Доклад Михаила Погорелова «Принудительное лечение в советской психиатрии, 1920-е – 1930-е гг.»
21 октября 2025 года состоялось заседание научного семинара НУГ НИУ ВШЭ «История российской психиатрии: новые подходы к изучению». С докладом «Принудительное лечение в советской психиатрии, 1920-е – 1930-е гг.» выступил Михаил Погорелов, ассоциированный участник НУГ, кандидат исторических наук, доцент (НИЯУ МИФИ).
Доклад был посвящён истории формирования подхода к принудительному лечению в раннесоветской психиатрии. Принудительное лечение определяется как недобровольная госпитализация людей, совершивших преступление, признанных невменяемыми и на этом основании освобождённых от уголовной ответственности. Как отметил Михаил Погорелов, история складывания системы принудительного лечения до сих пор изучена лишь фрагментарно. Отчасти это объясняется труднодоступностью источников: дела, хранящиеся в специализированных больницах и Научном центре социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского, не выдаются исследователям. Однако и опубликованные источники (диссертации врачей, монографии, сборники статей, стенограммы совещаний) позволяют получить представление о ситуации в этой области в 1920-х – 1930-х годах. Кроме того, историкам доступны архивные материалы ведомств – Наркомата юстиции, Наркомздрава, - судебно-следственные дела и фонды больниц, хранящиеся в ГАРФ и ЦГА Москвы. Изучив этот обширный комплекс источников, Михаил Погорелов рассказал собравшимся о том, как вырабатывался и трансформировался подход к принудительному лечению на уровне законодательства, дискуссий внутри врачебного сообщества и практик.
Докладчик отметил, что в позднеимперский период термина «принудительное лечение» как такового не существовало. В соответствии со статьями 95 – 96 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года, людей с психическими расстройствами, арестованных за убийство или поджог, направляли в гражданские больницы. Содержание «статейных» больных было для больниц тяжким бременем: нередки были случаи нападения «криминальных» пациентов на врачей и младший медицинский персонал с самыми тяжёлыми последствиями – так, в 1907 году был убит директор Уфимской земской больницы; много нападений с серьёзными ранениями происходило в Психиатрической больнице святого Николая Чудотворца в Санкт-Петербурге. К началу XX в. создаются первые специальные окружные лечебницы для душевнобольных, предназначенные прежде всего для «испытания», т.е., экспертизы, и содержания «криминальных» пациентов.
Вопрос о том, как поступать с такими пациентами, был предметом дискуссий среди психиатров: в то время как одни выступали за создание специальных отделений в тюремных больницах под руководством врачей, другие настаивали на том, что «криминальные» больные не отличаются от обычных пациентов и должны содержаться в гражданских психиатрических больницах. В числе последних было много земских врачей, считавших негуманным отправлять больных в тюремные учреждения.
После революции бывшие земские психиатры смогли занять высокие посты в системе советского здравоохранения и получили возможность реформировать психиатрическую помощь. Ученики С. Корсакова Л. Прозоров, работавший в Наркомздраве, и В. Громбах, возглавивший московскую психиатрию, продвигали идею о необходимости «рассеивания» правонарушителей с психическими расстройствами по обычным психиатрическим учреждениям. В 1919 году этот принцип был взят на вооружение, психиатры отказались от специальных тюремных больниц.
В 1922 году в УК РСФСР впервые появляется термин «принудительное лечение», однако его определение долгое время оставалось крайне размытым. Отправка на принудительное лечение в обычные психиатрические больницы приводила к их перегруженности; были нередки бунты и побеги «криминальных» пациентов. На уровне судебно-следственной системы царила неразбериха, законы не исполнялись. Больницы старались избавиться от таких пациентов как можно скорее и выписывали без решения суда через 4 – 6 месяцев.
В середине 1930-х гг. подход к этой категории пациентов ужесточается. Наиболее авторитетные учёные - судебные психиатры Краснушкин, Браиловский, Бруханский - были обвинены в «биологизме» и оказались вытеснены из криминальной психиатрии. Основанный в 1921 году Институт судебной психиатрии им. В.П. Сербского монополизирует всю судебно-психиатрическую экспертизу и становится главным экспертным центром, определяющим политику в отношении принудительного лечения. Директор Института Ц. Фейнберг выступила на стороне судебных и административных властей, недовольных отсутствием контроля за содержанием и выпиской пациентов в гражданских больницах. Кроме того, в условиях роста массовых репрессий в 1930-е гг. суды и правоохранительные органы настаивали на отправке политических заключённых не в обычные, а специализированные тюремные больницы.
Инструкция Наркомата юстиции и Наркомздрава 1935 г. определила разницу между принудительным лечением и лечением на общих основаниях. Психически больные правонарушители, находившиеся на принудительном лечении, ставились в условия строгого надзора, а исключительное право выписки с принудительного лечения было передано судам. Дискуссия среди психиатров о размещении «криминальных» пациентов в специальных отделениях тюремного типа («крепких отделениях») завершилась принятием инициированного Институтом Сербского решения о создании таких отделений. К 1940-м годам правонарушители, признанные невменяемыми, отправляются или в специальные отделения при психиатрических больницах, или в специализированные тюремные больницы. Такая практика была зафиксирована Инструкцией о принудительном лечении 1948 года и сохранилась до конца советской эпохи. Если в 1920-е гг. принудительное лечение фигурировало скорее как терапевтический концепт, то с середины 1930-х гг. оно во всё большей степени начинает пониматься как изоляция и наказание, а не терапия.
После доклада состоялось обсуждение, в ходе которого были подняты вопросы о географии изменений в подходе к принудительному лечению, влиянии других научных центров на политику, определяемую в Москве. Говорилось также о возможности в целом рассматривать описываемый процесс в фуколдианской парадигме «знания-власти» - о степени влияния научных исследований советских психиатров на изменения в законодательстве по отношению к «криминальным» пациентам. Участников семинара интересовало, могли ли психиатры в 1930-е годы спасать арестованных от ГУЛАГа, существовала ли в раннесоветский период карательная психиатрия в отношении политических оппонентов, практиковалась ли реабилитация после принудительного лечения. Кроме того, была проблематизирована граница между принудительным и непринудительным лечением с точки зрения деонтологии.
Презентация доклада Михаила Погорелова