"Границы истории": Дмитрий Арзютов и Дэвид Андерсон о трансевразийской истории поисков рукописей Широкогоровых

Дмитрий Арзютов (Королевский технологический университет, Стокгольм) и Дэвид Андерсон (Университет Абердина), лауреаты премии журнала Ab Imperio за 2019 год, в своей лекции в рамках семинара "Границы истории" рассказали о поисках архива Сергея и Елизаветы Широкогоровых.

Разыскивая архив имперских антропологов, Арзютов и Андерсон и сами отправились "по пятам" своих героев, запуская почти детективную историю поиска бумаг и материальных свидетельств. Но изначальная идея – найти цельный и каталогизированный архив известных этнографов – быстро оказалась наивным предприятием. Отрывки, двойники, рукописные и печатные копии бумаг Широкогоровых мигрировали и циркулировали в разных контекстах, прорастая в разных местах и интеллектуальных ландшафтах, но никогда и нигде, кажется, не принимая целостной, стандартизированной формы. Следствием такой ситуации стала новая постановка вопроса: от "где находится архив антропологов?" к "что такое архив?" Авторы лекции предлагают рассматривать возможную форму архива как фрагментированную и размноженную, где каждый отрывок, тем не менее, связан внутренней ссылкой на другие материалы этого подвижного массива документов.

Одной из причин такой "разбросанности" архива Широкогоровых являются их жизненные траектории на фоне эпохи перемен. Сергей Михайлович родился в Суздале в 1887 году, долгое время провел в Юрьеве (ныне Тарту), затем – в Париже. Вернувшись в Россию, он женился на Елизавете и получил место в Санкт-Петербургском университете, проводя большую часть времени в поле в Сибири и на восточных границах империи. Революция в России заставила семейную пару уехать сначала во Владивосток, а затем – в Китай, где Сергей и Елизавета останутся до последних дней своей жизни. За ними остался документальный багаж, который не всегда был так же мобилен, как они сами. Широкогоров уже в Пекине с горем вспоминал о том, что оставил архив своих бумаг в шкафу в Петрограде, где им впоследствии воспользуются уже исследователи советского времени, несмотря на то, что его книги были запрещены. Его пекинские бумаги и книги, согласно разным версиям, были то ли конфискованы японскими властями во время Второй мировой воны, то ли вывезены французским консулом. Где они сейчас – неизвестно.  

Но несмотря на вненаходимость архива в его классической форме, "номадический" архив Широкогоровых появляется и проявляется в разных контекстах: в работах его учеников, среди которых оказался и Бронислав Малиновский, в теории этноса, и даже в любопытности на первых взгляд далеких коллег: так, известный норвежский антрополог Фредерик Барт интересовался Широкогоровым, а один из его учеников, Дональд Тумасонис, которому Барт дал задание отыскать материалы о нем, ответил на поиски Арзютова и Андерсона, заявив, что у него тоже есть свой архив Широкогорова: его архив оказался коллекцией бумаг друзей семьи Широкогоровых и рассказы об этнографах их близких и коллег.

Путешествия архива Широкогоровых продолжаются и сейчас: многие артефакты из него все еще циркулируют и преодолевают национальные контексты. История об этом странствующем архиве также указывает на роль обменов и диалогов, заимствований и любопытств, которые создавали новые связи, прокладывая транснациональные мосты.

Анонс