24.06.1709, пт. П. в лагере под Полтавой.

П. в лагере под Полтавой. Военный совет о выборе места генеральной баталии[1]*. Войска «в вечеру» подались ближе к Полтаве, версты 1.5-2, сделали «другой транжемент» и так стояли до 27.06[2]**. П. приказал сделать на поле редуты[3]***. В ГСВ эти события отнесены к 25.06[4]. Возможно, что к этому совету П. подготовил «Правила сражения» или «Регулы, которые при баталии предостережены быть имеют», которые были заслушаны на совете[5].

Письма и бумаги: С.А.Колычеву указ об изготовлении лопат и кирок по посланному образцу[6].

Комментарий.

* Вначале армия, перейдя Ворсклу, остановилась в 8 верстах от Полтавы, у деревни Семеновки, но местность была признана неудобной для сражения. Поэтому было решено передвинуться ближе к Полтаве, к д. Яковцы, что в 5 верстах от Полтавы. После этого начали срочно строить укрепленный лагерь и редуты. В это время в Семеновку прибыли полки кн. Г.Ф.Долгорукова и казаки И.И.Скоропадского[7]. П.А.Кротов не без основания считает, что 24.06 на место, где предполагалось возвести ретранжемент, были выдвинуты только передовые части, а «остальная часть армии присоединилась к ним ближе к вечеру следующего дня». Такой вывод гармонизирует сведения ПЖПВ, ГСВ, а также «Журнала» Генриха Гюйссена, который писал также о 25.06 как о дне переноса базового лагеря от Семеновки к Яковцам[8].

По мнению многих историков, в этот момент Карл XII допустил тактический промах – позволил русским спокойно закрепиться перед его войсками. Король Фридрих Великий по этому поводу писал: «Это была непоправимая ошибка – позволить царю выбрать позицию и дать ему время хорошо укрепиться. Он и так уже имел численное превосходство, причем большое; теперь ему было отдано преимущество на местности – и с точки зрения военного искусства, это уже слишком» (цит. по кн. П.А.Кротова)[9]. Возможно, причиной промашки короля стало тяжкое ранение короля, состояние здоровья которого стало в эти дни критическим, и только операция, проведенная хирургом Я.Ф.Белоу, спасла его ногу). Даниэль Крман писал по этому поводу: «Большинство обвиняют всепобеждающего короля в чрезмерно отваге и ребяческой безрассудности, другие – в пренебрежении к большим вражеским силам (повторяя это мнение начала XVIII в., В.А.Молтусов писал, что причину просчета короля можно видеть в сохранившимся у шведов «пренебрежении к противнику и его искусству»[10] - Е.А.), некоторые – в нетерпении, возникшем из-за недавно раненой ноги. Я <…> скажу лучше, что король Карл должен был принять это решение (о битве – Е.А.) вследствие жестокой и крутой необходимости. Ибо он видел, что неприятель, находясь в своей стране, имеет изобилие провианта, шведы же с каждым днем все больше испытывают трудности и недостатки», словом, «пришли к тому рубежу, откуда нельзя было без победы ни отступать назад, ни продвинуться вперед». Впрочем, Даниэль Крман, в конце концов, честно признается: «Внутренняя побудительная причина этого дня лучше всего известна Богу и Карлу [XII]»[11].

*** Военный совет 24.06 в русском лагере вошел в анналы мировой военной истории. Он был упомянут в сочинении Морица Саксонского (1732 г.). Великий полководец передает якобы произнесенную П. на том совете речь, которая сводится к тому, что стремительные и дисциплинированные шведы обладают ловкостью в маневрировании и всегда бьют русские войска в поле. И для того, чтобы затруднить их маневры, нужно на пути шведов устроить редуты, которые они будут вынуждены штурмовать, понесут людские потери, что во время атаки ослабит их силы. Этот рассказ Е.П.Подъяпольская считала литературным вымыслом, а П.А.Кротов резонно полагал, что этот рассказ Мориц Саксонский мог слышать от Л.Н.Алларта, с которым встречался в 1710-е гг.[12]. Да и по существу Мориц Саксонский верно излагает суть тактики П. В научной литературе идея строительства редутов (при участии генерала Л.Н.Алларта и по правилам Себастьяна Вобана[13]), как и эффективное использование их (в сочетания с действиями артиллерии и кавалерии), единодушно признается оригинальной и оправданный. Между прочим, к подобной тактике – срочного сооружения полевых укреплений - в сражении с европейской армией прибегали турки (вспомним Прут 1711 г. и др. сражения).   

В.А.Молтусов выражает общее мнение так: «В целом, смысл укреплений, воздвигнутых русскими в поле, нужно рассматривать с точки зрения стеснения свободы действий наступающих и сужения пространства для маневра, а также в интересах сведения к минимуму элемента случайности. С подключением кавалерии редуты действительно сыграли исключительную, даже неповторимую роль и стали самой яркой чертой сражения»[14]. Кажутся примечательными и важными те страницы книги П.А.Кротова, на которых ставится вопрос о выборе П. тактики ведения генерального сражения. Автор прав, утверждая, что П., исходя из знания тактики и приемов шведской армии и характера короля Карла, намеревался провести генеральную баталию не в наступательном, а в оборонительном ключе, отдав инициативу противнику. Оборонительный вариант с редутами и сражением возле укреплений (или на них) казался П. более перспективным.

