28.08.1700, ср. П. приехал поутру в Торжок.

П. приехал поутру в Торжок, перемена лошадей, в полдень приехал в дер. Бутово и стоял 3 часа. В ночи приехал в Вышний Волочек, перемена лошадей[1].

Кн. А.Я.Хилков прибыл в Кристианштадт, ему объявлено, что Карл XII дозволяет быть ему резидентом при его дворе и что «царская грамота ему, королю, зело приятственна»[2]. Кн. А.Я.Хилкову было предписано ехать на место его резиденции в Стокгольм. Вскоре Карл XII, только что одержавший победу над Данией, узнал об объявлении войны русскими и приказал арестовать кн. А.Я.Хилкова и всю миссию[3], а также готовить войска для высадки в Лифляндии*.

Письма и бумаги П.: 1. Вл.П.Шереметеву, воеводе Смоленска, о приеме и направлении украинских войск к В.Новгороду (для соединения с русской армией) и к Риге в помощь Августу II, идти на судах[4]; 2. Августу II грамота о начале войны, извинения из-за задержки мира с турками, о желании личной встречи[5]; 3. Указ о назначении каждому дворц цариц и царевен определенной суммы на провиант[6].

Разные письма и бумаги: 1. Ф.А.Головин - П. о получении его письма из Твери, о высадке шведов в Зеландии с 18 тыс. солдат и о своем намерении выступить 29.08 из Москвы «без всякого отложения»[7].

Комментарий.

* Нападение Саксонии и России на Швецию оказалось неожиданным для шведского руководства (в этом смысле союзникам удалось сохранить тайну заключенных союзов, что бывает крайне редко). До самого 09.03, когда в Стокгольме узнали о нападении саксонцев на Ригу, Карл XII и его окружение полагали, что воюют только с Данией, и все оборонительные мероприятия были нацелены на датскую угрозу[8]. А уже когда стало известно о внезапном наступлении русских на шведские пределы, Карл XII пересмотрел прежнюю концепцию и настроился действовать решительно. К тому же, как уже сказано выше, он был взбешен обманом, к которому прибег П., стремясь скрыть свою подготовку к войне.  Впоследствии это сильно затруднило неофициальные контакты противников, обычные в войнах. Это касалось обмена пленными, размена дипломатическими миссиями, вообще тайных переговоров (прямых и через посредников), которые король не хотел вести с бесчестным «варваром». Дело в том, что внезапное нападение П. на Швецию, вопреки клятвам и обещаниям, укладывалось в резко отрицательное отношение шведов к русским, как враждебному, «варварскому» народу. Спустя пять лет после нападения России генерал-губернатор Эстляндии А.Ю.Делагарди заявлял в Государственном совете, что «русские – жестокий, суровый, фальшивый и хитрый народ, с ними невозможно договариваться учтиво и мягко, напротив, если надо добиться от них чего-либо, нужно удвоить жестокость обращения и уменьшить деликатность, ибо это грубая и бессовестная нация»[9]. Это был общеевропейский стереотип в отношении русского народа и его правителей, навеянный впечатлениями путешественников по России.

[1] ПЖПВ. 1700 г. С. 2.

[2] Эпистолярное наследие. С.  35; Устрялов. История. 4-2. С. 160.

[3] Биргегорд. О русских высших чинах. С. 210-211; Эпистолярное наследие. С. 8, 70-73.

[4] Северная война. 1. С. 52.

[5] ПБП 1. № 335. С. 392-393.
[6] Агеева. Петр I и двор московских государей. С. 75.

[7] Северная война. 1. С. 51.

[8] Походы Карла XII. С. 13.

[9] Аскер. «Нация, которой надо показывать зубы». С. 364.