03/14.08.1711, пт. На берегу Днестра была обедня.

На берегу Днестра была обедня, затем оглашены повышения в чинах и награды: генерал-лейтенант Я.В.Брюс пожалован в генерал-фельдцейхмейстеры на место царевича Александра Арчиловича, А.А.Вейде – жалование за несколько месяцев не в зачет, Эрнста Алфелдейна - в генерал-лейтенанты, Б.П.Шереметеву – в Риге лучший двор и имение в Лифляндии, бригадира Штафа - в генерал-майоры, из полковников .Лесия (П.П.Ласси - Е.А.) в бригадиры, бригадирский ранг и трактамент получили майоры гвардии Преображенского полка Ф.Н.Глебов, Семеновского полка М.Я.Волков, пожалован в генерал-адъютанты П.И.Ягужинский, из подполковников лейб-шквадрону Вейм. П. был у Б.П.Шереметева за полчаса до вечера, жаловал всех к руке и «из армии от Могилева поехал в свой путь»[1]. Моро де Бразе: «На третий день нашего пребывания в новом лагере…» П., Екатерина и министры в 10 часов вечера, инкогнито, под прикрытием одного гвардейского эскадрона двинулись к Ярославу, там были изготовлены суда, чтобы плыть в Торн, где Екатерина намеревалась родить[2].

До этого в Гааге А.А.Матвеев пытался принудить голландцев участвовать в нейтрализации шведских войск в Померании, но не достиг успеха, голландцы отвечали, что, имея на плечах войну с Францией, выступить против Швеции они не могут, и что они также против отзыва датских и саксонских войск из Голландии. 03/14.08 на конференции в Гааге вновь было сказано, что, несмотря на сочувствие Северному союзу, Морские державы против отзыва войск датчан и саксонцев, что северяне могут рассчитывать на содействие Пруссии и др.[3]  

Письма и бумаги П.: 1. П.П.Шафирову дубликат письма «из лагару от Днестра» с припиской о перехвате писем Карла XII к полякам и пр.[4]*; 2. Ф.М.Апраксину письмо («из лагеря от Днестра") об условиях передачи туркам Азова и разорении крепостей[5]; 3. Кн. Д.М.Голицыну письмо об условиях сдачи туркам Каменного Затона и Самары[6]; 4. Кн. Г.Ф.Долгорукову письмо «из лагору от Днестра» о намерении ехать в Карлсбад, «а ближнего пути не сыскали, что от Торуня на Кроссен и Губин. И буде ту, или иную, ближе от Вислы до Кар[л]сбада, дорогу сыщите, то немедленно поставьте почту з достойным комвоем (а мы неотложно до Ерославля Вислою поедем), о чем дайте, как наискоряя, нам знать на Вислу, дабы <…> Вислою мы не проплыли ниже удобного места», распоряжение удержать русские войска в Польше[7]**;5. Правка П. в письме Г.И.Головкина кн. Г.Ф.Долгорукову «из обоза от Могилева» о намерении идти в Ярослав, «а из Ярославля рекою Санною и Вислою до Эльбинга, а оттуду в Карлсбад для пользования своего здравия» и чтоб организовать встречу с польским королем Августом II «для нынешних коньюктуров», предписание учредить почту от Вислы к Карлсбаду и конвой[8]; 6. Б.П.Шереметеву письмо «в лагоре при Днестре» - дубликат пунктов от 31.07[9]; 7. Резолюция на челобитную Б.П.Шереметева о пожаловании его домом в Риге и маетностью в Лифляндии[10]; 8. О наградах и повышении в чинах генералов указ «при Могилеве у Днестра»[11]; 9. А.Д.Меншикову письмо о получении через Степана Нестерова его письма, ответ на его просьбу об участии в померанской операции: «А что охота ваша служить и тому еще время будет, понеже наш чудин пока жив (имеется ввиду, вероятно, Б.П.Шереметев – Е.А.), покоя едва будет», указания о ландмилиции, мастеровых Эльбинга, рекрутах; «за труды ваши, а именно за строение кораблей, пристани и домов и прочее, а наипаче за подарок, которой пришел, зело благодарствую», о своих планах поездки в Ярослав, оттуда Вислой, а затем в Карлсбад «для своей болезни, которая от сего походу не убавилась. А наипаче опасаюсь зимы, хотя, слава Богу, ныне и не гораздо слышу. Домашние наши вам за подарок благодарствуют и кланяются»[12]; 10. Сенату письмо о поставке меди только по подряду С.Л.Владиславича-Рагузинского и Карла Гутфеля[13]; 11. Сенату письмо «из лагару от Днестра» по челобитной М.Д.Олсуфьева об отсрочке дел участникам похода, о посылке челобитной Ф.Н.Глебова по спорному делу с И.И.Литвиновым, ведшемуся в Преображенском приказе[14]; 12. Царевичу Алексею письмо о том, что «лошади и мартышки до нас в целости довезены и за подарок благодарствую», о своих планах поездки в Карлсбад. «И ежель так состоитца, то в Немецкой земли твою свадьбу совершим» или «в Прусах», привет будущим родственникам[15]; 13. Герцогу Антону-Ульриху Брауншвейгскому письмо по поводу брака царевича Алексея и кронпринцессы Шарлотты и о посылке А.М.Девьера для получения согласия герцога Антона-Ульриха Брауншвейгского на этот брак[16]; 14. А.М.Девьеру пас для поездки в Германию[17]. 

