровавыми янычарами,
любы им наши тираны.»
Славейков разочарован уклончивой политики, в которой «есть вечные интересы», и поэтому он видит спасение только в «русском Боге». «Царю и России» написано в марте 1877, во время объявления русско-турецкой войны. Факт, что русский солдат готов отдать свою жизнь за «православие и родство», дает уверенность, что «Русская сила, русская воля,/русские кровь и пот/освободят от позора неволи/наш угнетенный народ.» Пока остальным народам все равно за судьбу Болгарии, то Славейков верит, что «помнят о нас в России», русский народ готов на геройство, чтобы восстановить справедливость.
Интересную трансформацию переживает образ Российской империи в годы Первой мировой войны. Тогда Россия воюет с Болгарией в Добруджанской эпопеи. Вдохновленный этими событиями, Вазов пишет стихотворение «К русским солдатам»[1]:
-
«О русские! – давно ли я вас славил
За подвиг ваш и героизм чудесный?
Не вас ли я себе примером ставил,
Не вам ли пел хвалебные я песни?
Вы некогда под знаменем Христовым
Сражались ради лучшей нашей доли,
Избавили от тяжкой нас неволи...
Зачем? Чтобы опутать игом новым?»
В «К русским солдатам» уже не находим возрожденское»единство» русского царя и народа («Несчастные, вы защищать идёте/Грабителя и хищного злодея»). Болгарский народ по-прежнему считает русских братьями («Мы снова бы обняли вас, как братьев», «Ещё жива любовь к вам у народа»), однако сравнивая эту любовь с любовью к свободе, то выбор очевиден – болгарин не отдаст так выстраданную и долгожданную святыню:
-
«За этого кумира край наш бьётся
Упорно – и с чужими, и с родными,
Ни перед кем болгарин не согнётся,
Ярма позорного на шею не накинет!»
Настоящее послание к русским солдатам можем найти в последнем четверостишии – триумф свободы, как ценность и желание, чтобы и братский народ ее приобрел:
-
«О, как мне жалко тех, кто угнетён!
О, как же я желаю бедным братьям
Свободы, как у нас, чтоб за неё
Хотелось бы и жить и умирать вам!»
Второе восприятие – эмигрантское, не было столь популярным на фоне политических и социальных событий. Автор стихотворения «Тоска по югу» Константин Миладинов приобрел известность больше, как фольклорист и собиратель народных песен. Основной мотив в «Тоске по югу» – образ родных мест, как символ тепла и спокойствия, где «заря греет душу» и поле и гора являются «Божьей красотой». С другой стороны, в России лирический герой чувствует себя среди «тумана и земного мороза», а в груди – «холод и темные мысли». Он мечтает о возвращение в родные края красоты. Стихотворение Миладинова часто ассоциируется и с произведением Райко Жинзифова «На чужбине»[1], которое тоже образ России находится вместе с вечным морозом, где «птицы замерзают в воздухе» и «солнце днем без солнечных лучей». Сам Жинзифов посвящает свою жизнь сохранению болгарского языка и национального самосознания. Такое символьное восприятие России глазами болгарских поэтов приобретет популярность аж в 1990-х и 2000-х, в поэзии Ивана Теофилова и Марии Вирхов.
Денис Молодцов
Другие темы курса