П.А.Кротов высказывает догадку, почему П. в письме 26.06 просил коменданта Полтавы А.С.Келина продержаться «до половины июля и далее»[15]. П. был готов ждать своего часа (т.е. исполнения замысла оборонительного генерального сражения) «три и даже более недели <…>. Столь тесное приближение русской армии к шведскому лагерю – это, как представляется, своего рода беспроигрышная провокация будущих действий шведского короля (Карла XII- Е.А.»[16]. В.А.Молтусов, солидаризируясь с мнением П.А.Кротова о намерении П. тянуть время, выманить противника, просто отбрасывает информацию «Журнала» Генриха Гюйссена (Гизена) о намерении П. атаковать 27.06, считая, что «эта версия также не находит подтверждения, хотя в остальном (в чем? – Е.А.) [Генрих] Гюйссен прав» и что это позднейшая легенда[17].

Мне кажется, что П. не исключал и другой концепции сражения – наступательной. В «Журнале» Генриха Гюйссена сказано, что 25 и 26.06 П. с генералами провел рекогносцировку шведского лагеря и «после малого совету взял Е.ц.в. резолюцию тот лагерь атаковать назавтре. Сам он ордер де баталии устроил и поставил потом армию свою в лагере»[18]. «Журнал» Генриха Гюйссена это, конечно, не «Журнал» или «Дневник» П.Н.Крекшина, вызывающие недоверие прямо с порога, но и он требует более внимательного анализа, который не был проведен учеными из-за комфортности общепринятой концепции оборонительной генеральной баталии. Между тем, намерение атаковать 27.06 лагерь шведов было одним из вариантов возможных действий П., имевшего превосходство в силах. Не исключено, что при рекогносцировке шведского лагеря П. заметил слабые места его обороны и рассчитывал этим воспользоваться в сражении. В этих условиях первоначальная идея одновременного удара по шведам с разных направлений могла возродиться заново. И уже совсем нельзя отбросить информацию «Обстоятельной реляции» от 28.06, где сказано: «…изволил Е.ц.в. всякое предуготовление чинить к нападению на неприятеля. Однако ж оной, по своей обыкновенной запалчивой отваге, в том нас упредил, и 27-го числа по утру весма рано, почитай при бывшей еще темноте, из дефилеев, в которых он во всю ночь свое все войско в строй поставлено имел, на нашу кавалерию, как с конницею, так и с пехотою своею с такою фуриею напал»[19]. В «Книге Марсовой» сказано еще полнее: «А в 25 и в 26 день рекогносировать оную ситуацию и неприятелской лагерь изволил Е.ц.в. и всяческое предуготовление чинить к нападению на неприятеля. Однакож оной по своей обыкновенной запальчивой отваге в том нас упредил»[20].

Так уж случилось, что шведы, начав свое выдвижение из лагеря, сделали возможным только один вариант действий П., а именно оборонительный, который и вошел в историю.

** Согласно П.Н.Крекшину, П. приказал Б.П.Шереметеву договориться вначале о времени, а потом и месте сражения с фельдмаршалом К.Г.Реншильдом[21]. В научной литературе нет единства в оценке этих сообщений о предварительных договоренностей русских и шведов относительно времени и места битвы. Л.Г.Бескровный вообще о пароле не говорит: П. «решил дать сражение 29 июня. Об этом стало известно Карлу и он, чтобы упредить русскую армию, приказал своим войскам выступить в ночь на 27 июня»[22]. П.А.Кротов опровергает факт такой договоренности, считая, что П.Н.Крекшин попросту ввел потомков в заблуждение, сославшись на малоизвестную кому-либо «Книгу Марсову», в которой об этом нет ни слова, и что это был «вымышленный художественно-литературный эпизод», подчеркивающий благородство П. и низость нарушившего слово Карла XII. Ученый справедливо видит истоки этого мифа в петровском фольклоре, особенно, если учесть, что 29.06 – день тезоименитства царя, Петров день, который своей символикой с неизбежностью «притягивал» эпическое сознание как особая магическая дата. Кроме того, одним из источников мифа могло быть «Летописное повествование» А.Г.Ригельмана (1786 г.), основанное также на устном предании[23].

[1] Подъяпольская. Военные советы. С. 130.

[2] ПЖПВ. 1709 г. С. 10.

[3] РНБ. Погодин. 1932. Л. 39. Подр. о строительстве ретранжемента и редутов на Полтавском поле см.: Молтусов. Полевая фортификация. С. 127-140.

[4] ГСВ. 1. С. 160, 301.

[5] Подъяпольская. Военные советы. С. 131-133. Там же лит-ра об этом документе.

[6] ПБП. 9-1. № 3248. С. 222.

[7] Масловский. Записки. С. 137, 143.

[8] Кротов. Битва при Полтаве. С. 120.

[9] Кротов. Битва при Полтаве. С. 121.

[10] Молтусов. Полтавская битва. С. 211.

[11] Малоизвестный источник. С. 105-106.

[12] Подъяпольская. Военные советы. С. 130; Кротов. Битва при Полтаве. С. 118-119.

[13] Молтусов. Полтавская битва. С. 219-220, 239.

[14] Молтусов. Полтавская битва. С. 219.

[15] ПБП. 9-1. С. 225.

[16] Кротов. Битва при Полтаве. С. 188-189.

[17] Молтусов. Полтавская битва. С. 263-264.

[18] Цит. по: Молтусов. Полтавская битва. С. 262.

[19] ПБП. 9-1. С. 258-276.

[20] Книга Марсова. С. 67-68.

[21] РНБ. Погодин. 1932. Л. 39 об; сравни: АСПбИИ. 83.2.5. Л. 113.

[22] Бескровный. Русская армия и флот. С. 212.

[23] Кротов. Битва при Полтаве. С. 323-326; Ригельман. Летописное повествование. 3. С. 79-80.