Комментарий.

* Как сказано выше, 31.07 П. дал приказ Б.П.Шереметеву как должна армия реагировать на проезд короля Карла XII из Турции через Польшу. Смысл этой реакции заключался в том, чтобы «смотря на его марш, а наипаче на полякоф, чтоб ко оному не пристали», «не допускать неприятеля ко умножению». Иначе говоря, П. опасался, как бы проезд Карла XII через Польшу не стимулировал антирусские и антисаксонские настроения шляхты, особенно предписывалось не позволять Карлу XII«горазда мешкать в Польше»[18]. Упомянутые в письме 03.08 письма Карла XII (неясно – перехваченные подлинные или сфабрикованные к случаю) укрепили подозрения П., что Карл XII надеется поднять казаков, а также через своих друзей в Константинополе сможет разорвать Прутский мир, «скинув Мехмед-пашу»[19]. При этом П. «играл честно» - никаких попыток захватить Карла XII не предполагалось, да это было и невозможно: Карла XII сопровождал бы 10-тысячного отряд турецко-татарского войска, которое должно было довести его до Львова. Но при этом П. ставил, как сказано выше, новые условия, не предусмотренные Прутским договором: вначале Карл XII проезжает в Померанию, а потом Россия возвращает Азов и разоряет новопостроенные крепости. Позиция П., по мнению турецкой стороны, противоречила заключенному мирному договору. 17.08 П.П.Шафиров писал, что великий визирь Мехмед-паша категорически требует, без всяких условий, отдачи Азова, а также разрешения на введение турецких представителей в Азов, и «ежели в 20 дней, по крайней мере, ответу от адмирала (Ф.М.Апраксина) и той ведомости о начатии разорения крепостей не получит, то, конечно, нас пошлет в тюрьму в Царьград на волю салтанскую, а сам мир разорвет и будет поступать по-неприятельски…», что у него намерение «объявить нам паки войну и с нами поступить со всякою жестокостию». Через окружение визирь Мехмед-паша П.П.Шафирову стало известно, что великий визирь Мехмед-паша чрезвычайно обеспокен, находится «в превеликой печали и опасности от салтанского гнева, чтоб ему того не причли в вину, что так слабо поступил в договоре об отдаче Азова и разорении фортец постановил». Обстановка вокруг условий исполнения договора явно накалялась. 19.08 П.П.Шафиров и М.Б.Шереметев писали, что турецкие чины и крымский хан Девлет II Гирей «с великим серцем на нас нарекали, что от нас явные обманы и отговорки и не надлежит де нам короля Шведского высылку мешать с отдачею Азова, чего в трактате не положено <…>. А буде того чинить не похотим, то примут они за явный обман и за разрыв мира, и пошлют повсюду к войскам свои указы и велят неприятелски поступать, и с сим войском своим пойдут в нашу землю, а с нами зделают не как с послами, но как с обманщиками». При этом великий визирь Мехмед-паша «с превеликою яростию сказал, что ежели мы им того в собрании тотчас не объявим (о немедленной отдаче Азова – Е.А.), то уже бы ведали, что мир разорван и мы трактованы будем яко обманщики». Послам пришлось дать гарантийное письмо о том, что Азов будет отдан в течение двух месяцев, после чего начнут разорять другие города, а также написать Ф.М.Апраксину об отдаче Азова[20]. Между тем, П. укреплялся в мысли, что шведы совместно с турками готовят провокацию в Польше, смысл которой он видел в том, чтобы «в Польше король Шведской паки возмутил и остался в войне с нами, а оне (т.е. турки) в покое безопасном», да еще с приобретением – Приазовьем. Поэтому он решил войска из Польши не выводить и в письме от 03.08 предписывал Ф.М.Апраксину не спешить с отдачей Азова («изволь изпражнять помалу, не спеша, дабы дождатца тебе такого письма от [П.П.]Шафирова, что кораля Шведского отпустили»)[21]. Письмо сходного содержания получил от царя и кн. Д.М.Голицын, ответственный за передачу туркам Каменного Затона и Самары («вам в том спешить не надлежит <…> и что пожже, то лутче»[22].

