Правый популизм в современной Европе: кто виноват и что делать?
Введение в курс
«Любой политик – популист», «популизм – это просто высказывание идей, которые приятны и понятны большинству людей». Казалось бы, в этих фразах всё звучит логично, но так ли обстоит дело в реальности?
На самом деле, суть такого явления как популизм несколько сложнее, чем могло бы показаться на первый взгляд. Особенностью популистских программ являются не отдельные идеи или требования – подобные партии существуют как в левой, так и в правой части политического спектра. Важнейшую роль играют те коммуникативные стратегии, которые позволяют популистам в большинстве стран Европы уверенно расширять свой электорат на протяжении последних десятилетий. Именно используемый дискурс, а не те или иные идеи, встречающиеся и в программах других партий, даёт возможность популизму привлекать аудиторию – избирателей из самых разных социальных групп.
Почему важно хорошо понимать суть данного политического тренда? В Европе правый популизм стабильно набирает обороты: примером могут служить «Лига Севера» в Италии, Австрийская партия свободы, венгерское объединение «Фидес», «Альтернатива для Германии» (АдГ) и другие.
Распространение их идей – явный признак успеха используемой стратегии, которая предлагает упрощённое восприятие общественных проблем и умозрительные методы их решения. Такая примитивизация двояка по своему характеру: она успешно привлекает людей во время предвыборной кампании, но не помогает в реальной работе по развитию общества. Не всякий человек глубоко интересуется политическим процессом, но каждый – избиратель, и именно поэтому необходимо понимать, почему популистские трактовки ошибочны, а решения неэффективны.
В формате нескольких небольших статей мы предлагаем изучить теоретический аспект такого явления как правый популизм, а также рассмотреть его на реальных примерах современных партий, составляющих всё более значительную часть политической системы Европы.
Основные идеи и стратегии правых популистов
В программах правопопулистских партий часто можно заметить схожие тезисы: это легко объясняется не только единой идеологической базой, но и общими для всего европейского пространства кризисами и вызовами, которые формируют общественный запрос. Даже учитывая страновую специфику политической повестки, можно выделить три ключевых элемента в программах всех партий:
евроспектицизм
традиционные ценности
антиглобализм
Риторика правых популистов формирует образ идеального гомогенного народа, некий миф о «золотом веке», к которому необходимо вернуться. «Прекрасное прошлое» связывается с традиционными ценностями, возврат к которым необходим для возрождения гетеросексуальной семьи как основы общества.
Однородность также нарушается этническими и религиозными меньшинствами, что вызывает резкую критику миграционной политики, в рамках который приезжие из других стран обвиняются во всех бедах – от безработицы до потери культурной идентичности народа.
Иллюстрацией тому может служить программа французского «Национального объединения»:
«Вернуть деньги французам, потому что на протяжении слишком многих лет наша политика обедняет средний класс <…> и растрачивает государственные деньги на совершенно неконтролируемую иммиграцию.
Необходимо:
- упростить процесс депортации иностранцев;
- запретить и распустить организации любого рода, связанные с исламскими фундаменталистами;
- сократить иммиграцию до 10 000 человек в год;
- закрыть все экстремистские мечети и запретить иностранное финансирование мест отправления культа;
- запретить государственное финансирование мест отправления культа» [1].
Мечта о сильном национальном государстве и проведении независимой политики порождает евроскептицизм, лозунги о возвращении своего суверенитета от надгосударственных структур – Европарламента, Европейского центрального банка и других.
Так, немецкая партия АдГ в своей программе пишет:
«Условием введения евро было отсутствие ответственности за долги других стран и поддержание уровня госдолга не выше 60% ВВП. Эти принципы были нарушены.
В связи с этим Германия должна покинуть Еврозону» [1].
Правый популизм отличается своим антиинтеллектуализмом и антиэлитаризмом, что выражается в упрощенном восприятии общества и его манихейском разделении на «своих» и «чужих», «плохих приезжих» и «хороших местных», «европейских чиновников на верхах» и «обычного немецкого/итальянского/венгерского гражданина», «богачей» и «простого человека из народа».
Лингвистические исследования дают понять, что сам дискурс правых популистов успешно вызывает у избирателя сильные эмоции – страх, чувство принадлежности, гордость, враждебность – и уже благодаря этому привлекает внимание людей.
Такая реакция, в первую очередь, достигается с помощью конструирования национальной идентичности – концепции, включающей идеи «общей гомогенной культуры, которая распространяется на прошлое, настоящее и будущее; уникальной национальной территории»[1]. Такая примитивизация игнорирует внутринациональные различия и преувеличивает национальную уникальность, формируя у представителей нации чувство гордости за свою страну, чувство солидарности к членам данной группы, которая на самом деле гораздо более многообразна и сложно определима.
[1] Рут Водак. Политика страха. Что значит дискурс правых популистов? - Харьков: Гуманитарный центр, 2018. - С. 158.
Отличной иллюстрацией подобных стратегий служит речь лидера популистской Нидерландской партии свободы Герта Вилдерса. В рамках критики решения о выдаче шенгенских виз беженцам из Туниса, политик обратился к общественности со следующим выступлением:
«…провал в защите нашей собственной культуры превратил иммиграцию в самую опасную угрозу, которую можно использовать против Запада. <…> если Европа падёт, то она падёт потому, что она, как Древний Рим, больше не верит в превосходство своей собственной цивилизации» [1].
Здесь мы видим, как Вилдерс использует топос угрозы, связывая иммиграцию с неминуемым крахом цивилизации. Сравнение Европы с Древним Римом (довольно спорное по своей уместности в данном контексте), трагичная судьба которого является общеизвестным историческим фактом, как бы дополнительно поддерживает необходимость борьбы за защиту европейской культуры. Кроме того, здесь можно заметить логическую ошибку «post hoc, ergo propter hoc» («после этого – значит по причине этого»), в рамках которой за причину события выдаётся тот факт, который ею на самом деле не является: «Если Европа допускает иммиграцию и не верит в превосходство собственной цивилизации, то она падёт».
Далее Вилдерс говорит:
«Как представители Запада, мы разделяем иудейско-христианскую культуру. <…> Это не ксенофобия или исламофобия – считать, что наша западная культура превосходит другие культуры – это обыкновенный здравый смысл».
В данном отрывке политик использует следующий приём – разделение на «мы» и «они», культура «наша» и «другая». Это с одной стороны, необоснованно проводит искусственную черту между группами, а с другой – создаёт представление о единой и монолитной европейской культуре, игнорируя сложность и многообразность культурных течений в рамках одной и той же цивилизации Европы.
Подобные условные разделения позволяют использовать страх людей, вызванный «такими абстрактными феноменами как глобализация, изменение климата или финансовый кризис»[1], и направлять его на мигрантов, забирающих «наши» рабочие места, или элиты, пользующиеся «нашими» деньгами. Правопопулистские партии дают упрощённое представление о современном обществе и способах решения его проблем, чем привлекают граждан, обеспокоенных своими перспективами в непредсказуемом и всё более усложняющемся современном мире.
[1] Там же, с. 348.
Дарья Мелихова
Другие темы курса