22.01/02.02.1717, вт. П. в Амстердаме.

22.01/02.02, вт.

П. в Амстердаме. А.В.Макаров писал А.Д.Меншикову о болезни П.: «дни три Е.ц.в. зело был болен лихорадкою, но ныне при помощи Божией начал паки приходить в первое состояние своего здравия, однакож из двора еще неделю и больши выходить Е.в. невозможно», поэтому с делами к нему обращаться не будет.[1].

Письма и бумаги П.: 1. Б.П.Шереметеву письмо с приказом оставить в Мекленбурге 20 батальонов и выводить войска из Мекленбурга в Польшу, соблюдая дисциплину, а также о будущей кампании[2]*; 2. А.А.Вейде о размещении полков в Мекленбурге «в шляхецких маетностях» после вывода армии Б.П.Шереметева[3].

Разные письма и бумаги:  Барон А.Г.Бернсторф – британскому послу в Вене Д.Э.Гульденбергу из Лондона о том, что «русские войска в Мекленбурге получили приказ  и готовы двинуться в путь, но правда ли это или нет – трудно сказать. В это же время бегство сына не дает царю покоя, а русские думают, что царевич уехал в Вену и там его скрывают. Что касается здоровья царя, то пока все неясно»[4]

Комментарий.

* Решение о выводе войск стало результатом неудачной попытки вступить в переговоры с Георгом I, который ставил главным условием переговоров вывод русских войск из Мекленбурга, что и было решено начать в этот день выводить войска. Примечательно, что в этом письме фельдмаршалу П. обвиняет его и прочих генералов в провале десанта на побережье Сконе, хотя самолично отменил операцию: «Ежели б десант учинили, то б уже мир был, а ныне из того худыя следования происходят, что Агличане к тому не склоняются, а Датчане без них делать ничего не смеют <…>. Понеже десант от вас и некоторых генералоф удержан и отставлен, от чего какие худыя следованьи ныне происходят, Аглинской (король Георг I– Е.А.) тот не думает, а датчаня ничего без него не смеют, и тако стыдом домой пойдем, к тому ж, что ежели б десант был, уже бы мир был, а ныне все вашими советами обровержено и война в даль пошла, того ради, ныне, как ты, так и протчие генералы (кои отговаривали десант), дайте совет, каким образом сию войну х концу приводить, только в тех писмах отнюдь не было, как изволишь и, собраф, пришли ко мне»[5]. В своем ответе от 02.02 Б.П.Шереметев ничего другого не смог предложить, как только организовать совместные действия союзных флотов для того, чтобы заблокировать шведский флот в Карлскроне, и что для этого нужно «домогаться, дабы король Английский <…> склонился» к участию в компании[6]. Словом, обсуждение пошло по замкнутому кругу. Между тем, надежды на согласие союзников после историй с Мекленбургом и с бумагами шведского посла в Англии не было никакой. А.В.Макаров, находившийся при П. в Амстердаме, писал А.Д.Меншикову: «О делах здешних доношу В.с., что с английским королем (Георгом I – Е.А.) ничего не сделано и, не видався с Ц.в. из Голландии, помянутой король (Георг I – Е.А.) уехал в Англию, а датчане, как пишет князь Василий Лукич (Долгоруков – Е.А.), також делать ничего не хотят по своему обыклому упрямству, и тако я мыслю, что в будущую кампанию одними нашими войсками действовать надобно по-прежнему из Финляндии, а иного способу не видать и для того знатная часть наших войск из Мекленбургии вскоре пойдет в марш до Польши». О том же А.В.Макаров писал Ф.М.Апраксину: «С англичанами и датчанами по се время о будущей компании еще не соглашено и не чаю, чтоб они согласились, понеже английский король, почитай, уже в требованиях со стороны нашей в будущей компании отказал, а и датчане зело заупрямились, и тако я мыслю, что по-старому нашим будет действовать одним только с финляндской стороны, как я и прежде В.с. писал»[7]. П.П.Шафиров сообщая А.Д.Меншикову о выводе войск в Польшу прибавляет, что «нашим войскам едва ль не итить ли вскоре назад будет, ибо з Дацким королем (Фредериком IV - Е.А.) мало есть надежде к согласию, а с аглинским (Георгом I – Е.А.) негоциация вся розарвалась»[8] Кажется, что сложившуюся ситуацию довольно точно отобразил историк Х.Конингсбрюгге: «В Северной войне наступила патовая ситуация. Шведское вторжение в Норвегию провалилось, но и совместная высадка русских и датчан на южном побережье Швеции не состоялась. Единственным способом поставить Карла XII на колени было нападение на территорию самой Швеции, однако ее врагам не хватало политического единодушия, а значит эффективности военных усилий. Вопреки всем ожиданиям Швеция и в 1716 г. устояла под натиском своих многочисленных противников. Противоречия же внутри коалиции обострялись. После изгнания с территории Германии шведов союзникам России больше всего хотелось отодвинуть подальше от немецких земель и ее войска. Вопрос был в том, пойдет ли царь на это или же создаст ситуацию, подобную той, что сложилась в Польше, где постоянное присутствие русских войск и вытекавшая из этого зависимость Польши от России были оформлены международным договором. Перефразируя известное латинское изречение голландских политиков XVII в. относительно Франции, многие европейские монархи теперь охотно сказали бы: Rossiaamica, nonvicina (Пусть Россия будет другом, но не соседом)»[9].

[1] Накишова. Светлейший князь. С. 360-361.
[2] РГАДА. Ф. 9. Отд. 1. Кн. 11. Л. 13; Голиков. ДПВ. 6. С. 183, 576; Письма Шереметева. Ч. 4. С. 269-270; КПБ. 84. Л. 73; Заозерский. Фельдмаршал Шереметев. С. 144.

[3] РГАДА. Ф. 9. Отд. 1. Кн. 11. Л. 13 об.; КПБ. 84. Л. 74; ср. Голиков. ДПВ. 6. С. 203.

[4] Шварц. Наследник русского престола. С. 139.

[5] КПБ. 84. Л. 73.

[6] МИРФ. 4. С. 131-132.

[7] МИРФ. 4. С. 131.

[8] Редин, Серов. Второе путешествие. С. 486.

[9] Конингсбрюгге. История потерянной дружбы. С. 85.