** Из письма кн. Г.Ф.Долгорукову видно, как П. стал выходить из Прутского договора и в отношении пребывания русских войск в Польше. Его логика строилась на том, что туркам нет дела до шведских интересов в Польше, и вообще они ради этих интересов не будут разрывать мир: «Правда, хотя сие и сумнительно, аднакож, из всех обстоятельств, как мы видели и [П.П.]Шафироф пишет, (что) турки зело желают покоя, и в самой наш злой случай не поменули о шведском интересе <…> визирь [Мехмед-паша] рад, чтоб король Шведской пропал, и ежели ево похочет король Август [II] поимать, то от них ничего не будут делать, лишь б им, туркам, какова великого зла не учинить»[23].      

[1] ВПЖШ. С. 63-64; ПЖПВ. 1711 г. С. 22, 84; ГСВ. 1. С. 178, 375; ПБП. 11-2. С. 74.

[2] Моро де Бразе. Записки. С. 418.

[3] Крылова. Дипломатическая подготовка. С. 59.

[4] ПБП. 11-2. № 4656. С. 66-67.

[5] ПБП. 11-2. № 4657. С. 67.

[6] ПБП. 11-2. № 4659. С. 69

[7] ПБП. 11-2. № 4660. С. 69-70.

[8] ПБП. 11-2. № 4661. С. 71-72.

[9] ПБП. 11-2. № 4662. С. 73.

[10] ПБП. 11-2. № 4663. С. 73-74.

[11] ПБП. 11-2. № 4664. С. 74.

[12] ПБП. 11-2. № 4665. С. 74-75.

[13] ПБП. 11-2. № 4666. С. 75

[14] ПБП. 11-2. № 4667, 4668. С. 75-76.

[15] ПБП. 11-2. № 4668. С. 76.

[16] ПБП. 11-2. № 4669. С. 76-77; Герье. Кронпринцесса. С. 58.

[17] ПБП. 11-2. № 4670. С. 73.

[18] ПБП. 11-2. С. 55.

[19] ПБП. 11-2. С. 67.

[20] ПБП. 11-2. С. 390-397.

[21] ПБП. 11-2. № 4657. С. 67-68.

[22] ПБП. 11-2. № 4659. С. 69.

[23] ПБП. 11-2. № 4660. С. 70.